Истории драматургии театра кукол
Шрифт:
Сам В. Швембергер так вспоминал о создании Театра детской книги: «В 1929 г. я подал заявление в Госиздат через И. А. Цеткина с предложением организовать Театр пропаганды детской книги. Первый спектакль ТДК был сыгран в Госиздате 12 февраля 1930 г. […] Мы задумывали “Театр чтеца”, который помог бы научить ребят, как мы говорили, образно читать – читая, ясно представлять себе в образах то, что читаешь, насыщая это своей фантазией, опытом, знанием. Обогащать чтение своими жизненными впечатлениями, а иногда и споря с автором. Вот в этом мы видели пропаганду детской книги, задачу Театра Детской Книги. В 1929 г. заказываются специальные пьесы с главным действующим лицом Петрушкой. В театре три бригады. Каждая бригада состоит, по классическому образцу народного Петрушки, всего из двух человек: актрисы за сценой и цимбалиста-гармониста перед ширмой.
В 1933 г. В. А. Швембергер при Московском областном Доме художественного воспитания детей организовал еще один театр кукол, открывшийся «Ревизором» Н. Гоголя. «Чем выше искусство драматического актера, – писал В. Швембергер, – тем легче и лучше он овладевает искусством актера-кукольника» [290] . Он считал театр кукол «плотью от плоти драматического театра», хотя свои лучшие пьесы писал с очевидным знанием и пониманием специфических черт драматургии театра кукол.
В своем новом театре Швембергер пишет и ставит пьесы-инсценировки: «Чеховские миниатюры» (1935), «Белый пудель» А. Куприна (1940) и др. В 1941 г. драматург работал в госпитале под Владимиром, а в 1945 г. был выслан в Киргизию (Бишкек), где стал художественным руководителем театра кукол, написал и поставил ряд пьес, был принят в Союз писателей (1948).
Пьесы Швембергера выдержали испытание временем, и до сих пор некоторые из них остаются в репертуаре театров кукол России. Драматург умел выстроить сюжет пьесы так лаконично и вместе с тем так увлекательно, что и создатели спектакля, и зрители чувствовали себя вовлеченными в особый кукольный мир, где есть особые, присущие только театру кукол «условия игры».
Понимание специфических черт драматургии театра кукол, ее сюжетного построения, системы характеров персонажей, несомненно, отличало и Андрея Павловича Глобу (1888–1964) – драматурга, поэта, переводчика, по стилю близкого к драматургии В. Швембергера. Первые произведения писателя были изданы в 1923 г. (поэма «Уот Тайлер», сборник стихов «Корабли издалека», пьеса «Пушкин»). В 1930 г. А. П. Глоба написал и несколько пьес для театра кукол, среди которых «Джим и Доллар» – основа первого спектакля С. В. Образцова (1932) и его Центрального театра кукол.
Формально пьеса соответствовала тем узким рамкам, которые оставлялись в то время для творчества: животные не разговаривали, капиталисты были отрицательными персонажами. Тем не менее, пьеса и спектакль стали событием в театральной и культурной жизни Москвы начала 30-х гг. XX в. Вот как описывал процесс создания спектакля Е. Сперанский: «…Когда приходили гости, репетиция прекращалась. Гостям показывали всегда одну только сцену: старый негр мистер Томпсон бил в турецкий барабан, негритенок Джим играл на саксофоне, а уморительный песик по кличке “Доллар” водил хвостом по струнам контрабаса и подвывал. Сцена эта, разыгрываемая куклами-“петрушками”, производила впечатление неотразимое “на все слои общества”; ведь на старом продавленном диване сидели подчас рядком и посол иностранной державы, и скромный учитель, скажем, из города Козельска; Дело в том, что композитор В. Н. Кочетов написал песенку для нашего трио с явным намеком на американский джаз, забыв о педологах; а достаточно было и намека, уже самый состав “оркестра”: барабан (ударные!), саксофон наводил на подозрение; а уж одна-две синкопы в мелодии приводили в ужас […]. “– Джаз?! – хватались за голову педологи, – в детском спектакле?! Разлагающее влияние гнилого Запада?!” Хитрый драматург Андрей Глоба знал, что делал, – написал пьесу по вкусу самым ярым педологам: несчастный негритенок, мойщик посуды, бежит из “американского ада” в страну своей мечты, С.С.С.Р., – прекрасно. И никакой “любви” в определенном смысле, только чистое чувство дружбы между мальчиком и собакой, – чего уж лучше! […] Правда, несколько неожиданно главный успех выпал не на долю мальчика-негра, а на его собаку: каждое появление на ширме этого песика встречалось восторженным гулом и, что удивительно, аплодисментами; в зале дети, они не снобы,
Через много лет, анализируя первые свои постановки, включая «Джим и Доллар», С. В. Образцов остроумно заметил, что кукольные пьесы того времени рождались «от морганатического брака, в котором отец – заслуживающий всяческого уважения народный Петрушка, а мать – легкомысленная деклассированная интеллигентка, имя которой – ретроспективизм» [292] .
