Исторический календарь. Новороссийск

Литвинов Артем

Только летом этого года контр-адмирал Павел Степанович Нахимов начал работы по подъёму тендера «Струя» из пучин Цемесской бухты. Для этих пионерских водолазных манипуляций использовался водолазный костюм Августа Зибе. Он был приобретён в Великобритании у коммерсантов братьев Джона и Чарльза Динов.

В Российской империи уже в 1829 году механиком Гаузеном, служившем на флоте в Кронштадте, также был предложен вариант «водолазного станка». Он состоял из кожаного костюма, металлического шлема и грузов. Голова водолаза находилась в уменьшенном колоколе с иллюминатором. Сжатый воздух подавался с помощью насоса в шлем, который крепился на плечах водолаза металлической шиной и не был соединён с костюмом герметично. Излишки воздуха выходили из-под нижнего края шлема. Из-за опасности проникновения воды внутрь шлема водолаз должен

был всё время находиться в вертикальном положении, не совершая наклонов. Изобретение Гаузена в дальнейшем было усовершенствовано, но использовалось российским флотом крайне редко, в отличие от зарубежного образца.

Водолазные работы проходили в крайне сложных условиях. Бушприт тендера оказался вдвинут во внутрь, якоря вместе с верпами сброшены за борт, носовые орудия переведены на корму. Цепи, на которых он стоял на мёртвом якоре, найдены расклёпанными. Изломанные топоры и абордажное оружие, найденное в различных местах на верхней палубе, доказывали небывалые усилия, употребляемые для обрубывания льда.

Иностранное водолазное облачение, состоящее из освинцованного шлема с иллюминаторами для наблюдения, на первых этапах подъёма тендера «Струя» не выказывало неудобств и опасности. Воздух подавался через шланг и был защищен дополнительной прослойкой. Угроза жизни водолаза возникала при его падении, так как в этом случае шлем быстро наполнялся водой. Застраховаться от таких случаев при перемещении по неровному дну Цемесской бухты было практически невозможно.

Несмотря на все сложности, Павел Степанович Нахимов справился с командованием поднятия этого корабля, проведя одну из искуснейших механических операций на море, но не успокоился на этом. Ему пришла в голову идея о модернизации водолазного костюма. Он поделился своими умозаключениями с отечественными инженерами Военно-морского флота. Ими был изобретён первый пример мягкого водолазного скафандра трёхболтового снаряжения.

Он состоял из медного шлема с завинчивающимся иллюминатором и крепился тремя болтами. На нём размещались травяще-предохранительные золотниковые клапаны, препятствующие проникновению воды при наклоне. Водолазные рубахи изготавливались из трёхслойной прорезиненной материи. Для увеличения веса водолаза использовались грузы и галоши, которые могли нейтрализовать положительную плавучесть. Утяжелители крепились двумя плечевыми ремнями поверх манишки и нижним брасом, который пропускался между ног водолаза и застёгивался пряжкой у переднего груза. Расположение заднего груза несколько ниже переднего придавало водолазу под водой наклон вперёд и облегчало его передвижение. Воздух подавала механическая, а затем электромеханическая воздушная помпа.

