Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий
Шрифт:
Восхищенная Императрица, обняв его, сказала:
— Ты будешь отцом своих подданных!
Слова ее пророчески исполнились. (6)
Екатерина, 23 августа 1796 года быв у Нарышкиной и возвращаясь домой, заметила звезду, ей сопутствовавшую, в виду скатившуюся. Председательствующий в губернском правлении Николай Петрович Архаров, предупредивший Императрицу, встретил ее во дворце; она сказала: «Вот вестница скорой смерти моей»… — «Ваше Величество всегда чужды были примет и предрассудков». — отвечал Архаров. «Чувствую слабость сил и приметно опускаюсь», — возразила Екатерина. (5)
В 1796
Однажды Гаврила Романович Державин, только что поступивший на службу в Преображенский полк солдатом, явился за приказаниями к прапорщику своей роты, князю Козловскому.
В это время Козловский читал собравшимся у него гостям сочиненную им трагедию. Получив приказание. Державин остановился у дверей, желая послушать чтение, но Козловский, заметив это, сказал:
— Поди, братец служивый, с Богом, что тебе попусту зевать: ведь ты ничего не смыслишь. (1)
Державин, в бытность свою статс-секретарем при Императрице Екатерине II. докладывал ей раз какое-то важное дело. Государыня начала делать возражения, с которыми Державин не соглашался. По горячности своего характера он до того забылся, что в пылу спора схватил Императрицу за конец надетой на ней мантильи. Екатерина тотчас прекратила спор.
— Кто еще там есть? — хладнокровно спросила она вошедшего на звон колокольчика камердинера.
— Статс-секретарь Попов. — отвечал камердинер.
— Позови его сюда.
Попов вошел.
— Побудь здесь, Василий Степанович, — сказала ему с улыбкой Государыня, — а то вот этот господин много дает воли своим рукам и, пожалуй, еще прибьет меня.
Державин опомнился и бросился на колени перед Императрицей.
— Ничего, — промолвила она, — продолжайте, я слушаю. Однако случай этот был отчасти причиной перемещения Державина из статс-секретарей в сенаторы. (1)
Князь Платон Степанович Мещерский был при Екатерине II наместником в Казани, откуда приехал в Петербург с разными проектами и бумагами для представления их на благоусмотрение Императрицы. Бумаги ей были отданы, и Мещерский ожидал приказания явиться к Императрице для доклада. Однажды, на куртаге, Императрица
— Помилуйте, Ваше Величество, я ваш, дела ваши, губерния ваша, — отвечал Мещерский, — хотя меня и вовсе не призывайте, это от вас зависит.
Наконец день назначен. Мещерский является к Императрице и, приступая к докладу, кладет шляпу свою на ее столик, запросто подвигает стул и садится. Государыня сначала была несколько удивлена такою непринужденностью, но потом, разобрав бумаги и выслушав его, осталась очень всем довольна и еще более оценила его ум. (1)
Великий Князь Павел Петрович также полюбил Мещерского. Однажды у Великого Князя был назначен бал в Павловске или Гатчине. Племянник Мещерского, граф Николай Петрович Румянцев, встретясь с ним, говорит ему, что надеется видеться с ним в такой-то день.
— А где же? — спрашивает Мещерский.
— Да у Великого Князя, у него бал, и вы, верно, приглашены?
— Нет, — отвечает Мещерский, — но я все-таки приду.
— Как же так! Великий Князь приглашает, может быть, своих приближенных.
— Все равно, я так люблю Великого Князя и Великую Княгиню, что не стану ожидать приглашения.
Румянцев, для предупреждения беды, счел за нужное доложить о том Великому Князю, который рассмеялся и поспешил послать Мещерскому приглашение. (1)
В 1787 году Императрица Екатерина II, возвращаясь в Петербург из путешествия своего на Юг, проезжала через Тулу. В это время, по случаю неурожая предыдущего года, в Тульской губернии стояли чрезвычайно высокие цены на хлеб, и народ сильно бедствовал. Опасаясь огорчить такою вестью Государыню, тогдашний тульский наместник, генерал Кречетников, решился скрыть от нее грустное положение вверенного ему края и донес совершенно противное. По распоряжению Кречетникова на все луга, лежавшие при дороге, по которой ехала Императрица, были собраны со всей губернии стада скота и табуны лошадей, а жителям окрестных деревень велено встречать Государыню с песнями, в праздничных одеждах, с хлебом и солью. Видя всюду наружную чистоту, порядок и изобилие, Екатерина осталась очень довольна и сказала Кречетникову:
— Спасибо вам, Михаил Никитич, я нашла в Тульской губернии то, что желала бы найти и в других.
К несчастью, Кречетников находился тогда в дурных отношениях с одним из спутников Императрицы, обер-шталмейстером Л. А. Нарышкиным, вельможей, пользовавшимся особым ее расположением и умевшим, под видом шутки, ловко и кстати высказывать ей правду.
На другой день по приезде Государыни в Тулу Нарышкин явился к ней рано утром с ковригой хлеба, воткнутой на палку, и двумя утками, купленными им на рынке. Несколько изумленная такой выходкой, Екатерина спросила его:
— Что это значит, Лев Александрович?
— Я принес Вашему Величеству тульский ржаной хлеб и двух уток, которых вы жалуете, — отвечал Нарышкин.
Императрица, догадавшись, в чем дело, спросила: почем за фунт покупал он этот хлеб?
Нарышкин доложил, что платил за каждый фунт по четыре копейки.
Екатерина недоверчиво взглянула на него и возразила:
— Быть не может! Это неслыханная цена! Напротив, мне донесли, что в Туле печеный хлеб не дороже копейки.
— Нет, Государыня, это неправда, — отвечал Нарышкин, — вам донесли ложно.