Истории «Райского уголка»
Шрифт:
Все были немыми свидетелями красивого театрального представления, сценаристом, режиссером и главной актрисой которого стала Королева. Одна лишь Мадам Конь не удержалась и констатировала:
– Старые козлы!
Элеонора продолжила ужинать в компании мужчин, купаясь в комплиментах и внимании.
4. Душевные раны
На следующее утро Элеонора не вышла к завтраку. Лизе поручили отнести еду в ее апартаменты.
– Доброе утро, мадам Элеонора! Ваш завтрак. – Лиза поставила поднос на столик возле кресла, где уже
На серебряном подносе в белой посуде находились яичница с беконом, гренки с сыром, хрустящий круассан, стакан свежевыжатого апельсинового сока, чашка ароматного черного кофе, сливочник, кубики сахара, тарелочка со свежими нарезанными фруктами, красивые салфетки, маленькая вазочка с незатейливой композицией из полевых цветов. Королева даже не взглянула на всю эту красоту и гастрономические изыски. Лиза не могла предположить, как на самом деле чувствовала себя пожилая особа, но внешний вид говорил сам за себя. Он был потрясающим. «И когда она только успела с утра навести весь этот марафет», – восхищалась Лиза новой гостьей. При полном макияже, искусно уложенных волосах, наряженная, Королева, не изменяя своему амплуа, держала бокал вина и курила сигарету. Из вежливости Лиза все-таки спросила:
– Как самочувствие?
– Превосходно! – Элеонора изящно стряхнула пепел, постучав указательным пальцем о мундштук.
– Вы не вышли к завтраку. У вас все в порядке?
– Я никогда не ем по утрам. Это вредно.
Лиза мысленно съязвила: «Конечно, куда полезнее вино и сигарета». А вслух уточнила:
– Для фигуры?
– Для мозгов, милочка.
– А врачи говорят, напротив, полезен. Завтрак – всему голова.
– Да что эти врачи понимают. На голодный желудок лучше работается и думается.
Лиза набралась смелости и коснулась темы, которая ее очень беспокоила со вчерашнего ужина:
– А это не связано с тем, что вы вчера вечером резко обошлись с нашими дамами? – спросила Лиза. – Если вы не хотели сидеть с ними, могли просто об этом сказать и никого не обижать.
– Я никого не обижала, а назвала вещи своими именами.
– Позвольте, Элеонора! – воскликнула Лиза, возмущенная прямолинейностью гостьи. – Вы считаете, наши дамы – курицы?
– Вот именно, старые клуши. Что я забыла среди этих кудахтающих наседок! О чем мне с ними разговаривать? О детях? Я не люблю. Что мне с ними обсуждать? Кулинарные рецепты? Я не готовлю. Вспоминать мужиков? Что они кобели и сволочи, я и без этих куриц знаю.
Лиза не считала уместным делать замечания человеку старше себя почти в три раза. Но ее задело, что актриса не испытывала вины за проявление бестактности и нанесенные за ужином оскорбления в адрес пожилых людей.
– А по мадам Ковальчук зачем проехались? – не удержалась Лиза.
– Не знаю, из какой конюшни она сбежала, но стоять в одном стойле и ржать с ней в унисон я не намерена.
Лиза не понимала, какие чувства испытывала к этой женщине. Мадам Конь тоже была не сахар, остра на язык и не всегда подбирала выражения, но та здесь была уже год. За это время Лиза успела к ней привыкнуть и начала испытывать уважение. А что за орешек эта мадам Элеонора, Лиза пока не раскусила. Похоже, под маской загадочности пряталась
– Уберите поднос, – жестко сказала Элеонора, демонстрируя, что разговор окончен. – Кофе оставьте.
Лиза удалилась из апартаментов Королевы. Отнесла на кухню нетронутый поднос с едой и вернулась на сестринский пост. Из головы у нее не выходила таинственная особа – мадам Элеонора. «Что это? Какая-то годами отработанная стратегия? – вертелось на уме у Лизы. – Хочешь, чтобы тебя посторонние оставили в покое и не донимали, – нахами им или оскорби. Тогда никто не будет загружать занятую собой и мировыми проблемами голову».
На посту сидела взрослая, опытная медсестра Ирада. Добродушная женщина, болтушка еще та. Но Лизе напарница была приятна.
– Лиза, как ты кстати! – обрадовалась Ирада. – Помогай!
– Что-то случилось?
– Дедуля всю ночь спать не давал. Плохо ему. Наверное, близок его час.
– Олег Валентинович? – перепугалась Лиза.
– Нет! Дедуля из пятой комнаты. Лежачий.
У Лизы отлегло от сердца.
– У него язва на ноге вскрылась. Иду ассистировать врачу, – продолжала делиться новостями медсестра Ирада. – Тут мадам Багдасарова давлением мучается. Сходи к ней, глянь, таблетка подействовала?
– Конечно, без проблем.
Лиза взяла тонометр и поспешила в апартаменты к мадам. Вид Багдасаровой подверг ее в шок. В таком состоянии Лиза ее еще не видела. Та находилась в постели в полусидячем положении, обложенная подушками, с мокрым полотенцем на голове, взгляд старухи блуждал по потолку. Нос и глаза были припухшими от слез.
– Что случилось, мадам? – взволновавшись, спросила Лиза.
– Ой, Лизочка! – поправляя сползшее со лба полотенце, сказала Багдасарова. – Голова раскалывается. Сердце сейчас выпрыгнет из груди.
Лиза принялась измерять давление. Надела манжету на руку мадам, накачала воздух в грушу. На дисплее полуавтоматического тонометра высветились цифры.
– Давление в порядке, – констатировала Лиза. – Таблетка помогает. Вам надо полежать, отдохнуть. Все пройдет.
– Уже не пройдет. Я вспомнила, – шмыгнув носом, простонала Багдасарова. – Так дурно, что на душе тяжело. Лучше бы не вспоминала.
– Вы о чем?
– Всю ночь думала. Мучилась, где ее видела.
– Кого? – поинтересовалась Лиза.
– Эту мерзавку. Неспроста ее лицо мне показалось знакомым.
– Вы о ком? – спросила Лиза, но уже начала догадываться, о ком идет речь.
– Об этой, в синем платье.
– Об Элеоноре?
– О ней самой.
– Она актриса, поэтому лицо ее вам показалось знакомым.
– Актриса? – удивилась мадам Багдасарова, подняв брови. – А ты не знаешь, мой муж снимал ее в картинах?
– Нет, мадам. Простите! Я порой название фильмов не запоминаю, а кто кинорежиссер – подавно.
– Тогда это точно она. Все сходится. Эта гадина всю жизнь мне испортила. Муж мой покойный всегда мне изменял. Скотина. Ни одной актриски не пропустил и далекими от кино девками не брезговал. Пропадал неделями, а то месяцами. Это у него съемками называлось.