Исторические судьбы крымских татар.
Шрифт:
Тавры оставили свой след и в культуре народов Крыма, в том числе материальной. Десятками исчисляется количество скифских, римских, греческих, понтийских, а затем и татарских селений, поднявшихся буквально на фундаменте таврских городищ и крепостей. При этом скифы заимствовали таврскую кладку камня (так называемую циклопическую), метод сужения крепостных стен кверху, ленточную керамику. Отчасти перешел к некоторым из кочевых племен, оставшихся в Крыму, и таврский погребальный культ. Римляне не только глубоко погружались в таинственный мир мифологии тавров, они не пренебрегали специфическим строительным искусством тавров, их архитектурой, так же как греки. Ведь, судя по всему, именно у аборигенов херсонеситы
И уже готовые, выстроенные стены боспорских, скажем, склепов расписывались на таврский образец. Что больше всего здесь поражает — это то, что, чем позже строилось сооружение, тем сильнее был заметен в нем таврский колорит. Так, от сюжетной схожести боспорские живописцы перешли к таврскому условному стилю. И даже обычный греческий орнамент где-то в III в. н. э. резко геометризуется и упрощается — несомненно, под влиянием таврского искусства[38] (Ростовцев М.И., 1918, 180). Верховная же богиня тавров чеканится на боспорских монетах не только в эпоху первоначального знакомства колонистов с культом Девы и в эллинский период, но и в эпоху ранней империи — вот поразительный пример глубины и долговечности влияния аборигенной культуры на пришельцев.
Как истинно образованные и интеллигентные люди, греки, римляне, затем византийцы не только не стирали следы таврской культуры на крымской земле, но и поддерживали их, реставрируя и ремонтируя такие величественные сооружения, как "длинные стены", другие укрепления. И если отнести эти работы (проводившиеся и в весьма поздние периоды — даже в эпоху Юстиниана) к чисто прагматичной деятельности, вызванной собственными нуждами, то тем большее уважение вызывает строительное и стратегическое искусство тавров, смогших "заглянуть" далеко вперед, если их сооружения пригодились в прежнем виде и далеким их потомкам. Для нас же, людей XX в., память об аборигенах Крыма живет в зримых остатках этих стен и крепостей, в немногих таврских топонимах, сохранившихся до наших дней.
КИММЕРИЙЦЫ
Второй из древнейших народов, проживавших на территории нашей страны, — киммерийцы получили это имя еще в бытность свою соседями Урарту, т. е. до переселения в Крым. Так их назвали ассирийцы: "гимирри"; здесь же деяния киммерийцев были занесены в хроники. Это единственное оставленное современниками, а не более поздними авторами описание народа, споры о котором не утихают уже не первое столетие. Ученым до сих пор не известно, как киммерийцы сами называли себя; есть гипотеза, что "киммерийцы" и "тавры" вообще два названия одного и того же народа и т. д. Мы не будем вдаваться в суть этой далеко не завершенной полемики; обратимся лучше к древнейшим источникам о киммерийцах.
С глиняных клинописных табличек ассирийцев этноним перекочевал в почти неизменном виде ("гомер") на страницы трех книг Ветхого завета (Быт. 10, 2 — 3; I Пар. 1 — 5; Иез. 38, 6), но здесь "гомерты" —[39] киммерийцы — лишь поименованы. Гораздо больше сведений о народе мы можем почерпнуть у великого поэта Гомера, в его "Одиссее". Некоторые даже допускают, что гениальный грек мог быть современником киммерийцев, лично видеть, как они вторглись в Ионию и Элиду. Подробно об этих кровавых событиях затем напишет историк Страбон (ВДИ, 1947, №4, 178). Отражены они и в трудах греческого историка-поэта Каллина, в сочинениях писателя Калисфена — к сожалению, произведения эти не дошли до нас, но, основываясь на них, писали о киммерийцах более поздние авторы, в том числе и такие авторитетные, как Геродот и Плиний.
Длительное время после того, как киммерийцы уже растворились в массе других
Археологические исследования нашего времени во многом прояснили вопросы, которые древними авторами освещались произвольно и часто противоречиво. "Загадочность" происхождения и исторической судьбы этого народа ныне в целом развеяна. Установлено, что как этнос киммерийцы сложились к середине 2-го тысячелетия до н. э. в Нижнем Поволжье. Эти ираноязычные (Абаев В.И., 1965, 125 — 126) странники продвигались оттуда на запад, пока не расселились на огромной территории — от Белоградца (Болгария) на западе до Северного Кавказа на востоке и от южной оконечности Крыма до п. Навки (Пензенская обл.) на севере. Определить ареал расселения этноса удалось лишь после того, как советские ученые отождествили их с давно известными археологам представителями так называемой срубной [30] культуры (Тереножкин А.И., 1976, 19).
30
Термин ведет свое происхождение от особого типа захоронений, когда над неглубокой погребальной траншеей возвышались наземные бревенчатые срубы (подробнее см.: Щепинский А.А., 1966, 70-72, 78).
Миновав Дон, пройдя Северное Причерноморье, киммерийцы сворачивают в Крым. Это случилось в XII — IX вв. до н. э., в так называемый белозерский период (Чередниченко С.С., 1973, 36). С собой в Крым[40] они принесли массу особенностей быта и мировоззрения, характерных для прежних мест обитания. Захоронения и другие памятники на месте бывшего Киммерика, в Инкермане, Марьине, Фронтовом, Зольном, Луговом, в Зеленом Яру дают нам прекрасные представления о духовном мире, типе хозяйственной деятельности, искусстве этого древнего народа, о развитии вообще предскифской культуры.
Эти памятники позволяют сделать вывод о высоком развитии родо-племенного строя киммерийцев, а также о сравнительно слабой дифференцированности социально-экономических отношений в начале — середине эпохи их расселения в Причерноморье. Погребения их скромны, обряды просты. Так, находки одиночных погребальных сосудов весьма редки. Богатые захоронения встречаются гораздо позднее, но вне Крыма (например, у г. Энгельса), да и то весьма нечасто.
Лишь в XII — X вв. до н. э. в могилах киммерийцев начинают попадаться золотые предметы, причем даже в рядовых захоронениях. Такой феномен имеет свое объяснение: к этому времени основные традиционные занятия киммерийцев (земледелие, отгонное скотоводство) сменяются кочевым скотоводством, что сопровождалось переходом от большой к малой семье, возникновением частной собственности на стада.
Вторая причина крупных социальных перемен эпохи — становление и укрепление связей этноса с передовыми цивилизациями Восточного Средиземноморья. Кочевники научились у них искусству изготовления железных (точнее — стальных) предметов быта, прежде всего оружия. С этой поры самыми богатыми становятся могилы воинов, хотя в киммерийском обществе были и весьма зажиточные люди более мирных профессий — это видно, в частности, из раскопок у с. Зольного. Известная из наследия античных авторов воинственность киммерийцев подтверждается не встречавшимся ранее погребальным обычаем помещать в руку павшего воина оружие, служившее ему при жизни.