Истории Эписа. Призванный
Шрифт:
Зайдя на кухню, я невольно улыбнулась. Сильнейший из живущих, наследник великого благородного рода Крейнов, Осирис, воскрешенный, детектив Башни Смотрящих, герой Эписа и Бесконечной Войны зачерпнул половником суп, стоя у открытой двери холодильника, придерживая ее коленом, и с удовольствием отхлебывал бульон. Скорее всего, где-то в склепе Крейнов сейчас недавно упокоенный Рэндал перевернулся. Причем два раза. Второй – когда капля сползла по подбородку Эрика, и он вытер ее рукавом. Да, голод такая вещь. Забудешь и о происхождении, и о всем воспитании. Поймав
– Налить? – я кивнула, проходя внутрь и усаживаясь на стул.
Пока Крейн отточенными движениями открывал дверцы шкафа и разливал суп, я не могла отвести от него взгляд. Ведь кажется, что мои чувства были так очевидны. Но почему столько лет я не замечала их? Сколько раз я говорила, что люблю его, невольно? Потому что знала это, потому что действительно считала так. Я любила Эрика Крейна сильнее, чем кого-либо. Но почему-то упорно считала себя связанной с Лавром. Ведь на самом деле все было наоборот. Мы дружили с Максом с детства. Брат моей подруги, теплая семья. Он, несомненно, был очень мне дорог. И я даже была влюблена в него. Только же это не шло ни в какой сравнение с тем, что я чувствовала, находясь рядом с Эриком. Как же это объяснить. Ужасный Мир, где нет будущего, окрашенный красным, вдруг становился цветным рядом с ним. Спокойствие, окутывающее меня даже тогда, когда вокруг была одна смерть.
Вот сейчас, просто смотря на него, я чувствовала, как все проблемы вдруг отступают на второй план. Вот для этого нужна семья? Чтобы было куда прийти и почувствовать себя по-настоящему в родном месте. Дома. Так удивительно. Я ненавидела эти стены. А сейчас я переступила порог и с моей души будто скатился огромный камень. Думаю, я просто боялась того, насколько сильно люблю его. Как можно было потерять все это? Не заметить лучшего, что было во мне.
Тарелка опустилась передо мной, наполненная до краев. Я рассмеялась, глядя в недоумевающие серые глаза Эрика, присаживающегося рядом.
– Вы с Натали решили сделать невозможное и превратить меня в первого в Мире толстого Рабоса? – взяв ложку в руки, я зачерпнула суп.
– Так уж у нас заведено, совершать невозможное, – Эрик улыбался.
Ели мы в тишине, лишь иногда позвякивая ложками о край тарелок. Несмотря ни на что, я доела до конца. Рабос не оставит еду, даже если она будет лезть обратно. В Доме никто не спрашивал, хочешь ты есть или нет. Не хочешь – твоя тарелка отдается другому, а ты ходишь голодный. Не доел – завтра кормить не будут. Еда была священной для детей Дома. Чтобы она из себя ни представляла.
– Дом не такой, как был раньше, Вел, – Эрик заговорил первым, отодвигая пустую тарелку, – пока мы не придумаем, что сделать с новыми законами, ничего страшного не произойдет, – Крейн хмыкнул, – там не осталась уже человека, который бы не боялся тебя.
– Или тебя, – Эрик усмехнулся, – да, Крейн, я знаю. Сейчас нет войны, а у Макса есть родители, которые оторвут голову любому. Так что, что бы ни задумал Прик с некромантами, у них ничего не выйдет. Даже инициация не сделает ему ничего плохого, –
Крейн смотрел на пустую тарелку, перебирая пальцами по поверхности стола. Несмотря ни на что, мы все равно нервничали. Он был еще слишком маленьким. Но я была здесь, Эрик тоже. Макс сейчас в позиции благородных для Дома. А им там ничего, кроме войны, не угрожало. Рабосы же боятся некромантов, поэтому их звериное чутье не даст ему навредить. Все в порядке.
– Со мной тоже все в порядке, – я протянула руку, легонько касаясь пальцев Крейна, – это не повторится. Слышишь? – наклонив голову, пыталась заглянуть в глаза Осириса.– Просто одно навалилось на другое. Я гораздо сильнее, чем была раньше, Эрик. Все хорошо.
– Ты совсем ничего не помнишь?
Я отрицательно помотала головой.
– Бак рассказывал больше какие-то собирательные вещи, ничего конкретного. А все, что осталось в моей памяти, это размытые ощущения. Больше образы, чем конкретные воспоминания, – невольно пожав плечами, я отдернула руку, но Эрик не дал, сжав мои пальцы.
– Расскажи о них.
Зажмурившись, я тряхнула головой. Та часть памяти, куда я старалась никогда не возвращаться. Слепое пятно, навсегда скрытое от моего сознания. Но если это важно.
– Шум воды. Исида постоянно будто окружала меня, а я пыталась вынырнуть. Очень часто она становилась красной и горячей, будто пыталась сжечь меня. А когда удавалось вынырнуть ненадолго, ощущала аромат цветов. Этим моментам очень радовалась. Глотку воздуха и нежному теплу солнца на лице, – разведя руками, я открыла глаза, – как-то так. Конечно, были еще голоса сквозь толщу воды, но я никогда не могла их разобрать.
Эрик задумчиво посмотрел в окно. Пальцы Смотрящего все еще сжимали мои, отчего тело невольно плавилось. Спокойно. Даже сейчас, вспоминая время безумия, я не нервничала. Так странно.
– Когда потеплело, – голос Эрика хрипел, отчего Осирис закашлялся, – я постоянно выводил тебя в сад. Там ты охотнее ела и легче засыпала на свежем воздухе. Часами могла смотреть на небо, повернув лицо к солнцу и зажмурившись, – грустная улыбка на лице Крейна зацепила что-то живое, больно потянув внутри. – В такие моменты ты почти была нормальной. Даже иногда что-то бормотала про себя, улыбаясь.
С беспокойством глядя на Эрика, я наклонилась вперед.
– Я навредила тебе? – голос не поддавался.
Крейн посмотрел на меня. Так теперь всегда будет? От каждого его взгляда внутри что-то будто отрывается и начинает бешено колотиться в груди. Как же мне нравилось, когда он смотрел на меня. Эрик прищурился, будто снова понимал, о чем я думаю.
– Нет, Вел, – протянув руку, Крейн убрал прядь волос с моего лба, – ты не сделала ничего плохого.
Сердце перевернулось, а я сжала свободную руку в кулак. Рядом с ним невозможно держать себя в руках. Кто же думал, что все это превратится в какую-то пытку? Так было хорошо и плохо одновременно, что я отвернулась, пытаясь за что-нибудь зацепиться взглядом.