Истории, которых не было
Шрифт:
– Спасибо! – осторожно улыбнулась победительница.
– Не за что, – буркнул Дракон, – а теперь, деточка, сделай одолжение – сойди с моего хвоста, – он едва заметно поморщился.
– Ой, простите! – Принцесса убрала ногу и слегка покраснела. Хотела что-то сказать, но молча повернулась и побежала навстречу своему спасенному жениху.
Путь домой был для наших голубков, в буквальном смысле, устлан цветами. А как же иначе! Люди любят вдохновляющие истории о торжестве добра над злом, даже если они высосаны из пальца, а тут – чистая правда и главные герои налицо. Не обошлось, конечно, без некоторых недоразумений, вроде нападок со стороны защитников прав животных, но это все пустяки, как говорится: дело житейское.
Возвращение
Распорядитель дал отмашку музыкантам, и на трибуну стали выходить по очереди: короли-отцы с речами о будущей надежде и опоре обоих государств, королевы-матери с пожеланиями счастья чудесным детям, Принц с благодарностями в адрес прекраснейшей из невест и парой армейских анекдотов для заскучавшей было публики и, наконец, сама героиня сегодняшнего торжества, от которой, в принципе, уже ждали только одного слова: «Да!» Но тут-то и случилось то, чего в сказках обычно не бывает.
Принцесса поблагодарила всех присутствующих за теплые слова и объявила, что свадьбы не будет.
Толпа притихла, поперхнувшись заготовленным, «Горько!» Принцесса легко сбежала со ступенек к растерявшемуся от такой нетривиальной развязки Принцу, пробормотала смущенно, что он, мол, встретит еще свое счастье, чмокнула его в щечку, сунула ему в руки свой любимый арбалет с единственной не использованной стрелой (больше-то на память оставить было нечего), вскочила в седло и …, когда дым из выхлопной трубы рассеялся, её уже и след простыл.
Она неслась по дважды проезженной дороге, не останавливаясь и не отвечая на звонки, пока не добралась до замка, ставшего главной ареной недавних событий. В ворота на сей раз врываться не стала, а пошла, оставив мотоцикл у обочины, через лес. Остановилась возле главной башни, посмотрела на единственное окошко под самой крышей и замерла в раздумье. Вы уже поняли, что бедная девочка по уши влюбилась в ужасного беспощадного Дракона! И, как это бывает даже с самыми умными и отважными девочками, не знала: что ей теперь делать. Войти не хватало храбрости, уйти – не хватало сил. Тучи проклятых со времен наших прародителей вопросов клубились в её хорошенькой головке: «А что я скажу?» «А как он посмотрит?», «А удобно ли девушке первой?» « А, может, ему принцессы не нравятся?» «А что я о нем знаю, может он, вообще, женат?» «Ну, что за пара – Прекрасная Принцесса и Отвратительное Чудовище?» и так далее, и тому подобное.
По всему выходило, что любить озлобленного зверя куда тяжелее, чем с ним драться.
Неизвестно – до чего додумалась бы наша умница, если бы её нелегкие размышления не были вдруг прерваны внезапным резким уколом под левую лопатку. Отточенный наконечник арбалетной стрелы легко пробил незащищенную спину, и Принцесса молча упала лицом во влажный мох у подножия драконьей башни.
Вот, и всё! Тут, как говорится: и сказочке конец…
«А что же Дракон?», – спросите вы, – «Как сложилась дальнейшая судьба злодея, после этого инцидента?»
Да, нормально. Подлечил лапу, поправил в гребень в клинике пластической хирургии. Продолжает воевать в свое удовольствие с доблестными рыцарями. В свободное время пишет лирические стихи для женского журнала под псевдонимом Poussin mignon.
Судьбой Принцессы он никогда не интересовался.
КАРАСЬ
Егор немного потоптался на крыльце, ёжась от сырого прохладного ветра, выплюнул сливовую косточку от столовского компота и не спеша направился к морю.
