История безнравственности
Шрифт:
– Не кощунствуйте, – гневно перебила его Зоя, – это переходит уже всякие границы!
– А на самом деле вы замыслили и осуществили оба убийства, – все так же спокойно продолжал Дронго. – В историю детективного жанра ваши преступления войдут как образец. Единственно, в чем вам не повезло, – что в этом отеле оказался такой эксперт, как ваш покорный слуга. Самое поразительное заключалось в том, что из вашей шестерки у всех – я подчеркиваю, Дастан, у всех остальных – не было алиби в деле Фигуровского. И только вы один были вне подозрений. Такое непонятное совпадение. И во второй раз оно повторилось. Подозревать можно было кого угодно, только не вас с вашими квитанциями, где время было расписано по минутам.
– Но
– И еще один важный момент – томатный сок, который пил Михаил Фигуровский. В разговоре с нами госпожа Казарян вспомнила, что все присутствующие прекрасно знали: Фигуровский пьет только томатный сок, тогда как его супруга предпочитает апельсиновый или яблочный.
– Правильно, – сказала Зоя, – об этом все знали.
– Значит, яд в томатный сок попал не случайно. Убийца точно знал, что этот сок был предназначен для Фигуровского. А теперь вспомним о ручке, которую нашли за кроватью. Поразительно, что на ней оказались отпечатки пальцев Линары. А еще ее записка двусмысленного содержания. Экспертиза установила, что эта записка написана несколько месяцев назад и не имеет никакого отношения к сегодняшнему дню. Дастан нарочно подбросил ручку в спальню погибшего, чтобы подозрение пало на его супругу, ведь она была в номере Фигуровского. Причем подбросил именно тогда, когда сам появился у кровати погибшего. А потом «случайно» нашлась и эта записка. Все было разыграно как по нотам. Все-таки вас недооценивают в театре, господин Кумарбеков, вы достаточно неплохой режиссер.
Дастан смотрел на Дронго невидящим взглядом. Он уже сознавал, что эксперт будет продолжать свои разоблачения, и ждал последнего удара.
– Но как он совершил эти убийства? – спросил комиссар. – Вы ничего не сказали о том, как он их совершил.
– Сейчас все узнаете. – Дронго подошел к дверям и, приоткрыв их, пригласил в комнату Кармен Мурильо. Женщина вошла, опасливо оглядывая присутствующих.
– Пусть она расскажет, как относила заказанную еду и напитки в номер Фигуровского, – обратился он к переводчику, – только ту часть, когда рядом с ней случайно упала женщина.
– Я вышла из кабины лифта со столиком, – ответила Кармен, услышав перевод, – и рядом со мной, прямо у лестницы, неожиданно упала женщина. Она подвернула ногу. Я помогла ей подняться и сесть в лифт. Потом отнесла столик с заказом в номер-сьют…
– Достаточно, – сказал Дронго. – Здесь есть еще один свободный стул, пусть она пока сядет. Такая вроде незначительная деталь – споткнулась незнакомка, не имевшая никакого отношения к этим преступлениям. Но на самом деле очень даже имевшая. Эта была сообщница господина Дастана Кумарбекова, которая прилетела сюда за два дня до появления этой шестерки. Все было разыграно безупречно. Сначала они пытались отравить Фигуровского за завтраком, но тогда ему просто повезло. Затем эта сообщница разыграла нарочитое падение, а Дастан, находившийся рядом, успел подсыпать яд в стакан томатного сока, пока сеньора Кармен Мурильо помогала незнакомке подняться. Итересно, что потом нога у женщины совсем не болела.
И, наконец, убийство Линары Молдобаевой. Дастан нарочно уехал в Эстепону, заказав себе такси и сделав даже меня свидетелем своего отъезда, а его сообщница прошла мимо сидевшей в шезлонге Линары, бросив яд в ее стакан.
– Это уже выдумки, ваши дурацкие фантазии, – выдавил из себя Дастан, – у вас нет никаких доказательств.
– Кроме одного. Сегодня утром из отеля выписалась семья Хааваоке. Муж и жена. Мужа зовут Антс Хааваоке, и он, очевидно, ничего не знает о ваших замыслах. А его жена, Делия Хааваоке, на самом деле не эстонка, а литовка Делия Ренчис. И я достаточно легко выяснил, что госпожа Ренчис и вы вместе учились во ВГИКе, на режиссерском факультете. Испанским следователям
Возможно, она была вашей тенью все эти годы, помогая в ваших преступных замыслах. Очевидно, вам удалось уговорить свою бывшую супругу переписать завещание на вас, и после ее смерти вы автоматически становитесь владельцем сорока процентов акций. Но вы опасались Фигуровского. Он решительно пресекал все попытки вмешиваться в работу компании. И, конечно, он бы не поверил в случайную смерть своей компаньонши. Поэтому в первую очередь нужно было убрать самого Фигуровского. Вероятно, вы собирались потом убедить его вдову передать вам и ее пакет акций в доверительное управление, тем более что все знали о намерениях Михаила Матвеевича оставить эти акции своей молодой жене, а недвижимое имущество и другие деньги разделить между детьми.
– Нас еще не ознакомили с завещанием, – снова вмешалась Зоя.
– Это всего лишь ваши выдумки и инсинуации, – скривился Дастан, – вы придумали эти глупости и высосали их из пальца. Никого я не убивал и ничего не планировал. А господин Трейцис тогда умер, отравившись грибами. Это было в девяносто первом году, так что никакого сравнительного анализа ядов быть не может. Насчет моей первой жены – я действительно сожалею, что она уехала в Ташкент. А свою вторую жену я очень любил и ценил, несмотря на все ваши глупые предположения.
– И вы не учились на режиссерском факультете вместе с Делией Ренчис, ставшей теперь Делией Хааваоке? – спросил Дронго.
– Учился, – кивнул Дастан, – но с тех пор прошло уже двадцать лет, и мы могли просто не узнать друг друга…
– Случайно оказавшись вместе в этом отеле, – закончил за него фразу Дронго.
– Они уже улетели, поэтому вы говорите мне такие немыслимые ужасы, – усмехнулся Дастан. – У вас нет ни одного доказательства.
– Есть, – сказал Дронго, доставая паспорт Кумарбекова. – Это, кажется, ваш документ.
– Он лежал у меня в сейфе, – гневно вспыхнул Дастан. – Как вы посмели его забрать!
– Посмотрите, здесь есть отметки о пересечении вами Шенгенской зоны. И два раза стоит штамп Эстонии. За неделю до выезда сюда вы съездили в Таллин на один день, чтобы договориться. Увидев этот штамп, я больше ни в чем не сомневался. Тем более что в отеле была только одна эстонская пара.
– И на основании этого штампа вы обвиняете меня в двойном убийстве? – с вызовом спросил Дастан.
– Нет, – ответил Дронго, – я обвиняю вас и вашу сообщницу в двойном убийстве на основании и ее показаний. – Он шагнул к дверям, несколько театрально их раскрыл и громко позвал:
– Госпожа Хааваоке, вы можете войти.
Дастан вскочил на ноги. Этого он явно не ожидал. В комнату медленно вошла его сообщница.
– Я больше так не могла, – призналась она, – просто не могла… – Лицо ее стало белым как мел.
И тогда Дастан зарычал от гнева и бешенства. В комнату вбежали двое офицеров полиции и надели на него наручники. У Дастана началась неконтролируемая истерика. Джил изумленно смотрела на него и на Дронго. В ее глазах застыли слезы.