Истории Эписа. Призванный
Шрифт:
Старейший усмехнулся, заметив движение, но промолчал.
– Все образовательные учреждения благородных для блага таких детей закрыты для них. Во-вторых. Помните! Если мы хотим добиться равноправного общества – мы должны дать соответствующее воспитание каждому! Поэтому в образование таких детей теперь включены уроки некромантии. По достижению восьмилетнего возраста каждый Рабос проходит процедуру снятия энергии и отказа от даров Всевышнего. Ну и в-третьих, – Марсель уже даже не пытался скрывать злорадство, – в течение недели Смотрящие обязаны изъять
Рука Эрика была напряжена так, что казалось, что тонкая ткань рубашки сейчас треснет под этим напором. Хватая ртом воздух, я вдохнула поток. Ненависть, исходящая от Крейна, стала моим сегодняшним ужином. Жадно глотая все, до чего могу дотянуться, пыталась успокоить Эрика. Осирис быстро выдернул руку, не давая мне впасть в беспамятство. Я не успела его одернуть, как он уже двинулся по направлению к Марселю. Крейн ничего ему не сделает. У Эрика хватит ума.
Старейший удалялся к выходу. Шанс. Развернувшись на пятках, я побежала, перекрывая ему дорогу. Слегка запыхавшись, пыталась отдышаться, глядя в покрытое письменнами лицо.
– Старейший, – вымолвила я, успев заметить краем глаза приближающуюся Елену.
От пощечины мое лицо дернулось. Не успела я проморгаться, как второй удар наставника повернул мою голову в другую сторону.
– Минуточку, – голос Елены раздался рядом, но я вытянула руку, останавливая ее.
Только не вмешивайся.
– На колени, некромант, – его потоки скользнули по моему телу, сжимая и подчиняя его.
Принося боль. Он специально делал резко, чтобы показать силу. Мышцы ломало, ведь движения были неестественны. В Мире, где потоками жизни управляет не так много людей, я периодически забывала, что значит подчиняться. Опустившись на колени, почувствовала, как купол жизни Старейшего накрыл меня, обрезая доступ моим нитям. Поток сжал горло, позволяя дышать, но не давая поднять голову.
– Старейший, пожалуйста, – я сглотнула слюну, – они же дети. Не все перенесут переход. А те, кто перенесет, – прокашлялась, потирая шею, – это же армия бездушных солдат.
От напряжения капли пота выступили на лице. Инстинкт самосохранения кричал противиться, но ему нельзя было. Одно движение – и меня снова нет. Старейший не испытывал чувств. Истинный некромант. Расчетливый, властный и с камнем вместо сердца.
– Дочь, – татуированное лицо наклонилось к самому моему уху, – какой из законов ты не успела нарушить?
Поток на шее сжался сильнее, заставляя меня закашляться.
– Я чувствую прикосновение мертвого в твоих нитях. Клочки воссозданной энергии, плавящие твою жизнь, – Старейший поднял мое лицо, отчего я чуть не задохнулась, – еще и ребенок, Дочь. Ты осознаешь, в кого превращаешься, Валери?
– Безмолвная возвращала меня дважды, – прошипела я, контролируя, о чем говорю.
Блеск в глазах Старейшего мне не понравился. Злая улыбка рассекла лицо, ломая полотно татуировок блеском
– А не приходило ли тебе в голову, Дочь, что она просто не принимает тебя? – капли слюны касались моего лица, отчего я поморщилась. – Манти Валери Крейн, почему ты никогда не задумывалась о том, чья ты дочь?
Недоуменно подняв брови, я прислушалась к Старейшему. Что-то промелькнуло в его словах, но что? Мысль ускользала.
– Оливер жил веками, Валери. Не потому, что так этого хотел. А потому, что был обречен на вечные муки, – потоки отпустили меня резко, откидывая в сторону.
Марил подбежала ко мне, опускаясь на колени. Девушка что-то щебетала, но я слышала лишь свои мысли.
Что будет с некромантом, если потянуть на себя энергию, смешав ту с жизнью?
Что будет с некромантом, если питаться мертвыми потоками?
Что будет с тем, кто, приняв Дары Безмолвной, обернет их против нее?
Но как еще можно было остановить Рэндала? Она же сама вернула меня. Дала выбор.
Холодная рука сжала внутренности, не позволяя сделать вдох.
И что же ты выбрала, Валери?
Разве ты просила вернуть тебя к жизни?
Нет.
Хотелось кричать. Орать во все горло, раздирая его. Лишь бы выпустить весь этот ужас. Навсегда избавиться от него, выскрести, выжечь. До боли хотелось орать, пока голосовые связки не лопнут.
В этом твой план, отец?
Превратить меня в Чудовище?
Я твой жуткий эксперимент? Вот это я для тебя? Новая попытка уничтожить все живое?
Вцепившись руками в волосы, я потянула изо всех сил, с удовольствием почувствовав треск и боль. Реальность уходила от меня, отодвигаясь все дальше. Вот отсюда родом мое безумие, Оливер? Раскачиваясь вперед-назад, я пыталась прийти в чувство, но не получалось. Моя жизнь. Каждый шаг. Все это ради того, чтобы сойти с ума и превратиться в тебя?
Кто-то кричал рядом со мной. Будто за толстым слоем воды, доносились голоса.
Я в Исиде? Странно, почему снова в ней? Что произошло? Меня ударило что-то и я тону? Тогда почему мне… сухо? Даже смешно как-то, в воде, а не чувствую ее. Смех вырвался сам. Нет, ну обхохочешься. Вытянув руки перед собой, пригляделась. Они расплывались в толще бурлящего потока. Но я точно в Исиде. Не хочется выбираться, так спокойно. Давно не было так хорошо. Уснуть и остаться тут навечно. Что-то внутри беспокойно ворочалось, но я лишь снова рассмеялась. Как же я скучала по тебе, Исида.
Поток ледяной воды выдернул меня, заставив подскочить на месте.
– Да не сожри твою душу Безмолвная, Бак! – отплевываясь, я смотрела, как вода стекает с меня на пол в кабинете Крейна. – Ничего умнее придумать не мог?
Осирис невозмутимо поставил ведро на пол, облегченно падая в кресло и снимая очки. Крейн сидел на полу, внимательно наблюдая за мной. Стоп. Мы в кабинете? Ужас противными щупальцами коснулся сознания, но я тряхнула головой.
– Сколько прошло времени? – спросила я, стуча зубами.