Миновав малолюдную набережную, вышел на дикий пляж, лениво щелкнул "мыльницей" в сторону едва различимого горизонта, покрутил в руках новенькую пачку "Kent", но распечатывать поленился
Приехал он позавчера вечером, и в темноте, черные неровные силуэты на фоне лунных отблесков показались ему таинственными, хранящими вековые тайны, сулящими приключения и романтические встречи. Чего только не придумаешь, уставши от долгого перелета, подкрепленного хорошо выдержанным виски без закуски и содовой. Но беспокойная ночь на новом месте, на непривычно мягком матрасе гостиничного номера и мутное, с настырной головной болью утро значительно понизили романтический градус. Весь вчерашний день Егор просидел на общей веранде, кивая незнакомым пока постояльцам, просматривая новости, набрасывая черновик пресс-релиза конференции, на которую он, собственно, и приехал в это захолустье, и, лишь изредка, бросая взгляд на потускневшее при свете дня величие пейзажа.
Сегодня ничего особо не изменилось. День был так же хмур, как и предыдущий, что не удивительно для позднего межсезонья, только голова перестала болеть, и то – радость. И отправился он в это путешествие, оказавшееся, кстати, длиннее, чем казалось в начале, не из-за минутного позавчерашнего очарования, а ввиду отсутствия иных развлечений и по привычке выполнять то, что записано в календаре. Работа корреспондента, пребывающего в вечных разъездах и перманентном цейтноте, разгильдяйства не предполагает, что бы ни думали по этому поводу те, кто смотрит на это дело со стороны.
Вблизи каменная стена уже не казалась такой гладкой и неприступной. В самом верху темнели овальные проемы. То ли пещеры, то ли катакомбы. Как бы там ни было – Егор решил взглянуть поближе. Желания карабкаться по пыльным камням не было. Не было, вообще, никаких желаний, но …, заняться все равно нечем, а фотографии сверху могли получиться интересные.
Он со вздохом посмотрел на свои «шлёпки». За полтора суток он так и не собрался купить подходящую обувь. Хорошо – хоть куртку догадался привезти. В начале подъем казался легким, но, одолев примерно две трети пути, Егор запыхался, и принес очередную нерушимую клятву: начать бегать по утрам.
На верху ветра, как ни странно, не было. То ли стих, то ли заблудился в длинных тоннелях, уходивших внутрь массива.
Проемы тянулись вдоль длинной прибрежной стены, давая достаточно света, чтобы можно было рассмотреть огромную залу, созданную, по всей видимости, самой природой, для своих, ей одной известных целей. Там, впрочем, не было ничего интересного, и Егор выглянул из ближайшей дыры, надеясь схватить неожиданный ракурс, необычный кадр для своей любительской коллекции, которой он втихомолку гордился. Но ничего вдохновляющего не увидел, только тучи стали как будто тяжелее. Отсюда было видно, что море не везде вплотную подползает к подножию скал. Кое-где камни отступали, образуя маленькие одноместные пляжики, добраться до которых можно было только по воде. На одном из таких песчаных островков валялся старый буй, ржавый, запутавшийся в собственном тросе. Не далеко от него, на сыром буром песке тускло поблескивал маленький, неидентифицируемый с такой высоты предмет. Егор высунулся из своей амбразуры так, что чуть не сорвался вниз. Что бы это могло быть? Скорее всего – обычный рубль, брошенный туристом "чтобы вернуться", или пуговица, или блестящая подвеска от купальника, или другой какой-нибудь хлам. А вдруг – старинная монета, или кусочек янтаря с доисторической мошкой внутри, или осколок античной керамики… В любом случае, там лежала и поблескивала загадка. Отмахнуться от неё из-за плохой погоды, крутизны стен и неудачной обуви специальный корреспондент с шестнадцатилетним стажем не мог. Спуск оказался труднее подъема, и часть пути пришлось преодолевать сидя, поэтому, спрыгнув на песок, Егор покрутился на месте, проверяя – целы ли штаны, и только потом направился к бую.