Данное стандартное водолазное снаряжение используется в российском Военно-морском флоте с XIX века и по сей день. Своим рождением оно обязано таланту Павла Степановича Нахимова и его профессиональным решениям, сделанным в городе Новороссийске при подъёме тендера «Струя» из вод Цемесской бухты.

~~~

28 ФЕВРАЛЯ 1855 ГОДА УТРОМ В ЦЕМЕССКУЮ БУХТУ ВОШЛА НЕПРИЯТЕЛЬСКАЯ ЭСКАДРА

«Капитан над портом Новороссийск капитан 1 ранга И.Г. Арищенко доносил рапортом: «28-го числа прошлого февраля рано утром сделан сигнал с наблюдательного поста, означающий следование неприятельских судов к Новороссийску. В 8-м часу утра из-за Суджукского мыса показались четыре пароходных судна, которые прибыли в залив и стали на якорь между Новороссийском и бывшей турецкой крепостью Суджук-кале… В 9-м часу колёсный пароход-фрегат начал бросать бомбы, которые перелетали через морскую батарею. Канонерская лодка завела шпринг и, став к батарее боком, бросала бомбы: вскоре и прочие суда стали производить пальбу не только днём, но и ночью с 28 февраля на 1-е число марта…».

(Музей-заповедник истории города Новороссийска, ф. 1, д. 14, НВ 9334/2)

Ход русско-турецких войн невероятно противоречив и долог. Однако Крымская, или Восточная, война 1853-1856 годов является, пожалуй, одной из самых ярких страниц в этой истории. В тот период времени Российская империя стремилась уничтожить умирающую Османскую империю и захватить желанные проливы Босфор и Дарданеллы. Турция противодействовала этому и собиралась использовать свои силы с целью подавить освободительное движение балканских народов. В планы Лондона и Парижа не входило усиление России.

В этом их поддерживали Австро-Венгерская империя и Сардинское королевство. Все они рассчитывали ослабить могучего восточного соседа, в лучшем случае отделив от него Крым, Кавказ, Польшу и Финляндию.

До первых сражений, которые уже развернулись в Дунайских княжествах, на Балтийском, Азовском, Белом и Баренцевом морях, а также на Курилах и Камчатке, непосредственно в Новороссийске оставался ещё целый год. Отрядом кораблей под командованием вице-адмирала Л.М. Серебрякова 3 марта 1854 года началось снятие гарнизонов укреплений Черноморской береговой линии и их переброска в Новороссийск.

За несколько дней до этого император Николай I собственноручно написал инструкцию командующему отдельным Кавказским корпусом графу М.С. Воронцову: «… Обратить главное внимание на сохранение Анапы и, буде можно, Новороссийска. Ежели Геленджик и Кабардинск отстоять нельзя, гарнизоны сии отводить к Новороссийску, чем защита сего места значительно усилится, а когда и этот важный пункт нельзя будет сберечь, всё в нём сжечь и уничтожить, равно как в Геленджике и Кабардинском, и отступить всеми силами чрез Раевский форт к Анапе…».

Накануне трагического утра 28 февраля 1855 года Лазарь Маркович Серебряков выехал по вызову князя Александра Сергеевича Меншикова в ставку. Начальником 1 отделения Черноморской береговой линии в Новороссийске остался Александр Осипович Дебу. В своих воспоминаниях, сделанных на правом берегу реки Сырдарья в укреплении Джулек, он писал: «Из города выведены жители и больные, оставлено Константиновское укрепление. Матроски и их дети хаотичными колоннами следовали в глубину Цемесской долины, спасаясь от предстоящей бомбардировки врага. Грязные и оборванные, они перемешивали бесплодный и бесполезный суглинок, но шли вперёд, подчиняясь моему приказу, будто бы офицеры и рядовые. Невозможно было смотреть на их лица без глубокого сожаления. Они знали, что оставленные хаты и бараки, вероятнее всего, превратятся в руины. Но я прекрасно знал, что их жизни, безусловно, ценнее скарба и поношенного хламья. Эта, на первый взгляд, бесчеловечная эвакуация оправдала себя сразу после входа вражеской эскадры в воды Цемесской бухты.

Враг имел в своём составе французский колёсный двухмачтовый пароход при двух орудиях и 4 английских корабля: колёсный 20-пушечный пароход-фрегат, винтовой корвет с 13 пушками и 4-пушечную канонерскую лодку.

Им противостоял наш немногочисленный гарнизон и устаревшая батарея. Оборонительный отряд, не считая офицеров, состоял из 373 унтеров, 55 музыкантов, 3184 рядовых, 190 нестроевых и 65 денщиков. С севера Новороссийск охраняли блокгаузы и валы с артиллерией. Со стороны моря вдоль берега располагались 4 морские батареи при 69 недальнобойных орудий. Это были полевые гладкоствольные, заряжавшиеся с дула шести- и двенадцатифунтовые пушки и несколько мортир. Дальность их стрельбы гранатами достигала не более 500-600 саженей, а картечью – вдвое меньше того. По своим боевым характеристикам они многократно уступали морской артиллерии англичан и французов.

Обстрел продолжался весь день и всю ночь. Чувствуя себя в полной безопасности, с дистанции 1500 саженей вражеская эскадра открыла огонь по городским кварталам. Было повреждено много домов в городе и одна орудийная платформа на 1-й Приморской батарее. Потерь в людях не было, всё гражданское население и больные солдаты успели перейти к истокам реки Цемес.

Город оставался совершенно беззащитным от огня кораблей. Тем не менее, главной позицией по отражению атак с моря была определена 1 батарея. На ней были сосредоточены все имевшиеся в укреплении крупнокалиберные орудия. Это всё, что могли противопоставить защитники Новороссийска флоту противника.

Приморская батарея подняла стволы орудий до предела и попыталась ответными залпами достать англо-французские корабли, но ничего не вышло. Даже усиленные заряды не добрасывали ядра, и они падали в воду с большим недолётом. Пришлось отказаться от бесплодной траты боевого запаса.

Враг методичным обстрелом ровнял Новороссийск с землёй. Рушились стены фортов и зданий, пылали пожары. Казалось, что в нём не сможет уцелеть ни одна живая душа гарнизона. Только с наступлением темноты гул канонады сменился редкими одиночными залпами. Под покровом ночи мы смогли отправить в тыл раненых, а также денщиков и остаток мирных жителей, не входивших в боевой расчёт крепости.