Исток бесчеловечности. Часть 1. Этот ненавистный

Бринкер Светлана Люция

– Просрочено, – прокомментировал Машинист. – Рассветным ехать с таким билетом надо было, а теперь закат. Ничего, в одну

сторону повезу. Сам придумал?

– У кого-то подслушал, – честно признался Штиллер. На Станции Нигде, на тролльих ежегодных бранных поединках, ключник слыхал всякое, порой рифмованное. Такой стих, кажется, назывался хайям.

– Отправляемся, – пробормотал тролль и, не вставая, отворил дверь в вагон. Все желающие ехать, с билетами и без, поспешили внутрь. Машинист полез в локомотив, стал тянуть за цепи и рычаги – словом, колдовал, как мог.

Поезд выпустил облако радужного дыма, затрубил и побежал, набирая скорость. Рен почувствовал резкое,

как удар, ощущение неустойчивости и потери – нехарактерное для пассажира. Обычно ключник, наоборот, был беспричинно счастлив внутри надёжного, забавного тролльего механизма. Потом он вспомнил о возможной причине и заметил мелочь поганую, прилипшую к заднему окну вагона. Штиллер окинул сочувственным взглядом хмурые лица попутчиков и молча указал им на монстра.

– Так, я вынужден… – Минц не договорил, несколькими шагами одолел расстояние между их скамьёй и задним окном, рывком сдвинул стекло и, не колеблясь, спихнул тварь на рельсы. – Прошу прощения у женщин и детей, – присовокупил наёмник коротко, садясь на место. Плащ он, кстати, так и не сменил.

Конец ознакомительного фрагмента.