Истории, написанные при свече
Шрифт:
Ханс же от удивления распушил рыжие усы, выпятил вперёд толстый живот, и спросил:
– Господа, а вы, вообще, кто?! Я вас не знаю и в свой дом не звал…
Самый бойкий молодой человек в малиновом берете с пышным пером и большим кружевным беленьким воротником на парчовом наряде пафосным оном промолвил:
– Достопочтенный глубокоуважаемый Ханс Беккер, мы – знатные послы нашего славного великого короля Германии его Величества Хлодвика-Карла Ротенбургского, которые пришли сообщить вам, что наш достославный почтеннейший король Хлодвик-Карл просит руки вашей дочери, прекрасной Ульрики Беккер…
… Ульрика, как только услышала эти слова, в ужасе бросила стирку, руки у неё покрылись ледяными мурашками, она испуганно подвязала свои красивые длинные пепельные блондинисто-жемчужные волосы красивым пологом цвета морской волны и встала
А неугомонных молодой вельможа в малиновом берете продолжал речь:
– … Как вы, наверное, слышали, в королевской семье три года назад случилось горе, скончалась всеми уважаемая и любимая супруга славного Хлодвика-Карла и мать наследницы престола, её высочества кронпринцессы Фредерики-Берты Ротенбургской, её величество королева Августа-Генриетта Ротенбургская. И три года Его величество держал вместе с дочерью траур, но недавно, несмотря на солидные года, Его величество Хлодвик-Карл принял решение, что для поднятия жизненных сил после потери и доброй славы своей страны, он должен выбрать себе новую супругу и королеву Германии. Он хотел выбрать неродовитую, но благовоспитанную добродетельную и красивую девушку в жёны и на последнем балу, что давал во дворце три месяца назад, его впечатлила ваша дочь, прекрасная юная изящная в манерах, столь грациозная умелая и лёгкая в танцах Ульрика Беккер. Он хочет обвенчаться с ней и дать, как своей законной жене титул королевы. А в доказательства правдивости своих слов, его величество прислал вам, уважаемый Ханс, подарки…
…После этого молодой вельможа дал другим знак рукой, и три юноши поставили перед Хансом те большие и тяжёлые сундуки, открыли их…
В сундуках сразу засверкали золотые монеты, другие крупные деньги, бриллиантовые украшения, серебряная посуда и другие различные изделия из сапфиров, изумрудов и рубинов.
Ульрика совсем побелела, закрыла глаза и схватилась за голову с ужасом на нежном, чуточку позеленевшем личике, её страшила до головокружения мысли о той жизни, что сейчас начнётся: « Да, конечно, я помню тот весёлый бал три месяца назад, помню и седого сморщенного морщинистого хмурого короля Хлодвика-Карла, старого грубияна и молчуна шестидесяти пяти лет, он мне сразу не пришёлся по душе среди всех гостей, что приглашали меня танцевать. Помню и дочь его, мою ровесницу, кронпринцессу Фредерику-Берту, та ещё бойкая капризная девица. И, это, что значит?!! Я должна буду выйти замуж за эту старую перечницу Хлодвика-Карла, расстаться со всеми мечтами, никогда не буду иметь своих детей, не познаю любовь, а лишь буду терпеть этого старого грубияна?!! Я должна буду соблюдать этот ужасный кошмарно нудный дворцовый этикет, будучи королевой, в страхе что-то сделать не так, и терпеть повиновение не только старцу-мужу королю, но и его капризной привередливой дочери, моей ровесницы?!! Какой кошмар!!!».
Ханс же просто, казалось, раздулся от гордости и с удовольствием стал перебирать в сундуках подаренные богатства…
– Если вы, уважаемый Ханс Беккер, благословляете свою дочь на брак с его величеством великим славным Хлодвиком-Карлом, то тогда дайте ей отцовское благословение, а мы пока приданное невесты погрузим в карету. Потом мы заберём Ульрику во дворец готовиться к венчанию и коронации… – слащаво вежливо изрёк молодой вельможа в кружевах и малиновом берете с пером.
Ульрика белая, как сметана, с ужасом на лице села на резной деревянный дубовый стул и стала смачивать бледное личико мокрой тряпочкой, что случайно оказалась рядом, чтобы не потерять сознание…
Герда же в стареньком большом чепчике поверх рыжих косичек подбежала к Ульрике и весело спросила с сиянием в голубых глазках:
– Ульрика, сестрёнка, а ты что застыла? От счастья что ли? Давай, одевай то белое пышное платье в цветах , что тебе сшили на тогда на бал и езжай к жениху за счастьем! Ты же будешь настоящая королева, это же такое везение!!!
