История болезни, или Дневник здоровья

Даншох Алиса

– Однажды, – говорила она, – после очередной гормональной перестройки всё может измениться. Организм перенастроится, и ты безнаказанно насладишься запретными для аллергика плодами.

В ожидании возможных трансформаций, вернувшись с работы, я ела что-нибудь постное, безобидно варено-тушеное, а потому низкокалорийное. Из строго запрещённого я позволяла себе лишь чашку крепкого натурального кофе по утрам. Оправданием служило пониженное давление. Долгие годы я состояла в рядах гипотоников с артериальными показателями 90/60, с характерной непроходящей усталостью и безнадёжным недосыпом, когда и целых восьми часов мало. Вот уже лет пятнадцать, как я не употребляю стимулирующий всё человечество напиток, но благоухание свежемолотого кофе до сих пор бодрит меня сильнее ледяного душа.

И тогда, и сегодня запахи съестного, как и визуальное восприятие продуктов, заряжают меня жизненными силами. Стыдно

признаться, но продуктовые отделы знаменитых универмагов энергетически действуют на меня сильнее, чем экспозиции лучших музеев мира. От прогулок по роскошным паркам я получаю удовольствие не меньшее, чем от посещений рынков. Воспоминания о прилавках советских гастрономов, таких как «Смоленский» или «Елисеевский», до сих пор греют мою душу.

Не хлебом единым подпитывалась моя внутренняя активность. Все возможные стихии (воздух, вода, земля, огонь) подкидывали в топку нервной системы необходимое горючее. Вместе с подрастающим ребёнком вся семья с апреля по октябрь дышала свеженьким подмосковным дачным воздухом. Месяц июнь, проведённый с сыном в Крыму, на год пополнял его и мой запас витамина D и йодомарина. Юная поросль не давала расслабиться и зимой, заставляя выходить на лёд, кататься на чём придётся с любых гор, а в новогодние каникулы ежедневно вставать на лыжи. Наша городская квартира не одобряла поклонения стихии открытого огня, считая, что вполне достаточно летних костров на даче. Другое дело свечи: жги сколько хочешь, любуйся нежным мерцанием и заряжайся от него, пока воск не истает, заодно и электроэнергию сбережёшь. А недавно ещё один знакомый экстрасенс настоятельно рекомендовал аж дважды в день пользоваться свечами для восполнения личной энергии. Всегда в квартире можно отыскать укромный тёмный уголок, уединиться в нём и, по возможности не мигая, несколько минут глядеть на пламя свечи. Попробуйте, вдруг эта несложная манипуляция с огнём вас взбодрит.

В списке моих персональных зарядных устройств имеется несколько очень мощных: городские площади, кладбища и залы с концертами классической музыки. Когда я посещаю эти места, душа моя отделяется от тела и устремляется в неведомые края, к счастью, временно. Площади в моём представлении кроме прямых своих обязанностей выполняют и другую очень важную работу. Они служат энергетическими резервуарами, добавляя ко всему прочему и функции фильтра. То есть отрицательные человеческие выделения они отправляют в космическую химчистку, и после спецобработки на площади возвращается положительная аура.

Места упокоения усопших действуют иначе. Со спокойным достоинством имена на памятниках неторопливо ведут беседы друг с другом. Они рассказывают истории из своей жизни, говорят о победах, поражениях, о неизбежной разлуке… Они напоминают посетителям: «Всё пройдёт – и печаль, и радость. Наслаждайтесь жизнью, пока можете. Не забывайте нас, мы – прошлое вашей страны, мы – часть её богатой культуры…» И правда, где бы ещё вы встретились с Гоголем, Чеховым, Булгаковым и Станиславским на участке в триста квадратных метров? А на кладбище Новодевичьего монастыря – запросто. Оказавшись первый раз на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, я плакала от гордости за державу. Из-за страшных обстоятельств в начале двадцатого века ей пришлось подарить Франции и всему миру таких великих людей! Сегодня они украшают историю культуры нашей планеты. Я читала славные имена на памятниках и испытывала такой мощный прилив чувств, какого и припомнить не могла. В маленьком красивом и уютном русском храме при кладбище я поставила свечку в благодарность за спасение моих выдающихся соотечественников.

