История библейских стран

Циркин Юлий Беркович

С течением времени Палестина все более втягивалась в общую систему эллинизма. Даже иудейская община, резко отделенная от остального мира своей монотеистической религией и библейскими законами и со времен Эзры не желавшая никаких связей с каким другим народом или какой другой культурой, все больше подвергалась эллинизации. Ее внешним проявлением стало все более частое принятие иудеями греческих имен. По этому пути пошли даже жрецы, включая первосвященников. Например, Ония стал называться Менелаем, а его брат Иисус — Ясоном (Ios. Ant Iud., XII, 5, 1). Надо, однако, отметить, что это явление было распространено среди верхних слоев преимущественно иерусалимского населения. В сельской среде, приверженной традиционным установлениям, оно практически не встречалось (Stem, М., 1981, 245–246). Уже говорилось о борьбе двух группировок — "эллинистов" и "изоляционистов". Сельское население II, вероятно, городские низы поддерживали вторых. Первосвященник Ония, вступивший и какие-то отношения с Гелиодором, попытался привлечь на свою сторону Селевка IV. Однако Селевк вскоре был убит, к власти пришел Антиох IV, одним из первых шагов

которого была смена первосвященника. Это еще раз показывает, что поступок Гелиодора в Иерусалиме был связан со стремлением привлечь на свою сторону иерусалимское жречество, и это ему удалось. Сменяя Онию и назначая на его место его брата Иисуса, принявшего греческое имя Ясон, Антиох устранял сторонников свергнутого "премьера".

На этом внутренние раздоры в иудейской верхушке не закончились. Брат Ясона-Иисуса, Ония-Менелай, подкупил царя и добился назначения себя первосвященником. Ясон не смирился с этим, и иудейское общество снова разделилось на враждующие "партии". Сначала, пользуясь поддержкой большинства народа (по-видимому, в Иерусалиме), побеждал Ясон, и Менелай был вынужден бежать к царю, но затем, опираясь на помощь царя, Менелай одержал победу, и Ясон был изгнан в Заиорданье (II Мас., 4, 2—26; Ios. Ant. Iud., XII, 5, 1). Стремясь закрепить победу и обезопасить свою власть, Менелай подкупил Андроника, оставленного Антиохом в столице на время одного из своих походов, и тот убил Онию. Притворившись возмущенным этим коварным убийством, Антиох после возвращения казнил Андроника (II Мас., 4, 34–38; Diod., XXX, 7, 2). Царь явно был рад избавиться от своего соратника, слишком много знавшего и убившего сына Селевка (Wilken, 1894, 2162; WiII, 1967, 282). Повествуя об этом событии, II Книга Маккавеев не приводит никакой даты. Но произошло оно явно до похода Антиоха на Иерусалим в 170 г. до н. э. и, естественно, не могло произойти до убийства юного соправителя, по-видимому, в 171 г. до н. э. Такая временная близость двух убийств подтверждает подозрения, что царь устранил нежелательного свидетеля и соучастника.

6 перерыве между двумя египетскими кампаниями, в 170 г. до н. э. Антиох с армией вошел в Иерусалим, где его торжественно встретил Менелай и его сторонники. К этому времени общая эллинизация региона затронула и Иерусалим. В частности, в самом городе был построен гимнасий по греческому образцу, что вызвало особое возмущение правоверных иудеев. Вступив в Иерусалим, Антиох не без помощи Менелая ограбил храм и вмешался во внутреннюю борьбу в Иудее на стороне "эллинистов". Позже он даже вообще попытался ликвидировать культ Йахве, преследуя его поклонников и вводя культы греческих богов, а сам храм посвятив Зевсу Олимпийскому. В Иерусалим был оставлен селевкидский гарнизон, для которого в городе была воздвигнута крепость Акра (I Mac, 1, 20–33; II Мас., 5, 1–6, 2; Ios. Ant. Itid., XII, 5, 3). Едва ли это объясняется особой ненавистью Антиоха к иудеям, как и желанием религиозной унификации своего обширного царства. То, что царь выступил на стороне своего ставленника против его противников, совершенно естественно. Гораздо большее значение имели политические мотивы. Поскольку "эллинисты", и особенно группировка Менелая, были связаны с Антиохом, то их противники возлагали свои надежды на птолемеевский Египет. Громя эту "партию", Антиох уничтожал, как ему казалось, "пятую колонну" Птолемеев, а искореняя культ Йахве, лишал людей их духовной опоры и религиозного центра. Все эти меры не были проведены сразу. Политика Антиоха все более ужесточалась по мере того, как относительно мягкие меры оказывались неэффективными и проптолемеевская, как полагал Антиох, "партия" отказывалась подчиняться, А раскол среди "эллинистов" делал ситуацию еще более хрупкой и опасной для царя.

