ИСТОК
Шрифт:
– А о чем вы беспокоитесь?
– Я не беспокоюсь. Стараюсь, во всяком случае. Я стараюсь о ней не думать. Я просто не создан быть отцом. Но, тем не менее, я ведь понимаю, что несу за нее ответственность. И я должен что-то делать больше ведь некому.
– Просто она запугала вас, Гай. За неё не надо волноваться.
– Вы так считаете? Ну, тогда я рад, что вы познакомились, хотя раньше не хотел этого. Может быть, вам удастся её приручить.
– Мальчики, – сказал Джон Эрик Снайт, – не пожалейте своих сил. Это самый важный заказ
– М-р Снайт, не можете ли вы сказать поточнее, что, собственно он сказал? – спросил Роурк. Снайт посмотрел на него с любопытством. Вообще-то он нес бессмыслицу. Он сказал, что он хочет построить для себя загородный дом, но перед этим колебался так как все дома кажутся ему одинаковыми, и все очень плохими, и все же ему хочется построить здание, которое бы он полюбил. Здание, которое будет что-то значить.
Через день Снайт и все его пять архитекторов поехали посмотреть место, где Хеллер собирался построить свой загородный дом. Это был пустынный скалистый берег океана. Оно очень напоминало тот берег озера, где так любил купаться Роурк, когда учился в институте.
В течение нескольких дней Роурк работал как одержимый, просиживая в конторе все вечера до поздней ночи. Когда он закончил, ему показалось, что дом спроектирован не им, а той скалой, на которой он стоял. Стены дома, расположенного на нескольких уровнях, были сделаны из гранита, и казалось, что скала вытянулась вверх, найдя свое завершение и смысл, для которого она была создана и которого так долго ждала.
Проект Роурка был признак лучшим.
Через два дня окончательная версия дома была показана Хеллеру. Это был проект Роурка, но его стены были теперь из красного кирпича, окна были уменьшены до обычных размеров и закрыты зелеными ставнями. Вместо огромной терассы над морем был железный балкон, а вертикальные флигели отсутствовали.
Хеллер очень внимательно смотрел на рисунки и эскизы. Потом он сказал, что они очень близки к тому, что он себе представлял, но что-то в них ему не нравится.
– Простите, если я выражаюсь очень туманно. Но мне кажется, что в доме нет единства, центральной идеи. Ему чего-то нехватает, а чего-то чересчур много. В нем нет… цельности.
Роурк стоял рядом. При этих словах он повернулся и схватил чертеж. Его карандаш быстро забегал по бумаге. Он зачеркивал, подрисовывал, расширял окна, убирал украшения. Снайт хотел вырвать чертеж у него из рук, но Хеллер успел опередить его и удержать. Роурк поднял голову и посмотрел на Хеллера. В другом представлении они не нуждались. Их взгляд был похож на рукопожатие. Через 5 минут Роурк отбросил карандаш. Дом стоял перед ним в первоначальном виде.
– Вы уволены закричал Снайт. – Убирайтесь зон!
– Мы оба уволены, – сказал Хеллер, подмигнув Роурку. – Пошли. Вы уже обедали? Пойдемте куда-нибудь. Я хочу поговорить с вами.
– Послушайте, м-р Хеллер, – бросился к нему
– Не сейчас, – сказал Хеллер. Он взял чертеж, свернул его и положил в карман. Потом он добавил. – Я пришлю вам чек.
И они вышли. За все время Роурк не произнес ни одного слова. Когда они уже сидели в ресторане – самом дорогом из всех, которых бывал Роурк – и на столе сверкало серебро и хрусталь, Хеллер спросил:
– И вы смогли бы построить этот дом точно таким, как вы его нарисовали?
– Да.
– Сколько времени это займет, если начать сейчас же.
– Восемь месяцев.
– И вы сумеете нарисовать планы и обеспечить строительство.
– Да.
Хеллер внимательно изучал человека, сидящего перед ним, и у него было чувство, что не он нанимает этого человека, а сам поступает в его распоряжение.
– Сколько вам лет?
– 26. Вам нужны рекомендации?
– Нет, черт возьми, они у меня в кармане. Как вас зовут?
– Говард Poуpк.
– Послушайте, – сказал Хеллер, вынимая чековую книжку, – я хочу, чтобы вы открыли собственную контору и приступили к работе. Это задаток.
Он протянул ему чек на пятьсот долларов. Его глаза смотрели на Роурка с любопытством. Но жест был похож на салют.
На чеке было написано: «Говарду Роурку, архитектору.»
Первым посетителем Роурка в его собственной конторе был Питер Китинг. Он пришел без предупреждения. Он не видел Роурка целый год. Широко улыбаясь и раскинув руки в приветственном жесте, он воскликнул: I
– Подумать только, Говард! Твоя собственная контора, твое имя и все остальное!
– Здравствуй, Питер, – спокойно ответил Роурк. А откуда ты узнал?
– Ну, я ведь слежу за твоей карьерой… Ты знаешь, что я всегда о тебе думал. И мне, наверно, не надо говорить тебе, что я поздравляю тебя и желаю тебе всего самого лучшего.
– Не надо.
– Ну, а каковы твои планы на будущее? Ничего определенного?
– Ничего.
– Ну, я уверен, что ты всего добьешься.
– Неужели?
– Ну конечно. А ты разве нет?
– Я как-то об этом не думал.
– Так значит ты все таки не уверен, Говард? – спросил Питер, внезапно оживляясь.
С тех пор, как Питер узнал, что Роурк открыл свою собственную контору, у него появилось ощущение, что случилось что-то неприятное. Это чувство не проходило несколько дней, вызывая то злость, то боль, то чувство оскорбления.
– А что это ты так оживился? – спросил Роурк.
– Что? Нет… это тебе показалось, но конечно я за тебя очень волнуюсь. Ведь если ты не уверен…
– Я уверен.
– Но ведь у тебя нет диплома. А тебе надо зарегистрировать свою контору и получить лицензию.
– Я получу её.
– Ну что ж… Тогда я скоро увижу тебя в Американском союзе архитекторов.
– Я не собираюсь в него вступать.
– А если тебя пригласят и предложат тебе?
– Я скажу, чтобы они не беспокоились.
– Но разве ты не понимаешь, что это помогает?
– В чем?
– В том, чтобы стать архитектором.
– Мне в этом не нужно ничьей помощи.