Истории, рассказанные у камина (сборник)
Шрифт:
– Эй, дружище, куда путь держите? – добродушно, хотя и довольно грубым голосом выкрикнул он.
– К Перселлу на ферму Гарт, – ответил возница.
– Тогда прошу прощения, что остановил вас, – уступая дорогу, воскликнул мужчина. – Я, когда вас заметил, подумал, что, может быть, вам в ту же сторону, что и мне. Хотел попросить подвезти.
Все это звучало совершенно нелепо, поскольку в нашей маленькой двуколке места для третьего человека явно не хватало, однако возница мой, похоже, был не расположен вступать в разговор. Не сказав ни слова, он тронул вожжи, и мы поехали дальше. Обернувшись, я увидел, что незнакомец присел на бордюр и стал набивать трубку.
– Вроде бы, моряк, – предположил
– Да, мастер, – кивнул возница. – Отсюда до залива Моркам {361} пара миль.
– А вы, похоже, испугались его, – заметил я.
– Да? – сухо произнес он, а потом, подумав, добавил: – Может, и испугался.
Причины его страха мне так и не удалось выяснить. Как я его ни расспрашивал, он был настолько глуп, а может, и настолько умен, что по его ответам ничего нельзя было понять. Однако от моего внимания не укрылось, что время от времени он обводил окрестности беспокойным взглядом, но на широких темно-бурых просторах не замечалось никакого движения. Наконец впереди, в некоем подобии расщелины между холмами, я заметил длинное приземистое здание фермы, вокруг которого паслись несколько овечьих стад.
361
…до залива Моркам… – Моркам – залив в Ирландском море, у берегов графства Ланкашир на западе Англии.
– Ферма Гарт, – сказал возница. – А вот и сам хозяин, Перселл, – добавил он, когда из дома вышел человек и стал дожидаться нас у порога. Когда я выпрыгнул из двуколки, он двинулся ко мне. Это был голубоглазый мужчина с суровым обветренным лицом, волосы и борода его по цвету напоминали пожухлую от солнца траву. В лице его я увидел ту же недоброжелательность, с которой меня встретил возница. Их враждебность, однако, не могла быть вызвана появлением совершенно незнакомого человека, каким был для них я, поэтому я начал подозревать, что мой дядюшка среди этих северных холмов пользовался не большей любовью, чем на Степни-хайвей.
– Вы останетесь здесь до ночи. Это распоряжение мистера Стивена Мейпла, – неприветливо произнес он. – Если хотите, у нас есть чай и копченая грудинка. Лучшего предложить не можем.
Я был ужасно голоден и согласился на это предложение, хотя оно и было высказано ужасно грубым тоном. Во время трапезы в гостиную вошли жена фермера и две его дочери, и я заметил, что на меня они смотрели с некоторым любопытством. Быть может, появление молодого человека в этих уединенных местах было редкостью, или мои попытки завязать разговор внушили им доверие к моей персоне, но все три дамы отнеслись ко мне вполне благосклонно. К тому времени уже начало смеркаться, поэтому я заметил, что мне уже пора бы ехать дальше к Грета-хаус.
– Так вы все же поедете туда? – спросила старшая из женщин.
– Конечно. Я для этого и приехал из Лондона.
– Никто не мешает вам вернуться обратно.
– Но я хочу повидаться с мистером Мейплом, своим дядей.
– Что ж, если вам так хочется, никто не запретит вам этого, – сказала женщина и замолчала, когда в комнату вошел ее муж.
Все, что происходило со мной по дороге, заставляло меня чувствовать, что я погружаюсь в атмосферу тайн и опасности, но все было настолько неопределенно и смутно, что я не мог понять, что именно может мне грозить. Можно было задать жене фермера прямой вопрос, но ее угрюмый муж, кажется, почувствовал ее расположение ко мне и больше не оставлял нас наедине.
– Пора в дорогу, мистер, – наконец произнес он, когда жена его зажгла лампу на столе.
– Двуколка готова?