Напряжение в Иудее нарастало. К ним прибавился конфликт между Менелаем и командиром иерусалимского гарнизона Состратом, обвинившим первосвященника в неуплате царю требуемых денег. Чтобы разобраться во всем этом, Антиох вызвал к себе обоих. Сам он в это время находился в Тире (II Мас., 4, 27–29, 44). Возможно, его пребывание в финикийском городе было связано с реорганизацией Келесирии и Финикии. Как уже говорилось, после завоевания азиатских владений Птолемеев на этой территории было организовано четыре новых сатрапии, но сделано это было не сразу. Антиох III ограничился лишь переименованием области в Келесирию и Финикию. Ее первым главой с тем же титулом стратега был назначен Птолемей, сын Трасея, одновременно ставший и верховным жрецом царского культа в этой области (OGIS, 230). При Селевке IV стратегом Келесирии и Финикии был Аполлоний, сын Трасея (II Мас., 3, 5). Вероятно, после окончания стратегии Птолемея (его дальнейшая судьба неизвестна; может быть, он умер) во главе Келесирии и Финикии был поставлен его брат. Но война с Египтом и внутреннее напряжение в этой области, по-видимому, заставили Антиоха IV пойти на расчленение слишком большой области, дабы обеспечить более эффективный контроль за внутренним положением в отдельных ее частях.

Отправляясь в Тир на царский суд, Менелай оставил в Иерусалиме своего брата Лисимаха, произвол и насилия которого привели к восстанию, в ходе которого Лисимах был убит. Библия рассказывает, что Менелай подкупил одного из приближенных Антиоха и тот добился от царя его оправдания (II Мас., 4, 29–50). Но возможно, не только подкуп одного царедворца решил дело; узнав о восстании в Иерусалиме, царь вполне мог отменить слишком уж тщательный разбор дела, последствия которого могли быть непредсказуемыми, и оставить у власти уже проверенного Менелая. Это решение Антиоха еще более укрепило власть Менелая, но не упростило внутренней ситуации в Иудеи. Продолжалось противостояние не только "эллинистов" и "изоляционистов", которых стали называть "благочестивыми" (хасидеи, hasidim), но

и внутри "эллинистов" — между сторонниками Менелая и изгнанного Ясона. Последний, получив ложное известие о гибели Антиоха в Египте, вторгся со своим отрядом в Иудею, но после кровавой гражданской войны был вынужден снова уйти в Заиорданье, а затем и в Египет, ставший естественным прибежищем всех врагов Селевкидов. Это показывает, что за спиной Ясона, может быть, действительно стояло египетское правительство.

Одним из этапов скитаний Ясона после его окончательного поражения была Набатея. Набатейского властителя Арету И Книга Маккавеев (5, 8) называет тираном (????????), что, по-видимому, говорит о том, что подлинным царем, по крайней мере в глазах соседей набатеев, он не был и, вероятно, пришел к власти незаконным путем (Шифман, 1976, 56). Набатеи, которые, как говорилось выше, отстояли свою независимость от Антигона, оставались независимыми и позже, хотя и поддерживали оживленные сношения с Египтом. Перелом в политическом развитии набатейского общества, вероятно, произошел в начале II в. до н. э. Каким-то образом, подробности, к сожалению, неизвестны, Арета установил свою власть над соплеменниками. Если именно этого Арету, что очень возможно, упоминает надпись некоего Нутайру, то этот набатейский правитель принял и титул царя — mlk nbt(w) (Шифман, 1976, 20–21). Произошло это до бегства к нему Ясона в 168 г. до н. э. или после, мы не знаем. Библейский автор не интересовался тонкостями внутринабатейских отношений и лишь фиксировал сложившуюся ситуацию. Ясно, что ранее, воспользовавшись вытеснением Птолемеев из Азии, набатеи чрезвычайно расширили свои владения, захватив, в частности, значительную часть Синая, а затем, с нарастающим упадком державы Селевкидов, еще более укрепили свое положение к востоку и югу от Мертвого моря (Negev, 1977, 532, 535–536). Таким образом, можно говорить, что в Заиорданье возникло Набатейское царство, которое в будущем займет видное место в политической истории региона.

