Истории Мага. Гибель Соттома и Гемерра
Шрифт:
Маг очнулся, сделал осторожный вдох и, не ощутив боли, с облегчением вдохнул полной грудью сладкий морской воздух. Невозмутимым Гамид, стоящий возле Мага, прекратил скрести ножом по деревяной фигурке, сдул с нее стружку и отошел в сторону. Его место занял озадаченный триерарх.
Маг покрутил головой, приходя в себя.
– Что-то случилось?
– Ты перестал разговаривать и как будто бы обмер, а твой слуга не дает подойти к тебе. – Сообщил Магу триерарх.
– Это правильно. Когда я вхожу в транс, мне лучше не мешать и ко мне лучше не подходить, а то Гамид может понять неправильно и сделать что-нибудь нехорошее.
– Ну, что он может сделать, я уже видел на италийской галере, поэтому не особо настаивал. И зачем
– Из любопытства. Твоего любопытства. – Маг внимательно рассматривал золотой перстень на правой руке триерарха. – Это ведь ты захотел узнать, когда ты навсегда уйдешь в море, так вот, ты умрешь не на море, а погибнешь на суше в бою.
– Неожиданно. – Ений задумчиво покрутил перстень на пальце – Ну что же, жалко, что я не соединюсь с морем, но пасть на суше в бою, тоже достойная смерть. А подробности можно узнать? Когда буду драться, с кем буду драться? Кто победит в бою?
Маг рассмеялся, а Гамид с уважением посмотрел на спокойного триерарха.
– Что, подробности дорого стоят? Неужели опять дороже биремы?
– Нет, для тебя пророчество было бесплатным. Но боги разрешают смотреть судьбу смертных не чаще одного раза в день, а слуги бога судьбы, ткущие линию жизни и смерти человека, не любят показывать сотканный ими узор посторонним.
–До Библа, если ветер не переменится, «Разящий» дойдет за семь дней. Что я могу для тебя сделать, Маг из Магриба, чтобы узнать за это время немного больше подробностей о своем последнем дне?
Маг посмотрел на раздутые ветром паруса биремы, помедлил и решительно кивнул.
– Я готов шесть раз вопросить богов о твоей судьбе. И если на шестой день бирема придет в Библ, то я сообщу тебе ответ богов. Считаешь ли ты это справедливым? Что же касается ветра, то он не изменится и если будет нужно, то усилится.
Теперь уже задумался триерарх. Он снова покрутил перстень на пальце, посмотрел на внимательно прислушивающегося к разговору кормчего и тоже кивнул.
– Это справедливая плата. «Разящий» придет в Библ за шесть дней. Придется гребцам потрудиться.
За шесть последующих дней Магу удалось девять раз войти в состояние растроения зрения и, проскользнув через серый сумрак безвременья, прикоснуться на короткий миг к ощущениям триерарха в роковой для него день. Мудрецы Магриба учили, что проснувшийся дар, чтобы он не угас, необходимо раздувать, разрабатывать, заставлять расти и пытаться управлять им, пока хватает жизненных сил. И только почувствовав, что он не исчезнет, можно дать перерыв для его самостоятельного постепенного роста. За шесть дней девять трансов предвиденья очень сильно вымотали Мага, но зато с каждым разом видения становились все более длительными и к тому же управляемо смещаемыми по времени, позволяя видеть события, предшествующие гибели триерарха. На третий день видений Маг почувствовал не жгучую боль в груди и не слабость умирающего тела, а приятное напряжение мыщц всадника, скачущего в конном строю. Разгоряченное лицо обдувал горький полынный ветер, впереди через пожелтевшее поле навстречу триерарху скакал конный отряд пестро одетых воинов, выставив короткие пики. Одна из этих пик в коротком конном бою и пронзила грудь триерарху. Маг несколько раз пытался исправить ситуацию, ему удалось даже немного повлиять на движения всадника и даже увести во время скачки триерарха из передовой группы вглубь конного строя. Но каждый раз удар в грудь сбрасывал тело триерарха в пыльную траву, и после мучительной агонии Маг открывал глаза на биреме, с облегчением вдыхая свежий морской воздух. На пятый день Маг нырнул глубже в серый сумрак и ощутил триерарха еще до начала битвы. В палатке, где обсуждался план боя, стоял шум, резко пахло лечебными притираниями, и Маг с трудом улавливал смысл разговоров. Но главное для дальнейшей судьбы триерарха он все же смог понять. У Ения был выбор, возглавить конную группу или
В девятый сеанс Маг вложил все оставшиеся силы и дополнительно рискнул попробовать применить техники мантиков по изменению течения реальности. Наставники никогда не упоминали о такой возможности, но наставники о многом умалчивали, как убедился за последнее время Маг. Применение волшебства мантиков во время сеанса предвиденья дало странный результат. Маг словно завис в сером ничто, его движение к сознанию триерарха замедлилось, и одновременно серое ничто стало раздвигаться в стороны, ощущение движения возобновилось и, наконец, Маг услышал звуки и в глаза ударил свет.
