История американской архитектуры. Эволюция стилей
Шрифт:
Вместе с почитанием архитектурного наследия пришло еще одно противоречие, зародившееся в недрах профессии еще во времена Римской Империи и до сих пор присущее Западной архитектуре. Речь идет о размежевании теории архитектуры, с ее пониманием фундаментальных принципов формирования предметов искусства, и практики, непосредственно их производящей.
Римский мыслитель, архитектор и инженер Marcus Vitruvius Pollio (70 BC – 15 BC) утверждал когда-то, что за всю жизнь не уложил не одного кирпича, намекая на самодостаточность отраженной в чертеже творческой мысли. От него пошло понимание архитектора, как ученого и эрудита, носителя сокровенных знаний сущности природы и изобретателя новых форм, отражающих это знание. Строители, ответственные за материализацию
Mannerism и возвращение к классицизму
В первые десятилетия 16 века идеи Ренессанса стали завоевывать все больше сторонников за пределами Италии. На его родине, однако, интерес к классическому наследию начал ослабевать. Причину можно искать в Реформистском расколе Церкви, или утверждении идей Code of Gentility с его постоянным поиском новых средств самовыражения, но равновесие и гармония архитектуры раннего Ренессанса стали вытесняться неистовой экспрессией нового поколения.
Новые настроения в полной мере проявились в проекте лестницы для библиотеки во Флоренции (Laurentian Library Stairway), выполненном Michelangelo в 1524 году (Рис. 2.2.). По сравнению со спокойными линиями Pazzi Chapel, тесно нагроможденные элементы лестницы производят впечатление яростной борьбы за пространство. Основание лестницы почти упирается в противоположную стену, а сдвоенные колонны разрушают структурную логику классического ордера, как бы подвергая сомнению его несущие возможности. Стиль получил название Mannerism, подчеркивающее эмоциональную, творческую и глубоко персональную интерпретацию классического архитектурного языка.
Именно эта переосмысленная версия Классицизма достигла в середине века Северо-Западной Европы, а затем и Америки, где изысканная сложность и уплотненность декора Маньеризма импонировала архитекторам и художникам, привыкших к визуальным эффектам готической архитектуры.
Однако структурные возможности нового стиля не были увидены за броской эмоциональностью фасадов и влияние ренессанса в Европе было ограничено набором стилистических элементов, для освежения продолжающих жить средневековых традиций.
Рис. 2.2. Laurentian Library, Флоренция, Италия, 1524, Michelangelo.
В то время, как просвещенная Европа была занята внедрением идей Маньеризма, итальянцы пережили его эмоциональное потрясение и вернулись к простоте и логике классической архитектуры.
В сороковых годах 16 века Католическая Церковь развернула движение контрреформизма (Counter-Reformation), требуя от протестантов возвращения к принципам и практике ортодоксального католицизма. На волне этих настроений, группа итальянских теоретиков и архитекторов, включая Sebastiano Serlio, Giacomo da Vignola и Andrea Palladio, сформулировала «Объективные правила Классического языка архитектуры» и призвала к строгому следованию законам исторической Ордерной Системы.
В отличие от Alberti, рассматривающего классический Ордер как ключ к пониманию
Спроектированная Palladio Villa Rotonda в Vicenza стала манифестом движения и демонстрацией структурных и пластических возможностей возрожденной Ордерной Системы с ее абсолютной симметрией, рациональным использованием базовых геометрических элементов – круга, креста и квадрата и благородством лишенных декора поверхностей (Рис. 2.3.). На протяжении многих веков этот объект рассматривался архитекторами разных стран, как пример классицизма в его наиболее чистом и рациональном виде и до сих пор остается хрестоматией стиля, хотя в свое время не смог изменить архитектурные предпочтения Европы, все еще далеко отстающей от культурного лидера 16 века – Италии.
Рис. 2. 3. Villa Rotonda, Vicenza, Италия, 1569, Andrea Palladio.
Колонизация Америки
С момента высадки Колумба на Американский континент в 1492 году и до появления первых переселенцев прошло около века. Это время было потрачено на поиски путей преодоления досадной земной преграды между Европой и Индией, какой поначалу представлялась Америка европейским искателям приключений. Затем, после открытия здесь золота, внимание Европы наконец-то сосредоточилось на богатствах Нового мира. Отсюда началась история его колонизации.
Бушующая в Европе борьба католиков и протестантов и сопутствующее ей страстное желание обеих сторон обратить в свою веру возможно большее количество противников, не могли не выплеснуться на новые земли. Настроения воинствующего миссионерства помешали европейцам увидеть величие местной культуры, рациональность, эстетику и экологичность отшлифованных тысячелетиями архитектурных решений. С первых шагов на открытых землях завоеватели стали насаждать законы своей цивилизации.
Вначале Испания и Португалия убедили Папу Римского разделить между ними территорию Америки. Однако, по мере разрастания конфликта в недрах Католической Церкви, ее влияние стало ослабевать, и другие европейские страны перестали видеть необходимость в подчинении Риму. Началась борьба за передел Нового Мира.
Соревнуясь в темпах и эффективности захвата новых земель, разные страны использовали различные стратегии.
Испания высылала отряды конкистадоров, жестоко подавлявших сопротивление индейцев и последовательно присоединявших к ее владениям все новые земли Юго-запада. Основной целью завоевателей оставалось золото и поощряемая Римом католизация местного населения. Продвигаясь на запад, испанцы оставляли за собой католические миссии, воздвигнутые на развалинах сметенных ими цивилизаций. Постоянные поселения практически отсутствовали.
Французы, заинтересованные возможностью организации пушной торговли, осваивали центральные и юго-восточные районы, в основном долину Mississippi и ее притоков. Отношения с местным населением строились вокруг торговли и потому были лишены фанатичной непримиримости испанцев. Все же французская колонизация развивалась крайне медленно из-за серьезных климатических различий между прохладной лесостепью Центральной Европы и влажной тропической жарой юго-востока Америки, а также суровых эмиграционных законов Франции, требующих от переселенцев доказательств приверженности «истинной вере».