Основной порок подобных пьес-агиток он видел в разрыве между серьезностью темы – и примитивностью ее решения путем наслаивания эксцентрических детективных ситуаций. Размышляя над причинами колоссального успеха пьесы, режиссер отмечал, что качественно нового было во всех ее компонентах: профессиональный и выстроенный драматургический каркас, логичный, развивающийся сюжет и литературная речь героев, которая выгодно отличалась от типичного для пьес 20-х – нач. 30-х гг. раешного стиля.
Уроки пьесы «Джим и Доллар» сказались на дальнейших поисках драматургов и режиссеров. В 1937 г. на Конференции, посвященной итогам Первого Всесоюзного смотра театров кукол, отмечая безусловный успех спектаклей «По щучьему велению» Е. Тараховской и «Кот в сапогах» Г. Владычиной, один из рецензентов заметил, что С. Образцов очень осторожно подходит к проблемам советского сюжета и советского героя на кукольной ширме «и не показал нам ни одного спектакля, построенного на советском материале. Это жалко, потому что даже возможная неудача Образцова, вернее – неполная удача, если бы она имела место, несомненно, помогла разрешению проблемы, волнующей наших советских кукольников» [293] .
С. Образцов, пройдя актерскую школу Московского Художественного театра и его студий, не позволял себе «возможных неудач» и «неполных удач» в пьесах «на советском материале». Он чувствовал ненужность и опасность прямолинейного показа «советского героя на кукольной ширме». Тем более что педологический угар к середине 30-х гг. уже прошел, и в кукольный театр стали возвращаться пьесы-сказки. Появилась уже целая плеяда драматургов: В. Швембергер, Н. Гернет, Г. Матвеев, Е. Тараховская, Г. Владычина, С. Маршак, С. Михалков, Евг. Шварц и другие стали создавать новые пьесы. Театр кукол становился заметным явлением театрального искусства, а его авторы шаг за шагом открывали для себя его законы, правила, принципы.
Вспоминая свои первые драматургические опыты 30-х гг. прошлого века, признанный классик русской драматургии театра кукол Н. В. Гернет писала о том, что со временем она научилась разбираться в технических возможностях куклы-петрушки, считаться с ее выразительными средствами. Поняла закон минимализма слов и коротких фраз: отсутствие мимики, ограниченность жеста и прелесть физических действий куклы делали необходимым самый строгий отбор словесного материала. Но только много лет спустя, будучи уже зрелым драматургом, Н. Гернет поняла, что между куклой и ее текстом существует гораздо более глубокая и сложная зависимость [294] .
Осмысление этой зависимости – не только между куклой и текстом, но и между куклой и фабульно-сюжетной структурой пьесы, принципами драматургического построения характеров персонажей, их взаимоотношений и действий – станет одной из ключевых проблем практики и теории театра кукол XX–XXI вв.
«Марионетки живут в другом условном мире, с другим, если можно так сказать, отношением к жизни, – писала Н. Гернет. – Они, как петрушки, могут быть смешны и гротескны, но все-таки по-другому, по-своему. И юмор у них иной, более мягкий, что ли. Они могут быть изящны, по-настоящему грустны, трогательны и серьезны. Но стремительность, резвость, активность петрушек им несвойственна» [295] .
Здесь автор затрагивает одну из принципиальных для драматургии театра кукол проблем – зависимость компонентов пьесы от той или иной технологической системы используемых театральных кукол. Дело в том, что история зарождения, становления, развития драматургии театра кукол со всей очевидностью доказывает, что эта драматургия представляет собой особый, самостоятельный вид литературно-театрального творчества с особой поэтикой, природой конфликта, системой характеров, хронотопом, связанным, в том числе, и с типом технологических систем действующих персонажей-кукол (марионетки, «петрушки», теневые фигуры, планшетные куклы и др.).