– Вам двуколка не понадобится – пойдете пешком, – ответил он.
–
– С вами пойдет Вильям.
Вильямом оказался тот самый парень, который встретил меня на станции. Он дожидался меня за дверью с моими ружьем и сумкой на плече. Я хотел поблагодарить фермера за гостеприимство, но тот сразу пресек сию попытку.
– Я не нуждаюсь в благодарности ни от мистера Стивена Мейпла, ни от его друзей, – с каменным лицом произнес он. – За то, что я делаю, мне платят. Я бы не стал этим заниматься, если бы не получал за это деньги. Идите своей дорогой, молодой человек, и не нужно слов.
Он резко развернулся и вернулся в дом, громко хлопнув дверью.
На улице уже потемнело, небо заволокло тучами. Оказавшись за пределами фермы посреди торфянистых болот, я бы наверняка заблудился, если бы не мой проводник, который шагал впереди по узким овечьим тропам, совершенно для меня неразличимым. То и дело откуда-то со стороны слышалась неуклюжая возня животных, хотя увидеть их в темноте было невозможно. Поначалу мой поводырь шел скоро и уверенно, но постепенно шаги его стали замедляться, пока он не начал передвигаться очень медленно, даже украдкой, словно был готов в любую секунду столкнуться с чем-то страшным. Смутное, необъяснимое ощущение опасности, которое нависло над этими бесконечными мрачными торфяниками, угнетало куда сильнее, чем любая очевидная угроза. Не выдержав, я спросил юношу, чего он так боится, но тот вдруг остановился, метнулся в сторону, потянув меня за собой, и залег между невысокими кустами утесника, через которые проходила тропинка. Он дернул меня за рукав куртки так сильно и властно, что сразу стало понятно, что приближается какая-то опасность, поэтому в следующую секунду я уже лежал рядом с ним, недвижимый, как скрывающие нас кусты. Было до того темно, что я даже не мог рассмотреть лицо лежащего рядом со мной Вильяма.
Ночь была теплая, в лица нам дул горячий ветер. И неожиданно ветер этот принес с собой ощущение чего-то привычного, домашнего… Запах табачного дыма. А потом показалось лицо, озаренное огоньком из чаши курительной трубки. Сам человек был неразличим, лишь неяркое пятнышко света, в которое попадало лицо, освещенное внизу и затемненное наверху, маячило перед нами на фоне вселенской темноты. Худое, изможденное лицо, густо покрытое желтыми пятнами на скулах, голубые водянистые глаза, запущенные светловатые усы, морская фуражка с козырьком – вот и все, что мне удалось рассмотреть. Мужчина, рассеянно глядя перед собой, прошел по тропинке мимо нас и вскоре его шаги стихли.
– Кто это был? – спросил я, когда мы поднялись.
– Не знаю.
Постоянное нежелание Вильяма отвечать на мои вопросы начало меня злить.
– Так что ж вы прятались? – раздраженно спросил я.
– Потому что мастер Мейпл так велел. Он сказал, чтобы я ни с кем не встречался. Ежели меня кто-нибудь заметит, он мне не заплатит.
– Но тот моряк на дороге видел нас.
– Да, и, похоже, это один из них.
– Из кого из них?
– Один из тех ребят, что появились на холмах. Они наблюдают за Грета-хаус, и мастер Мейпл их жутко боится. Поэтому он и хотел, чтобы мы с ними не встречались, поэтому я и прячусь.
Наконец хоть что-то начинало проясняться. Моему дяде угрожала группа каких-то людей. Моряк был одним из них, как и человек в фуражке (возможно, тоже моряк). Все это заставило меня вспомнить Степни-хайвей и то нападение на дядю, после которого он остался калекой. Я постепенно начал понимать смысл происходящего, но тут между холмами блеснул огонек, и мой проводник объявил, что это Грета-хаус. Поместье было расположено в низине, окруженной со всех сторон торфяниками, и увидеть его можно было, лишь подойдя к нему очень близко. Еще несколько минут ходьбы – и мы оказались у двери.