История армянского народа. Доблестные потомки великого Ноя
Шрифт:
10 тысяч римских солдат попали в руки неприятеля и были отправлены к персидской армии в Маргиану. Гай Кассий с мучительным трудом вернул Сирию, приведя 8 или 9 тысяч человек – все, что осталось от великолепного войска в 43 тысячи воинов, которое ушло из Италии. Великий визирь послал голову римского генерала своему господину Ороду, который в то время вторгся в Армению. В то время армянский трон занимал Артавазд III (56–34 до н. э.).
Этот правитель, сын и наследник Тиграна Великого, в первой половине своего правления был верен обязательствам отца по отношению к римлянам и предоставил Крассу в начале кампании корпус в 6 тысяч человек. То ли он предал римского полководца, когда тот отказался идти через Армению, то ли готовился прийти к нему на помощь, нам неизвестно. Однако вторжение
Новости о великой победе, одержанной Суреной, достигли персидского двора во время празднования бракосочетания. Греческая театральная труппа давала «Вакханок» Еврипида перед двумя царями и их приближенными – оба правителя и их вельможи прекрасно знали греческую литературу и обожали греческий театр. Артавазд, как мы уже говорили, сам писал трагедии, речи и другие труды на греческом, и его сочинения еще существовали в I веке и. э.
Актер, который играл Агаву, взял голову Красса вместо головы Пенфея и в припадке вакхического безумия схватил ее за волосы, высоко поднял и произнес знаменитые строки:
Только что срезанный плющ —Нашей охоты добычу счастливую —С гор несем мы в чертог.Можно не сомневаться, что овации армян не были искренними, ведь Артавазд, несомненно, понимал, что римляне, его вчерашние союзники, будут винить его в этой катастрофе.
Парфяно-армянская армия вторглась в Сирию, но Кассий в Антиохии успешно сопротивлялся ей и с помощью свежих подкреплений, присланных ему с большой спешкой, бывший помощник Красса даже сумел выгнать Парока из Полой Сирии. Шесть лет спустя (45 до н. э.) Ород воспользовался тем, что Рим, казалось бы, оставил в небрежении свои восточные дела, и снова послал Пакора в Сирию, чтобы оказать вооруженную поддержку римлянину Цецилию Бассу, восставшему против Цезаря.
В этот период история Армении так тесно смешивается с мировой политикой, что невозможно говорить об армянах и их делах, не рассматривая их как результат действий великих империй. Их так называемая автономия становится чисто номинальной, а цари – просто прислужниками персидских или римских полководцев.
Цезарь обдумывал, как отомстить за унижение, нанесенное Риму провалом и убийством Красса, заставить парфян в Ктесифоне вернуть захваченных римских орлов и наказать Пакора за новые посягательства на Сирию, но тут кинжал убийцы оборвал жизнь диктатора. Неразбериха, воцарившаяся в республике после смерти великого вождя, оставила Азию незащищенной и позволила персам и армянам пойти в наступление на Сирию и Финикию и даже Палестину, поскольку эти провинции теперь были открыты из-за бегства их наместника Децидия Саксы. Квинт Лабиен, сын Тита Лабиена, врага Цезаря, перешедший на сторону персов, находился в Сирии с армией Пакора. Так гражданская война в Риме принесла парфянам неожиданную помощь. Ород, изучивший римские методы ведения войны и тактической организации войск, с каждым днем становился все более грозным противником.
Драхма царя Парфии Пакора I
Несмотря на эти тревожные знаки, удача по-прежнему сопутствовала Вечному городу. Антоний, помирившись с Октавием, смог послать в Малую Азию Вентидия Басса. Лабиен был разбит и бежал в Киликию, где его захватили и казнили, и опытный Вентидий, заняв ущелья Аманоса, разгромил парфянского полководца Фарнапата. Пакор, вынужденный вернуться на другой берег Евфрата, также понес поражение у Гиндары, на северо-востоке от Антиохии, где был убит 9 июня 38 года до н. э. Тем временем Публий Канидий Красе победил в битве армян вместе с Фарнабазом, царем Иберии, и Зобером, царем Албании, который присоединился к парфянам в войне против Рима. Верховная власть республики, таким образом, расширилась от сирийских пустынь до берегов Каспийского моря.