Ульрика соскочила со стула и со слезами на бледном лице вскрикнула:
– Герда! Ты с ума сошла?!! Какое счастье?!! Ты знаешь, сколько его величеству Хлодвику-Карлу лет? Шестьдесят пять!!! А мне восемнадцать только!!! Это значит, что я буду во дворце, как в каком-то странно роскошном монастыре: ни любви от мужа, ни ребёнка я не смогу родить!!! Совершенно безрадостная перспектива, остаться бездетной, хотя я – здоровая девушка,
Герда смущённо отвела в сторону взгляд голубых глазок и взялась маленькой ручкой за щёчку с рыжими веснушками, думая, что ответить, но она не успела что-то сказать, так как тут гаркнул Ханс:
– Ульрика, дочь моя, иди в свою комнату, переоденься красиво, в парадное платье бальное и выходи ко мне, я благословлю тебя на брак с его величеством! И не смей прекословить мне, потому что я не знаю, что я тебе устою, если я из-за тебя такие деньги упущу!
Ульрика тяжело вздохнула, закусила губку, чтобы не заплакать от разочарования, ушла в свою комнату, долго приводила свой внешний вид и вышла настоящей королевой с роскошными крупными кудрями из длинных пепельных блондинисто-жемчужных волос, украшенных ирисами и астрами, в пышном бежевом платье с такими же цветами на лифе и объёмными рукавами. Образ дополнили бархатные туфельки, веер и бусы…
Ульрика с гордой осанкой присела в реверансе перед отцом, а довольный Ханс благословил дочь, самодовольно поправляя рыжие пышные усы и хлопая себя по толстому животу.
После этого Ульрика ещё раз с разочарованием и обидой в голубых влажных от слёз глаз посмотрела на отчий дом и села в карету…
… Её переполняло столько разных эмоций и мыслей, так было страшно, что девушка не смогла за всю дорогу проронить ни словечка…
Во дворце, украшенным мрамором, шёлком, золотыми подсвечниками и дорогими изысканными гобеленами и картинами её встретил сам жених, король Хлодвик-Карл. Суровый сгорбленный хмурый морщинистый, с седой бородой и редкими серыми волосами пожилой мужчина шестидесяти пяти лет был одет богато, как истинный король: парчовые дорогие с золотой вышивкой одежды дополнялись бархатным зелёным беретом с красивым пером, бриллиантовыми перстнями на скрюченных пальцах и меховым плащом.
Ульрика сделала реверанс, но Хлодвик-Карл миролюбиво, по-старчески, изрёк:
– Милая Ульрика, моя невеста, не стоит тебе оказывать мне знаки уважения, как королю, потому что, когда мы обвенчаемся, ты тоже будешь королевой. Ты, наверное, устала с дороги, слуги сейчас покажут тебе твои покои, и твой королевский будуар, ты отдохнёшь после целого дня дороги, а завтра утром будь, пожалуйста, готова идти в собор венчаться и сразу же короноваться, как королева, а потом знакомиться с моей дочерью и со всеми главными придворными. Слуги уже приготовили тебе красивое парчовое платье, которое по традиции положено одевать всем королевам Германии в день свадьбы и коронации…
Ульрика почувствовала по голосу что, хоть её муж-король стар и строг, как и положено королю, но совершенно не злой человек, выпрямилась и вежливо ответила:
– Что ж, я тогда лягу сейчас уже спать, чтобы завтра ни в чём не подвести вас в такой важный день…
… Тут слуги провели Ульрику в шикарный обитый тонким нежно-сиреневым шёлком обставленный дорогой мебелью из красного дерева, украшенный изысканными подсвечниками и красивым гобеленом будуар. Девушка тут же переоделась в ночную рубашку, что она брала с собой в маленьком сундучке с кое-каким необходимым скарбом из дома, упала на большую мягкую кровать, задёрнула тёмно-синий бархатный балдахин и крепко уснула…
… А рано утром музыкант разбудил девушку игрой на скрипке, и начались приготовления к венчанию и коронации, многочисленные служанки помогали Ульрике облачиться в невероятно пышное парчовое платье с длинным шлейфом и усыпанное драгоценными камнями, бриллиантовое колье, бальные туфельки.
Цирюльник же завил длинные пепельные блондинисто-жемчужные волосы Ульрики и собрал вверху изящной золотой сеточкой.
Ульрика слов терпела все эти действия, потому что одновременно была и огорчена, ужасно напугана, и одновременно заинтригована предстоящим интересным событием.