Звенел металл, орали раненые и те, кто их ранил. Спрятавшееся за низкими облаками солнце освещало поле, на котором разъяренные люди старательно резали друг друга.
– Ения! Первая линия смята! Если прорвут вторую линию, то и третья не удержится! – торопливо докладывал воин в помятом шлеме.
– Вижу! Это их последний натиск. Третья линия! – голос триерарха перекрыл звуки боя – уплотнить вторую линию и держаться! Они уже выдохлись. Победа с нами!
Неплотная третья линия, состоящая из недавно выведенных из боя гоплитов, подтянулась к фронту и подперла дерущихся бойцов.
Ения вырвал клинок из ножен и, оглядев последний резервный десяток гоплитов, махнул мечом – К центру линии. Наш черед.
В центре линия дрогнула, и воины в чешуйчатых доспехах проломили строй гоплитов. Мелькнуло залитое потом и забрызганное кровью лицо воина в открытом шлеме, Ения принял удар кривой сабли на привычный руке круглый абордажный щит и, сделав шаг в сторону, мощным ударом меча проколол боковую броню противника. Ударом щита отбросил еще стоящего, но уже убитого воина на втекающих в брешь врагов и сделал шаг вперед, закрывая разрыв. Обмен ударами с воином в когда-то блестящей золоченой броне, теперь покрытой разводами пыли и крови, удар щитом в щит противника, сдвигая его в сторону, и укол в образовавшуюся щель. Противник падает на спину, и из-за его плеча стоящий сзади стремительно бьет копьем в открытую грудь триерарха. Видение на мгновение туманится, а потом Маг снова чувствует режущую боль в груди и видит поломанные соломины желтой травы перед лицом. Кто-то расстегивает ремни доспеха и бесцеремонно переворачивает его на спину, сознание заволакивается серой мутью и сквозь нее глухо звучит голос:
–Какой доспех испортили, Ения расстроится, когда очнется.
– Зато живым остался. А за победу полис ему новый доспех подарит, еще лучше этого.
Маг свободно вдохнул и открыл глаза. Кричали чайки, плескалась вода, шумел ветер в снастях. Перед Магом, заслоняя его от яркого солнца, стоял Гамид. Кроме них на корме был только хмурый Хаим у рулевого весла. Зато на носу сгрудилась у левого борта целая толпа, что-то оживленно обсуждая и размахивая руками. Маг поднялся с палубы и потянулся, разминая затекшие мышцы.
– Чем они так заняты?
– Решают, какой величины метку победы рисовать на борту, и каким цветом она должна гореть, когда мы будем входить в порт Библа.
Маг подошел к борту. По левому борту на подвесной скамейке над пенистыми волнами болтался матрос. Одной рукой он держался за веревку, а в другой держал кисть, которой беспечно размахивал в такт спорам, бурлящим на палубе.
– А что же ты, Хаим, почему не участвуешь в обсуждении? Я уверен, твоя опытность была бы полезна при обсуждении и позволила бы принять верное решение. Что бы ты посоветовал триерарху? Какого цвета, и какого размера должна быть метка, чтобы это соответствовало одержанной победе?