Источник Вечности
Шрифт:
Крас почувствовал, как подогнулись колени. Желание остаться на ногах оказалось сильнее. Но он решительно стоял на своем.
— Они тоже, кажется, знали о нашем внезапном прибытии.
— В Зин-Азшари все же кое-что умеют. В конце концов, ведь он располагается непосредственно вблизи Источника.
Волшебник дракон покачнулся, но на сей раз не из-за слабости. В последней фразе Кенарий произнес два слова, которые вселили страх в сердце Краса.
— Зин… Зин-Азшари?
— Да, смертный! Столица ночных эльфов! Расположенная на самых берегах Источника Вечности! Вы не знаете даже этого?
Забыв
Зин-Азшари.
Источник Вечности.
Он знал и о том, и о другом, хоть память и оставила ему лишь обрывки сведений. Некоторые вещи были так легендарны, что надо было полностью уничтожить ум Краса, чтобы он забыл их.
Зин-Азшари и Источник Вечности. Первый, центр империи магии, империи ночных эльфов. Какой же он глупый, что не понял этого еще тогда, когда их поймали. Зин-Азшари был центром этого мира в течение столетий.
Второй, Источник, был самим местом волшебства — бесконечно глубокое озеро силы, о котором во все века маги и волшебники говорили благоговейным шепотом. Оно было сердцем волшебных сил ночных эльфов, позволяло им читать заклинания, из-за силы которых даже драконы проявляли к ним уважение.
Но оба были из прошлого… давно минувшего прошлого. Ни Зин-Азшари, ни даже поразительный и зловещий Источник не существовали более. Они давно, очень давно исчезли в катастрофе, которая… которая…
И тут снова разум Краса помутнился. Что-то ужасное случилось, что-то разрушило их, разорвало сам мир на кусочки… и даже ради жизни своей, он не вспомнил бы, что.
— Вы еще не оправились, — сказал Кенарий с беспокойством. — Я должен оставить Вас, чтобы Вы отдохнули.
Все еще пытаясь вспомнить, волшебник ответил.
— Я буду… я буду в порядке уже к тому времени, как мой друг проснется. Мы… мы уйдем, как только сможем, и не будем больше Вас беспокоить .
Божество нахмурилось.
— Малыш, Вы неправильно меня поняли. Вы — и загадка, и гость мне… и вы останетесь вторым, пока не перестанете быть первым, — Кенарий повернулся, шагнув к цветам-стражникам. — Я думаю, Вы нуждаетесь в пище. Этим Вы будете обеспечены. Отдыхайте хорошо.
Кенарий не стал ждать возражений, да и Крас вовсе не собирался протестовать. Когда такое существо, как лесной повелитель, настаивает, чтобы они остались, невозможно это оспаривать, и Крас отлично это понимал. Он и Ронин будут гостями тут столько, сколько пожелает Кенарий… так что с полубогом они могли провести остаток своих жизней.
Однако, это не так сильно волновало Краса, как мысль, что эти жизни могут быть очень короткими. И Зин-Азшари, и Источник были разрушены в некой чудовищной катастрофе… и чем дольше волшебник дракон обдумывал это, тем больше ему казалось, что время этой катастрофы быстро приближается.
— Я предупреждаю Вас, мой милый советник, я обожаю сюрпризы, но этот, я надеюсь, будет особенно, особенно восхитителен.
Ксавий только улыбнулся, ведя королеву за руку в зал, где работали Высокорожденные. Он просил о встрече со всей возможной любезностью, какой владел; учтиво, но настойчиво умолял ее присоединиться
Для нее одной это был миг перед великим открытием.
Она проследила за кружащимся узорным водоворотом, и ее тон упал до разочарования.
— Не вижу никакой разницы.
— Вы должны взглянуть ближе, Свет Тысячи Лун. Тогда Вы поймете, чего мы достигли…
Азшара нахмурилась. Она пришла без своих слуг, как он и просил, и, возможно, теперь сожалела об этом. Однако Азшара была королевой, и ей надлежало показывать, что даже в одиночку она была главной в любой ситуации.
Изящной походкой Азшара подошла к самому краю узора. Поначалу она проследила за работой Высокорожденных, а затем соизволила пристально посмотреть в ад внутри.
— И все-таки меня это неприятно поразило, дорогой Ксавий. Я ожидала больше от…
Она вздохнула, и хотя советник не мог видеть выражения ее лица, он знал, что Азшара теперь поняла всё.
И голос, который он слышал прежде, голос его бога, сказал, чтобы услышали все …
— Я иду…
Восемь
Ритуал Высокой Луны был закончен, и теперь у Тиранды было время для себя самой. Элуна ожидала преданности от своих жриц, но не требовала посвящать ей все время. Мать-Луна была доброй, любящей хозяйкой; вот что привлекало юных ночных эльфов в ее храм. Вступив туда, Тиранда нашла некое успокоение своих опасений, своих внутренних противоречий.
Но одно противоречие не покинуло ее сердца. Время изменило все между ней, Малфурионом и Иллиданом. Больше не было юных друзей. Простота их детства превратилась в сложные взрослые отношения.
Ее чувства к обоим изменились, и она знала, что они тоже думают о ней уже не так, как раньше. Соревнования между братьями всегда были дружескими, но в последнее время они усилились и изменились неприятным Тиранде образом. Теперь это выглядело так, будто они сражались друг с другом за некий выигрыш.
Тиранда понимала — даже если они сами еще не осознали этого — что она была этим самым выигрышем.
И хотя это приятно льстило новообращенной жрице, но она не хотела причинить боль никому из них. Однако Тиранде придется сделать это, ибо она знала, что придет время выбрать своего спутника жизни — и это будет либо Иллидан, либо Малфурион.
Одетая в серебряное с капюшоном платье жриц-послушниц, Тиранда тихо и торопливо проходила через высокие мраморные залы храма. Зачарованные фрески над ней изображали небеса. Случайный гость мог даже подумать, что тут нет крыши, — так идеальна была иллюзия. Но только большой зал, там, где проходили ритуалы, был расположен под открытым небом. Туда Элуна приходила в облике лучей луны, чтобы чудесным образом коснуться верных ей, как мать ласкает любимых детей.