Исторические миниатюры. Скрытая реальность
Шрифт:
Аркадские пастухи, воспевавшиеся с фантастическими прикрасами, сделались даже предметом определённого рода поэзии – пасторали. В пасторальных аркадских произведениях деревенские жители не только счастливее, но и щедрее, добрее к ближнему, чем утопающие в роскоши аристеи и изнемогающие в суете горожане.
Шумную и суетную жизнь больших городов европейские поэты противопоставляли простой и близкой к природе жизни аркадских пастухов; и строфами своими уверяли читателей, что и птицы лесные, щебечущие в тени листьев зеленых, более пленяют слух человеческий, нежели сестры
Знаменитейшим из таких пасторалей прослыл пастушеский любовный роман «Дафнис и Хлоя». Продолжительный успех, каким пользовались пасторали несмотря на все их нелепости и несообразности, объясняется тем простым фактом, что читатели отдыхали над этими мирными картинами от кровавых войн и искусственности городской жизни, и в том находили иллюзию счастья.
Аркадия обрела великую славу в анналах народной мудрости, и явилась некой всеобщей аллегорией мечты о счастливой, беззлобной и безмятежной жизни.
«И я в Аркадии жил» – бытовало в Элладе крылатое выражение, означающее в переносном смысле: «и я пережил счастливое время».
В древней Греции когда-то шутливо приговаривали при виде похожих чертами или повадками людей – «оба из Аркадии». Это сравнение примерно соответствует нашей поговорке – «Два сапога пара».
От любви к родной земле в греческом обиходе родилось имя человеческое – Аркадиос. Люди всегда улыбались при знакомстве, когда произносилось это имя. «Счастливчик!» – мысленно восклицали они в адрес всякого аркадского жителя. Восклицали рефлекторно, только лишь от упоминания земли, в какой жители просто не могли быть несчастными, по веками укоренившейся молве.
И аркадцы действительно выглядели счастливыми людьми, и соглашались с тем, что их считали таковыми. Родину же свою любили самозабвенно, и не покидали её надолго без самых крайних на то причин и обстоятельств.
«Почитающий землю предков своих благословен от века».
«Человек, любящий Отчизну добродетельной, и по-настоящему прочной любовью, оздоравливает душу свою».
Так думали древние греки, нарекая сыновей своих топонимическим именем Аркадиос. Добродетельная и благозвучная природа имени предполагала приятную судьбу наречённых, и богатую палитру человеческих достоинств. И главное – давала надежду, что жизнь свою нарекаемый этим именем эллин проживёт в радости и спокойствии.
Об ином ли мечтать?..
В российский именослов имя Аркадиос пришло в X-м столетии, где и было озвучено в адаптированной форме Аркадий.
Наибольшее распространение имя сие получило в сердце России, и в её южных и западных областях.
Оставлен след имени в местечковой истории: в славном кружевами и тридцатью тремя храмами городке Елец, над аркою входной двери трактира купца Аркадия Кузьмича Пуляева в конце века XIX-го красовалась щегольская надпись, выведенная местным художником на торговой вывеске эмалью крытой жести – «В заведенье у Аркаши знатны щи, томлёна каша».
Арсений
Это имя
Удивления достойно то, что внутренний смысл исключительно мужественного по содержанию имени Арсений прямо и непосредственно связан с… танцем. Не легкомысленным, но духовным воинственным танцем, выражающим собой напор, силу и мужество идущих в бой воинов.
Такой неожиданный оборот имеет под собой самые серьёзные основания.
Древние греки умели и любили танцевать. Танцы у эллинов делились на священные (храмовые), военные, театральные, и бытовые. Священные пляски, по мифологическому преданию, принёс из Египта в Грецию ещё легендарный Орфей. Он увидел их во время храмовых празднеств египтян.
Военные синхронные пляски греков воспроизводили бой, различные боевые перестроения; и представляли собой сложные хореографические композиции. В руках у танцующих были луки, стрелы, щиты, зажженные факелы, мечи, копья, дротики. И были то не декорации, а самые реальные предметы боевой экипировки! Столь серьёзный подход определялся тем, что в постановках героических танцев находили отражение мифы и предания о подвигах героев, боготворимых греками.
Военные пляски – пиррихи – служили воспитанию мужества, патриотизма, чувства долга у юношества. Дети с 7 лет и до 18 лет изучали танец в школах, а с 18 лет и до 20 – в эфебиях. И это была вынужденная необходимость, а не просто альтруистическая любовь к искусству.
В Спарте в число обязательных предметов школьной программы включалась мемфотика. Предмет такой преподавался на протяжении всего курса школьного обучения и, очевидно, имел продолжение в эфебии (школа для юношей).
Известно, что мемфотика делилась на несколько частей:
Гимнопедия – учебные танцы с дротиками и щитами для младших детей;
Эноплиния – учебные танцы с дротиками и щитами для взрослых;
Подизм – быстрые марши;
Кефизм – учебные сражения с дротиками;
Тетракон – марши и контрмарши.
Существовала и отдельная часть мемфотики, посвященная прыжкам, преодолению препятствий, укреплений и рвов.
Это ли не серьёзно? Вот так вот!..
Отношение к танцам в Древней Греции было настолько серьезным, что все свободные граждане владели искусством танца, и каждый свободный гражданин имел развитое танцевальное мышление.
Возникает естественный вопрос: как и когда зародилась такая традиция?
На Пелопоннесе в античный период истории насчитывалось около 2000 небольших полисов-городов. Люди редко выказывают способность длительно сосуществовать в мирном доброжелательстве. Зависть и алчность неистребимы в человеческом сообществе. Подобное бывало и прежде, и греческие полисы частенько воевали между собой, нападали или оборонялись от внешних врагов.
Такое состояние умов и тел имело следствием развитие военного искусства.