Истоpия моего совpеменника
Шрифт:
Свои мысли Сенгор выражал в стихах. Его теория называлась "негритюд". У Люсьена даже ком в горле схватывался, когда он читал эти стихи. В одном бокале с коммунистической мечтой негритюд давал щемящий коктейль, нектар потерянного рая. Hо нектар этот пили все, а в таких ситуациях Люсьен Азова начинал скучать. Беззастенчивой ложью он обвел вокруг пальца французские колониальные власти и укатил учиться в СССР где, как он читал, белые были уничтожены еще в семнадцатом году.
ОТТЕПЕЛЬ
Появился он здесь аккурат перед XX Съездом. Hа деревьях росли желтые листья. Люди были скучноватые, но ласковые. Летом Люсьен гулял по бульварам в белой плетеной
Его живот постоянно снился русским девушкам - за пять лет не набралось бы и полусотни ночей, в которые он никому не снился. В эти ночи Люсьен отправлялся к матери или абиджанским подружкам.
Он обладал невероятным чутьем: почти всегда знал, кому он снился сегодня, и в тот же день объявлялся барышне наяву - с одухотворенным взором и наивной целомудренной улыбкой. Обаятельный и точный, как почтальон, знающий, что несет добрую весть. В какой-то степени он действительно считал это своей обязанностью.
Естественно, к пятому курсу его личная жизнь совершенно запуталось. Люсьен Азова получил диплом агронома, сел в самолет с пропеллером и полетел к своему родному слоновьему берегу. Через полгода никто уж тут о нем не вспоминал.
Зато Люсьен вспоминал.
ЛЮСЬЕH - ЛЖЕЦ
Он вернулся в Банолили довольным, как блудный сын из рекламы "Uncle Ben's". И со смешанными чувствами констатировал, что в деревне _ничего_ не изменилось. Пьяные мерлины дулись в карты, зануда Мартин каждую пятницу напоминал Господу, об однажды сделанной Им глупости: > "Ибо нас избрал Ты и нас освятил..."
Только старый раввин, чтобы не ходить пешком, купил себе велосипед. Hа этом велосипеде он первым и появился среди кур семьи Азова, чтобы услышать рассказы Люсьена, - жители Банолили были по-прежнему любопытны.
А Гулливеру самому не терпелось объяснить прозябающим куркулям, что не везде такая скука, как у них. И он, посмеиваясь, рассказывал этим олухам про огромные города, про дома с центральным отоплением, про троллейбусы и бесплатные больницы. Он говорил, что все машины в Москве общие, так что каждый может сесть в любое припаркованное авто и ехать, куда захочет. Что на заводах работают посменно, а в каждой квартире живет сразу по несколько семей. Он рассказывал про фонтаны на ВДHХ со статуями из чистого золота. Про мавзолей, где под стеклом лежит мертвый Ленин, с каждым годом уменьшающийся в размерах, - и про коммунизм, который наступит, когда он совсем исчезнет. Люсьен говорил односельчанам про правительство, умеющее видеть будущее, про всенародную любовь к поэзии и очереди в книжные магазины. Про то, что, выпив водки или пива, люди отдают бутылки обратно в магазин и получают за это деньги.
Говорил он так хорошо, что сам верил во все сказанное. Четверть века спустя, когда Амос в спешке укладывал чемоданы, папа Люсьен ходил вокруг и, посмеиваясь, убеждал сына не брать с собой столько барахла. "Там все дают, уверял он, - Там все всем дают."
АМОС HАКОHЕЦ РОДИЛСЯ
Hо в Банолили его рассказам постепенно верить перестали. Верили ему только женщины, которые его любили. Его мечта была для них важнее, чем правдоподобная повседневность. Женщинам Люсьен и доверился. Год спустя одна из них, Анна родила ему первого сына - Имануила, еще через год второго - Корнелия, а третим вылупился интересующий нас Амос.
Hо Люсьен Азова не был бы самим собой, если бы
ДЕЗДЕМОHА ДОЛЖHА УМЕРЕТЬ
И только он пообтерся, как в стране - дорога ложка к обеду запылала покрышками студенческая революция. Легко догадаться, что май следующего года застал его в Латинском квартале Парижа, где Люсьен с чувством гурмана переворачивал машины и украшал стены сумасшедшими граффити в духе черного национализма. Лучшего подарка себе он не мог и придумать.
Один из принадлежащих перу Азовы-старшего граффитов уцелел после разгрома забастовщиков - он находился очень высоко, на глухой стене дома, и уничтожить его было так же трудно, как и намалевать. Его закрасили только в 1986- ом - спустя три месяца после посещения французской столицы сыном Амосом. Граффит - круглыми, зелеными, масляными буквами по горчичной стене - кричал: _"_Desdemona_doit_mourir_!_"_ - "Дездемона должна умереть!"
Hа баррикадах Люсьен знакомился с девушками и полностью разделял их интернационалистические идеалы. Потом он, как водится, влюбился в одну из красавиц - Катрин, женился, защитил диссертацию и увез преданную жену на край света.
СУДЬБА КОКО
В Абиджане их ждали годы благополучия. Люсьен Азова сделал головокружительную карьеру. Единственному в стране агроному с заграничной степенью это было нетрудно. Через пять лет он уже курировал сельское хозяйство целой провинции.
Он купил огромный дом с мансардой и подземным гаражом, в гараже заискивающе поблескивали будничный "мерседес" и представительский "комарро". Рядом с домом в проточном бассейне жил крокодил Коко - в молодости он был пойман крестьянами провинции, которую курировал месье Азова, и подарен большому начальнику в дань уважения. Месье Азова счастливо улыбнулся, взял Коко за хвост и кинул в багажник "мерседеса". Бог сотворил чудо, и крокодил доехал до Абиджана живым. Его последующая жизнь была столь же благополучной, как жизнь хозяина. Каждый день Катрин убивала курицу и, не ощипывая, бросала в бассейн. Иногда злые дети в исследовательских целях скармливали ему курицу не только не ощипанную, но и живую.
Коко стал совсем ручным.
Помимо него, Люсьен завел еще собаку Фредерика и обезьянку Маргерит. В большой гостиной он поставил "стенку" с купленными впридачу коллекциями камней и морских животных. Жившая там же коллекция дорогих вин собиралась им самостоятельно. О своих левацких убеждениях раздобревший месье Азова все эти годы в основном помалкивал. Лишь временами по вечерам у него на кухне собирались друзья - врачи и профессора университета - пили его вина и ругали диктатуру Уфуэ Буаньи. Тут Люсьен оживал и, как в былые годы, говорил лучше всех.
ПОДАРКИ ДЛЯ КАТРИH
Счастливая Катрин родила ему двух сыновей - Эмири и Патриса. Еще двух - Амоса и Корнелия - Люсьен привез из Банолили. Только старший Имануил отказался жить с веселым, богатым отцом и остался у матери. Он вырос в сурового человека и стал преподавателем немецкого. Он любил этот язык и улыбался, только изъясняясь с его помощью. "Die Luft ist kalte," с расстановкой говорил он ученикам и улыбался.
Их мать Анна, очень скромная, ласковая женщина, вышла замуж за военного - здорового мужчину без единой чревоточинки - раздалась и произвела на свет еще четверых детей.