Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом
Шрифт:
Расценивая демократическое движение (в том числе и представляющий его в русской периодической печати «Современник») как слишком радикальное и революционное, а также отвергая ярый консерватизм и национализм катковских изданий, Стасюлевич позиционировал свой журнал как общественную трибуну сторонников «третьего пути» – русского либерализма.
О степени популярности журнала свидетельствует его довольно большой тираж, доходивший в 1890-е годы до 7000 экземпляров [847] . Состав читательской аудитории журнала удачно отразил его цензор в ежегодном отчете в Главное управление по делам печати за 1878 год:
847
Там
«Вестник Европы», имеющий многочисленных читателей, преимущественно среди высшего и образованного класса общества, является одним из влиятельных органов нашей периодической печати. Большинство серьезных статей «Вестника Европы» пишутся людьми талантливыми и специально изучавшими предмет, почему мнения, выражаемые ими, не могут проходить бесследно для общества [848] .
Вообще, как отмечалось многочисленными специалистами по истории чтения, аудитория толстых журналов не была обширной. По подсчетам А. Рейтблата, для того, чтобы журнал «не прогорел», нужно было хотя бы 2–3 тысячи подписчиков [849] . Суммарный одноразовый тираж их, по данным того же Рейтблата, в 1860 году составлял – 30 тысяч, в 1880-м – 40 тысяч, в 1890-м – 90 тысяч экземпляров [850] . По свидетельствам информированных современников, в среднем на один экземпляр приходилось 13–14 реальных читателей. Таким образом, можно констатировать, что толстый журнал «обслуживал» интеллектуальные запросы «мыслящего меньшинства».
848
РГИА. Ф. 776. Оп. 3. Д. 87. Л. 46.
849
Рейтблат А.И.От Бовы к Бальмонту. С. 47–48.
850
Там же.
По моим подсчетам, основанным на материалах журнальной статистики, публиковавшейся в декабрьских номерах «Вестника Европы», в 1871–1881 годах провинциальные подписчики составляли в среднем 69 % читателей издания (оставшиеся приходились на долю Санкт-Петербурга, Москвы и заграницы). Лидирующее положение среди провинциальных подписчиков занимали жители Херсонской, Киевской и Екатеринославской губерний. Сведения о распределении подписчиков в пределах сибирских губерний говорят о том, что журнал читали не только в губернских центрах, но и в селах, и в уездных городах. Письма в редакцию «Вестника Европы», мемуары образованных россиян свидетельствуют о том, что провинциальную читательскую аудиторию журнала составляли люди из разных сословных и возрастных групп: разночинцы, чиновники, представители духовенства и купечества, обитатели «дворянских гнезд», учащаяся молодежь.
Анализ публикаций «Вестника Европы» дает основания выделить следующие функции журнала в формировании исторического сознания современников: информационную, идентификационную, координирующую, мобилизационную, профессионально-социализирующую.
Информационная функциязаключалась в трансляции социальных представлений о прошлом (в форме научных знаний, литературного творчества, обыденных воззрений современников событий, зафиксированных в мемуарах, дневниках, письмах).
В соответствии с программой издания на протяжении всей второй половины XIX века политическая история, с ее акцентом на государственные преобразования, восстания, войны, деятельность выдающихся людей (и взаимоотношения между ними), была основным предметом научного осмысления истории на страницах «Вестника Европы». В отличие от отраслевых исторических журналов («Русский архив», «Русская старина» и др.), публиковавших главным образом исторические источники, журнал М. Стасюлевича основное предпочтение отдавал научным исследованиям ведущих современных историков. Большинство научных статей предварялось авторскими и редакционными комментариями, поясняющими причины обращения издания к тому или иному историческому сюжету. Как правило, актуализировалась связь тех или иных событий прошлого с настоящим и стремление сохранить в памяти потомков выдающихся героев и злодеев прошлого. При помощи такого рода «вступлений» порождалось эмоциональное отношение
…в истории мы хотим видеть начало и судьбу тех жизненных стремлений, которые наполняют настоящее противоречиями и столкновениями и которые представляют собой зерно будущего. Чем больше исторические труды будут доставлять разъяснения по этим предметам, тем будут они плодотворнее: сюда направляется больше всего внимания и пытливости, и отсюда всего больше будет исходить возбуждений к новым историческим розысканиям, вопросам и комбинациям [851] .
851
А. Н-в.Новые исторические вопросы // Вестник Европы. 1869. № 10. С. 799.
В числе критериев отбора исторических трудов для публикации и для критического анализа лежал как тематический, так и хронологический принцип. Редакция отдавала приоритет работам, посвященным недавнему прошлому и раскрывавшим белые пятна тех периодов истории, которые еще памятны читателям. При этом историография понималась как результат совместных усилий ученых и общества по последовательному заполнение содержательных лакун в знаниях о прошлом. Примечательна в этом смысле реплика рецензента книги П. Щебальского «Чтение из русской истории. Пётр III – Екатерина II» (1866):
Весьма недавно мыустремились к истории прошедшего столетия, и, весьма естественно, на первых порах приходится ограничиваться изданием памятников и документов, подготовлением средств будущему историку. С.М. Соловьёв только что входит в XVIII век, и пройдет еще не один год, прежде он соберет в одно стройное целое то, что пока остается рассеянным в отдельных исследованиях, и воспользуется разнообразными документами, обнародованными по сие время. В ожидании такого труда было бы полезно ввести в общество познание о недавно прошедших временах более того, что уже сделано… [852]
852
Литературная хроника // Там же. 1866. №. 2. С. 22.
Включению читателей журнала в число тех, кто должен воссоздавать национальную историю и формировать ее источниковедческую базу, способствовало употребление местоимений «мы», «наша». Создавая ощущение сопричастности к «нашей» истории, предлагая «общие» образы прошлого, редакция либерального ежемесячника выстраивала свое коммуникативное пространство, реализуя идентификационную функциюжурнальной прессы и консолидируя своих единомышленников. Реконструкция событий прошлого оказывалась социально значимым делом, участие в котором должно стать потребностью каждого образованного человека. Более того, широкий общественный интерес к прошлому, доступность архивов по новейшей истории и возможность ее критического осмысления, свободный выбор тем исторических исследований понимались как обязательное условие либерализации общественной жизни. По мнению редакции, демонстрация «свободы мысли и слова» в исторических трудах означала освобождение общественной мысли от присущей николаевскому царствованию «боязни истории» и гарантию успешности либеральных реформ. В октябрьском номере 1869 года читаем:
Очевидно… что расширение свободы исторического изучения составляет неизбежную необходимость для общества, если только для него предполагается нужным какое-нибудь умственное развитие. Все толки о нашей особенной национальности, о необходимости самопознания, об обращении к народным началам, не говоря уж о превосходстве нашем над Европой… не имеют никакого смысла, как скоро литература еще столь бессильна, что для нее остаются закрытыми многие важные вопросы даже прошедшего [853] .
853
А. Н-в.Новые исторические вопросы. С. 790–791.