Однако, устав от этих нескончаемых войн,
Смерть Пакора и потеря сирийских провинций ввергла аршакидского царя Орода в отчаяние. Он только что назначил сына Фраата IV своим преемником, и тот в нетерпеливом желании заполучить венец царя царей подстроил убийство отца, братьев, старшего сына и всех вельмож, хранивших верность убитому царю. Из-за этих преступлений многие персидские дворяне и сатрапы бежали с родины и стали искать убежища у римлян. Одним из этих беглецов был Меноэс, один из иранских вельмож высшего ранга. Так междоусобица в Персии позволила Риму снова взять Армению под свое крыло.
Тетрадрахма царя Персии Фраата IV и династии Аршакидов
Казалось, в Риме наступило спокойствие, и, больше не волнуясь о распрях, Марк Антоний при поддержке шурина Октавия отправился на восток во главе 70 тысяч пехоты, 40 тысяч вспомогательных войск и 10 тысяч испанцев. Армения поставила триумвиру контингент в 6 тысяч всадников. Таким образом, римская армия насчитывала 126 тысяч боеспособных солдат. Их полководец, возвратившись к плану Цезаря и полагаясь на свое численное превосходство, надеялся вернуть из Ктесифона и Экбатаны потерянные Крассом орлы.
Жестокое поражение в конце концов убедило римлян в том, что равнины Месопотамии слишком опасны для экспедиционных сил. Поэтому триумвир предложил сделать Армению своим плацдармом и ударить через Мидию в сердце Ирана. Но несмотря на то, что он был бесстрашным воином, ему недоставало таких качеств, как осторожность и дальновидность, хладнокровие и контроль над собственными страстями, которые необходимы для великих свершений. Потеряв в бездействии несколько месяцев благоприятного времени года, он направился к Евфрату в сопровождении Клеопатры. Потом, так как ему не терпелось вернуться к жизни, полной удовольствий с египетской царицей, которая оставила его после того, как он достиг реки, Марк Антоний не стал тратить время на зимовку в Армении. Торопясь покончить с персами как можно быстрее, он пересек армянские горы и вступил на равнины Атропатены. В этом излишне скором наступлении римский военачальник оказался столь неосмотрителен, что оставил в арьергарде караван с осадными орудиями, и на него внезапно напал Артавазд, сын Ариобарзана, царь Атропатены, и Меноэс, заключивший мир с парфянами; оба легиона, которые отвечали за орудия под командованием Оппия, были разгромлены персами.
Из-за этой потери Антоний не смог взять Фрааспу, одну из твердынь Атропатены, где жили сагартии (современный Геррус), и царь Армении бросил его и вернулся к себе в царство с 6 тысячами всадников. Римский полководец начал отступление лишь позднее, даже слишком поздно. В конце концов он отступил через Газаку (Ганзак), берега озера Матиан (Урмия) и горы южнее Аракса. Но в этом марше в три сотни римских миль по засушливым и бесплодным землям не менее 24 тысяч его легионеров погибли от изнеможения, холода и голода или от стрел 40 тысяч парфян, которые, несмотря на обещания Фраата, непрестанно терзали отступающую армию.
Не признавая собственного неблагоразумия, Антоний обвинил царя Армении Артавазда в этой катастрофе, так как тот уехал, забрав свою кавалерию. Тем не менее Антоний так спешил вернуться к египетской царице, что отказался зимовать в регионе Арарата и, отложив планы мести Артавазду, продолжил путь к сирийской Антиохии, потеряв по пути еще 8 тысяч человек от болезней и холода.
Среди постыдных пиров, которые Антоний задавал в Антиохии, он, однако, не забывал о своих обидах. Напрасно он пытался уговорить Артавазда явиться к нему. Следующей весной (34 до н. э.) триумвир вернулся в Армению и смог через Квинта Деллия уговорить царя согласиться на разговор с Антонием ради сохранения своего трона. Едва несчастный царь прибыл к римлянам, как в нарушение обещания он был закован в цепи и пленником проведен по собственным владениям, его заставили раскрыть крепости, чтобы вынести оттуда все сокровища. Антоний держал его при себе, чтобы украсить свой триумф и повести его по улицам Александрии в цепях вместе с женой и сыновьями. Иначе говоря, несмотря на разгром, понесенный от парфян, и на потерю армии, триумвир все же провел свой триумф; однако его единственными пленниками были его же бывшие союзники.