Историография истории древнего востока
Шрифт:
После революции Мэйдзи к европейской науке приобщились и японцы, для которых, естественно, проблемы буддологии являлись центральными. Ученые буддисты Буньо Нанзё и Такакусу у Макса Мюллера осваивали приемы современной текстологии. В 1883 г. Б. Нанзё опубликовал в Оксфорде ценнейший каталог китайских переводов «Типитаки». В начале XX в. Такакусу приступил к чтению курса лекций по истории индийской философии в Токийском университете. После Первой мировой войны Урай Огихара сотрудничал с С. Леви и Ф. Щербатским в издании буддийских текстов в серии «Библиотека Буддика» и в восстановлении санскритских оригиналов по китайским переводам.
Едва ли не первую работу подобного
В Японии издавалось огромное количество текстов и публикаций по проблемам буддизма, в том числе и индийского, однако далеко не все они являются научными в современном смысле слова. Большое влияние в начале века еще сохраняла традиционная ученость. С другой стороны, под европейским влиянием (в частности, П. Дойссена) буддийским текстам стала даваться модернизаторская интерпретация.
На рубеже веков отдельной ветвью индологии стало изучение джайн-ских текстов. Одним из первых в Европе исследователей джайнизма был А. Вебер. В 80-90-е годы он получил от жившего в Индии Г. Бюлера джайн-ские рукописи и в связи с составлением их каталога дал общий обзор литературы секты шветамбаров. Но наибольшее значение имели работы его ученика Германа Якоби (1850-1937). Именно он доказал, что джайнизм — самостоятельная религия, развивавшаяся независимо от буддизма. Г. Якоби сделал крупный шаг в изучении среднеиндийских языков — пракритов, на которых написаны джайнские тексты, ему принадлежат основные переводы джайнских сочинений.
Наиболее полная грамматика пракритов принадлежит Рихарду Пише-лю (1900). Джайнская литература была предметом исследований Эрнста Леймана (1859-1931), у которого в начале века учился Николай Дмитриевич Миронов (1880-1936) — составитель известных каталогов древнеиндийских рукописей Азиатского музея и Публичной библиотеки.
Дело, начатое Г. Якоби, продолжил Вальтер Шубринг (1891-1969), автор фундаментальной монографии «Учение джайнов» (1935). Учеником же последнего был Людвиг Альсдорф (1904-1978). Таким образом установилась традиция в изучении джайнизма — главным образом в немецкой индологии. Однако эта религия и ее литература никогда не привлекали такого пристального внимания исследователей, а тем более широкой общественности, как буддизм.
В последней четверти XIX века Макс Мюллер организовал знаменитую серию переводов «Священные книги Востока» (Sacred Books of the East) в пятидесяти томах. Большая часть их содержала важные для индологии источники. В этой серии вышли большие фрагменты «Ригве-ды» и «Атхарваведы», полностью «Шатапатха-брахмана» в пяти томах, несколько томов дхармашастр и грихьясутр, ряд книг из палийского канона и том памятников махаяны, два тома основных джайнских сутр. Некоторые статьи, приложенные к переводам, были, по существу, настоящими монографическими исследованиями. Серия эта переиздается и используется до сих пор.
В начале XX в. стало возможным написание большой «Истории индийской литературы» — этот труд взял на себя работавший в Праге Морис Винтерниц (1863-1937).
К концу XIX в. все больше стало появляться работ, посвященных общественному и государственному строю Древней Индии. Прежде, главным образом на основе «Законов Ману», историки говорили о жесткой кастовой структуре, всевластии жрецов-брахманов, обожествлении царя-деспота, который одновременно являлся их послушным орудием. Однако эпические, джайнские и, главное, буддийские источники заставляли внести в эту картину существенные поправки.
Т. Рис-Дэвидс в своей книге «Буддийская Индия» подверг анализу тексты палийского канона и нашел многочисленные указания на республиканские государства (сангхи и ганы), игравшие важную роль во времена Будды. Он показал также, что брахманская литература тенденциозно преувеличивает роль жречества — по крайней мере буддийские тексты явно ставят на первое место военную знать — кшатриев. Миссис К. Рис-Дэвидс собрала большой материал по реалиям, отраженным в «Типита-ке», в том числе о характере домохозяйства и земельных владениях, о рабах и слугах, быте и нравах.
Особую важность представляла проблема каст. Ведийские тексты, по которым можно было бы судить о времени появления варн и взаимоотношениях между ними, обсуждал еще А. Вебер. Немаловажное значение имела в свое время и подборка брахманских источников по этой теме, сделанная Джоном Мьюром (1810-1882). Совершенно по-новому эта проблема была поставлена в книге Рихарда Фика (1867-1944) «Социальная дифференциация в Северо-Восточной Индии во времена Будды» (1893). Автор подверг анализу палийские тексты и пришел к выводу, что лишь сами брахманы составляли некую замкнутую касту. Источники типа «Законов Ману», по его мнению, скорее отражают брахманские теории и претензии, нежели социальную действительность. В середине I тыс. до н. э. реальное положение человека в обществе определялось в большей степени его профессиональными занятиями, чем принадлежностью к той или иной варне.
Тем же проблемам посвятил монографию Э. Сенар. К этому времени английские этнографы уже проделали огромную работу по описанию племен и каст современной Индии. Французский индолог считал значительно более полезным при изучении древности опираться на результаты составленных ими «Газеттиров», чем на чисто кабинетные лингвистические реконструкции. Он полагал, что основной признак касты — эндогамия — прямо указывает на происхождение этого института от родоплеменных образований первобытной эпохи.
В начале XX в. серьезный социологический анализ проблемы касты дал Макс Вебер (1864-1920). Опираясь на переводы источников и труды этнографов, он поставил проблему мобильности в кастовом обществе. Исследователь подчеркивал глубокое принципиальное отличие иерархически организованного общества от эгалитарного и пытался проследить влияние религий буддизма и брахманизма на социальную действительность.
Для восстановления подлинной истории Древней Индии — политической, социальной, культурной — необходимы были данные археологии, эпиграфики, нумизматики. Развитие этих наук начиналось с антикварных увлечений отдельных любителей-энтузиастов, но к концу XIX в. работа приобрела не только вполне профессиональный вид, но и нашла организационные формы своего воплощения.