Историчесие тайны Российской империи
Шрифт:
Элеонора жила на такую широкую ногу, закатывала такие пиры, шила себе такие наряды, что вечно сидела в долгах. И через некоторое время ей даже пришлось бежать из Парижа в Германию. Но там ее уже поджидал влюбленный Рошфор, который познакомил ее со своим князем. И представляете, князь так влюбился в девушку, что оплатил все ее долги из своей казны!
Больше того, потерявший голову князь решил жениться на Элеоноре. Наверное, ее жизнь могла сложиться иначе, если бы не министр князя, фон Горнштейн. Он усомнился в происхождении невесты. Отвечая на вопросы министра, Элеонора сообщила, что владеет городом Азовом
Князь Лимбург уже был готов вести свою невесту к алтарю, но она не спешила расставаться с вольной жизнью. Ей нравилось, подобно бабочке, порхать над Европой, опускаться на цветки и лететь дальше. Ей уже было тесно в роли мелкой немецкой княгини. Как рыбака в пушкинской «Сказке о золотой рыбке», она после каждой своей победы замахивалась на большее.
И тут ее занесло.
Да так высоко, что Элеонора сделала первый шаг к гибели.
Она не поняла, что представлявшееся ей забавной игрой для других было более чем серьезной политикой.
Девушка, наверное, не знала о том, что в 1773 году Емельян Пугачев обнародовал манифест о своем вступлении на русский престол.
И буквально через несколько недель Элеонора не придумала ничего лучшего, как заявить во всеуслышание, что она – дочь русской императрицы Елизаветы и казака Разумовского.
Разумовского императрица Елизавета и на самом деле любила без памяти. Он появился при дворе как певчий -уж очень у него был хорош голос. А когда императрица влюбилась в него, он стал одним из самых знатных людей в империи. И даже фельдмаршалом, хотя ничем на поле боя не прославился. Правда, он остался человеком простым, добродушным и сам над собой посмеивался. Но то, что Елизавета заключила с ним тайный, но законный брак, сомнений не вызывает.
Историки считают, что у Елизаветы с Разумовским было двое детей, которым при рождении дали титулы князя и княжны Таракановых. О сыне ничего толком неизвестно, а вот дочку, Августу, родившуюся в 1744 году, отец отправил учиться за границу. А может, и не просто учиться. Разумовский должен был опасаться за ее дальнейшую судьбу. Ведь она могла стать наследницей престола, а это угрожало бы ее жизни.
Потом судьба таинственной Августы тесно переплетется с судьбой Элеоноры.
Элеоноре стало скучно в Лимбурге. А тут в Польше закончилась военная кампания, и ее знатные польские друзья, потерпев поражение, убежали в Париж. Там оказались и Огинский, и князь Радзивилл, и красивый пан Доманский, в которого Элеонора влюбилась.
Польские эмигранты знали об истории, которую придумала Элеонора. И эта история им очень понравилась. Ведь они воюют с Екатериной, а если Элеонора, или Елизавета, как стала себя называть красавица, станет на их сторону, то у них появится знамя, вокруг которого можно объединить и поляков и русских.
Так случилось, что из девочки – искательницы приключений – Элеонора превратилась в политическую фигуру. Ей наносили официальные визиты польские князья, ее стали использовать в своих интересах европейские недруги России. А ей все это конечно же нравилось, тем более что польские шляхтичи были такими вежливыми, элегантными, бесшабашными, под стать ей самой.
Глава польских повстанцев,
Мне кажется, что не так уж верили поляки в то, что Елизавета на самом деле имеет права на русский престол. Но любая неприятность для Екатерины была для них радостью.
Елизавета собралась в Венецию, где ее ждали поляки, а оттуда, как она сообщила несчастному князю Лимбургу, в Константинополь, потому что султан обещал дать ей армию для освобождения родины.
Наверное, в решении уехать в Венецию главную роль сыграли дела денежные. Поклонники и друзья Елизаветы были небогаты. И хоть князь Лимбург, обливаясь слезами, в момент разлуки завещал ей свое княжество и подарил имение Пиннеберг, это не могло покрыть наделанных ею долгов.
А большая политика эту девочку продолжала использовать на полную катушку.
Встретив Елизавету в Венеции, князь Радзивилл повез ее во французское посольство. Франция разделяла планы поляков отправить ее в Стамбул, там объявить о ее правах на русский престол и поднять восстание против Екатерины сразу и в России, и в Польше. Турки же помогут войсками.
И поляки и французы в те дни придавали большое значение восстанию Пугачева и полагали, что власть Екатерины держится еле- еле. Пока шла подготовка к путешествию, Елизавета ударилась в развлечения. Она нашла себе друга – итальянского банкира, который платил за все ее наряды и драгоценности. Но через несколько недель банкир сбежал от красавицы, пока она его окончательно не разорила.
Поляки денег не давали, а только говорили, говорили, говорили.
Пришлось убираться из Венеции. Елизавета переехала в Рагузу, город-республику на берегу Адриатического моря (ныне Дубровник), подальше от кредиторов, но неподалеку от Венеции. Там ее приветил французский консул – Франция все еще разыгрывала польскую карту.
До путешествия в Турцию оставались считанные дни…
И вдруг из России пришли вести, которые оказались для заговорщиков холодным душем.
4 июля фельдмаршал Румянцев заключил с Турцией Кучук-Кайнарджийский мирный договор. Турция вышла из политической игры. Поражение было слишком серьезно, чтобы снова нападать на Россию. В те же недели, летом, Пугачев, который после взятия Казани многого достиг, вместо того чтобы развить успех и идти на Москву, повернул на юг, в привычные для себя края Нижней Волги, и его судьба была решена. Он сам себя загнал в угол, где его в августе добил Михельсон.
Екатерина устояла.
Никакого вторжения из Турции, никакого восстания в России не будет.
Поляки как-то рассосались, деньги катастрофически исчезли, французы потеряли к девушке интерес.
И тут умная, но бесшабашная Елизавета стала метаться, как муха в паутине. Каждый ее последующий шаг был еще более убийственным, чем предыдущий.
До Елизаветы дошли сведения о том, что в Средиземном море находится русская эскадра под командованием графа Алексея Орлова, близкого к императрице человека. Кто-то убедил Елизавету, что Алексей Орлов находится в немилости у императрицы, что он спит и видит, как бы ее свергнуть.