Историкум 2. Terra Istoria
Шрифт:
— Что, французов тоже не надо? Понаплывали, однако!..
— Какая разница, они всё испанцам продали.
— А с Байроном что будем делать?
— Байрон точно не нужен!
— А он-то здесь при чем?
— Как при чем, когда этот чудак не заметил французов и заявил, что открыл острова!
Поэт Байрон действительно не был замешан в истории злополучных островов, его тогда, как говорится, и в проекте еще не было. Не заметить обжившихся на островах выходцев из Сен-Мало умудрился его однофамилец. Но в тонкости, как и обычно, никто не вникал.
Вскоре французы продали свои владения
Но в 1774 году война таки надвинулась вплотную опять, хотя и чужая — американская война за независимость. Тут уж гордым бриттам стало не до островов, Порт-Эгмонт был ими покинут в 1776 году, осталась только одна из первых в мире мемориальных досок с текстом «Это наша собственность, мы еще вернемся и всем покажем!». Испанцы продержались аж до 1811 года, но после того, как из Буэнос-Айреса прогнали вице-короля, к английской табличке прибавилась еще одна — с похожим текстом, но на кастильском наречии.
Потом про острова все забыли лет на пять. Первой вспомнила о них недавно провозглашенная Аргентина… И 6 ноября 1820 года полковник Дэвид Джуэт поднял над Порт-Луи флаг Объединённых провинций Южной Америки. Происходил он из США, был по профессии пират…
— Нет, не пират! У него документ был!
— Какой документ?!
— Каперское свидетельство, выданное лично сеньором Хосе Рондо, тогдашним президентом.
— Сеньоры, а кто мог выдать аналогичное свидетельство лет на сто раньше?
— На двести!
— Тогда еще не было Аргентины…
— Сейчас будет!
— Так, этого купца Верне вычеркиваем на фиг! Ничего он не продавал англичанину. И тот никак не мог уговорить свое правительство отправить сюда военные корабли.
— Да подожди ты, по мелочи копаться. Правильно Гомес говорит — на двести лет назад отматываем и вообще никаких англичан!
— А французов оставляем?
— Кто вообще открыл Латинскую Америку?
— Никто, она сама всех открывала! И давала дикарям-европейцам работу на своих плантациях!
— Гомес, помолчи пока. Сеньор доцент, какие есть версии? Кроме этих чертовых конкистадоров, конечно… Может, и впрямь включим в историю Родины Марка Антония с сигарой?
— И Клеопатру с бокалом рома и жемчужиной…
— Так французов-то оставляем или как? Может, они открыли?
— Нет, не надо! С независимостью помогли и ладно, главное, что дистанционно, вот и хватит. А эдак они всё себе захотят!
Бывают ли у истории рога?..
Гражданские привыкли всё мерить по себе, а военные — по имеющемуся калибру.
…Но желание заполучить всё и сразу бывает свойственно не только потомкам возможных первооткрывателей. А слава Наполеона продолжает кружить головы.
Глубокой ночью от причальной стенки Пуэрто-Санта-Круз отвалил катер-ракетоносец. В рубке рядом с командиром стоял майор Меркадер.
Сомнения командира катера, которые тот выразил накануне в приватной беседе с майором-однокашником в незаметном припортовом кабачке, Меркадер решительно развеял:
— Во всех компьютерах, даже в Пентагоне, уже указано, что острова принадлежат Аргентине. То есть послать сюда военную экспедицию — это нападение на суверенное государство.
— Тогда их это не остановило.
— Тогда они сто лет как ими владели. Незаконно, разумеется. Но официально. А теперь… Вот скажи, друг мой, — майор понизил голос, — если бы ты был министром обороны, что бы ты сделал в первую очередь?
— Да я!..
— Вот и запомни это, дорогой друг Лопес, запомни.
С остальными флотскими офицерами разговор протекал сходным образом. Многие сразу радовались, что нудные дискуссии с европейцами вообще и напыщенными британцами в частности более не актуальны. Кому-то требовалось время на размышление, но ни разу оно не оказалось больше пяти минут. Особенно после того, как Меркадер говорил, что любые договоры, заключенные по европейским канонам, отныне утратили силу и на них можно откровенно наплевать.
Майор Меркадер хотел стать генералом. А еще лучше президентом. И побыстрее. Благо Капиталь Федераль мирно спал, и некому было поднять тревогу по случаю очередной революции, вершащейся для начала на Мальвинских островах. И пусть поутру историки с дипломатами чешут языки, головы, рога… А впрочем, есть ли рога или небольшие рожки у местных историков, после того как сеньора История опять им изменила с военными?
Но именно слово «революция» грянуло из радиоприемника, настроенного на волну местной радиостанции. Меркадер вздрогнул, покрутил ручку настройки. «Работают все радиостанции Аргентины», — гремело из динамиков.
— Сеньор майор, там красные! — закричал вахтенный.
— В каком смысле?
— В прямом!
В лучах рассвета над Порт-Стэнли отчетливо пламенело алое знамя.
«Да здравствует мировая революция!» — гремело радио голосом президента Троцкого.
— Что происходит? — возопил майор Меркадер.
— Всё в штатном режиме, — отозвался кто-то, — как обычно, празднование Дня революции.
Президент Лео Троцкий, тезка, правнук и наследник основателя Социалистического Союза Континентов, завершил свою речь при восторженных криках. Ораторский талант в семье передавался по наследству.
Но в другом семействе по наследству передавался некий ледоруб. Кому нужны те, кто не нужен никому?
Исчислено.
Расследовано.
Приговорено.
В сорняках истории
Как приятно поутру проснуться и, сладко потянувшись, узнать, что мир обновился настолько, что безвозвратно канули в Лету все твои долги. Главное при этом — не оказаться тем, кому должны.
— Что ты наделал? — кричал Казанович, прыгая перед компьютерным столом. — Гарсиа, что ты наделал?! Теперь история никак не коррелирует с реальностью!