Поражение Ясона укрепило положение Менелая и той части "эллинистов", которые сплотились вокруг него. Логика борьбы привела их к более радикальным решениям, чем, может быть, они хотели ранее. В принципе "эллинисты" не ставили себе задачи ликвидировать иудейский монотеизм и культ Йахве, но стремились приспособить его, а также еврейские религиозные законы и образ жизни к изменившемуся положению, сильнее связать иудейское общество с окружающим миром. Однако в ходе борьбы они все в большей степени нарушали самые элементарные принципы монотеизма, а после запрещения культа Йахве, будучи верными подданными Антиоха, активно участвовали в искоренении отеческих обычаев. А это, в свою очередь, привело к радикализации позиции их противников. В результате незначительное столкновение в деревне Модине привело к началу мощного восстания, которое возглавил Маттафия из жреческой семьи Хасмонеев. Видимо, к этому времени высшие слои иерусалимского жречества уже полностью перешли на позиции эллинизма, и сопротивление поэтому возглавили низшие представители этого сословия.

В 168 г. до н. э. Маттафия призвал односельчан к восстанию в защиту закона и религии предков. Эти лозунги привлекли к нему значительное число приверженцев, что, в свою очередь, вызвало преследование бунтовщиков правительственными войсками. Тогда Маттафия и его сторонники ушли в горы и пещеры. Оттуда они нападали на "отступников", т. е. тех иудеев, которые признали царский указ о запрещении культа Йахве и введении эллинских культов, разрушали жертвенники, и, захватив то или иное место, вводили старые правила. Характерно, что на собственно язычников, т. е. неиудеев, они, как кажется, не нападали. По существу в стране развернулась партизанская война, жестокая с обеих сторон. Поначалу сторонники Маттафии терпели поражения, не желая сражаться по субботам, поскольку это было запрещено Библией, но затем сам же Маттафия призвал их на время войны отказаться от чрезмерно строго соблюдения этого запрета, что в какой-то степени изменило ситуацию. Сам Маттафия умер через год, оставив во главе повстанцев своих сыновей. Их официальным главой стал Симон, а военным предводителем Иуда, прозванный Маккавеем (maqqabi — молот). Поэтому и само восстание называется обычно восстанием Маккавеев.

Под руководством Иуды Маккавея восстание приняло еще больший размах. Восстание Маттафии едва ли очень озаботило Антиоха, который явно счел его незначительным событием, справиться с которым вполне могут местные власти (Wilimann, 1894, 2475). Однако попытки правителя Самарии Аполлония, которому, по-видимому, в это время подчинялась Иудея, и сатрапа Келесирии Сирона разбить Иуду не удались. И тогда пришлось вмешаться центральному правительству. Против восставших была направлена армия во главе с Лисием, тогдашним всемогущим приближенным Антиоха. Но и эта армия была разбита в битве при Бет-Цуре, после чего Лисий вступил в переговоры с Иудой. Ему, видимо, удалось убедить Антиоха в необходимости пойти на уступки, и тот направил иудеям свой рескрипт, согласно которому отменялись прежние запреты и восстанавливалась свобода иудейского культа. Однако посредником между царем и иудеями определялся все тот же Менелай, что подтверждало его власть в Иудее и, следовательно, господство "эллинистов" (I Мас., 2–4; II Мас., 8–11; Ios. Ant. Iud., XII, 6, 1–7, 4). Последнее обстоятельство не могло удовлетворить повстанцев, и борьба продолжалась. Противником Иуды снова выступил Лисий, но уже в новом качестве.

Восстание в Иудее было не единственным в державе Селевкидов. Еще раньше произошло восстание в Тарсе и Малле, т. е. в той части Киликии, которая еще оставалась под властью Селевкидов. Причиной восстания была передача этих городов во власть наложницы Антиоха Антиохиде. Таких решений правители городов очень боялись (Бикерман, 1985, 144–145), т. к. это означало практическое лишение их полисных преимуществ. Восстание было столь грозным, что сам Антиох направился на его подавление (II Мас., 4, 30).