По своему складу характера я антагонистка Козы-дерезы из одноимённой русской народной сказки. В отличие от легендарной героини, агрессивной, всем недовольной и постоянно жалующейся: «Бежала через мосточек, ухватила всего лишь кленовый листочек да сделала водички глоточек», – я всегда искренне радовалась любой возможности «ухватить» у происходящих событий «вкусненький листочек» и сделать «энергетический глоточек». Любые положительные эмоции меня заряжали, надо было лишь правильно настраиваться. Думаю, не каждому человеку удаётся с лёгкостью находить в повседневной жизни моменты со знаком плюс. Однако мне казалось, что этому можно научиться, особенно с помощью тренера-экстрасенса, которому доверяешь, конечно.

Мой муж, физик по образованию, не мешал мне работать над собой. Мои разглагольствования про биополе его забавляли, и однажды, насмешливо глядя на меня, он задал простой вопрос:

– А скажи, душа моя, чем измеряется твоё поле?

– Чем-то, – ответила я и занервничала, потому что понятия не имела, как его меряют. – Это ты заканчивал МИФИ – кому, как не тебе, знать ответ.

Лучший способ защиты, то есть нападение,

не сработал, и я выслушала небольшую лекцию. Я узнала, что с точки зрения физики биополе – тёмная лошадка и не существует общепринятой единицы его измерения. Возможно, оно включает исходящую от человека тепловую энергию в джоулях, его магнитные излучения в гауссах, частотные колебания организма в герцах… «И ещё, – подумалось мне, – что-нибудь в чём-нибудь, основательно изученное восточной медициной с её созерцательно-медитативным подходом». Затем встрепенулось моё энергетическое эго: «Минуточку, минуточку, – встряло оно в размышления, – а как же наши доблестные космические силы и прочие другие, разрабатывающие спецметодики и спецоборудование для выбивания максимума из нашего организма? Ведь без усилий нашего биополя тут никак не обойтись». Всё же я сочла, что определение единицы измерения биополя, как и выяснение отношений с законспирированными структурами особого назначения, лучше отложить на неопределённое время. А пока что я вернулась к теме вампиризма. Я знала, что в этом вопросе у меня много сторонников. Я также знала, что постоянно подвергаюсь вероломным нападениям вампиров и что мне надо держать энергетическую оборону. Подозревая, что муж не разделит моей точки зрения, я обратилась за поддержкой к самой умной и очень образованной своей знакомой с точно-научным университетским образованием. Стараясь не слишком сильно задеть мои чувства и не вступая в споры, она тактично донесла до меня свою трактовку проблемы.

– Видишь ли, – мягко сказала она, – мне кажется, что всё дело в человеческом характере, в его силе, темпераменте и в умении сознательно или бессознательно манипулировать другими. Часто те, кого ты называешь вампирами, – люди, неудовлетворённые жизнью, завистливые, недобрые, эгоистичные или страдающие всякого рода нарушениями нервно-мозговой деятельности. Не считаясь по возможности ни с кем, они психологически давят на окружающих, навязывая своё, терроризируя, шантажируя и рассчитывая на добропорядочность и совестливость своей безошибочно правильно выбранной жертвы-реципиента.

– Логично, – согласилась я, – и все же вампиры существуют. Ладно, так и быть, пойду на компромисс. Если слово «нежить», обозначающее фантастических неприятных существ в образе человека, использовать в переносном смысле, то закомплексованных, неудовлетворённых манипуляторов, обиженных обстоятельствами плюс имеющих некоторые психические отклонения, спокойно можно выделить в условную категорию «энергетических вампиров». И дальше дело ваше: хотите – боритесь с ними, а не хотите или не можете – хай пьют злодеи вашу кровушку.

Мы со Светой Зайцевой всеми силами пытались противостоять нечисти, избрав простой, но верный способ, доступный каждому. Его четко сформулировал величайший коллективный разум русской литературы второй половины девятнадцатого века Козьма Прутков: «Если хочешь быть счастливым – будь им». Свете этого очень хотелось, и она многого добилась на пути к намеченной цели. Её родители души в ней не чаяли, баловали её всеми доступными им средствами и изо всех сил ей помогали. От них она получила дивные подарки – безграничную любовь и преданность. Они безмерно гордились своей девочкой-Дюймовочкой, и она оправдывала их ожидания. У неё была активная жизненная позиция, в соответствии с которой она блестяще защитила кандидатскую диссертацию, поменяла комсомольский билет на членство в КПСС, состояла членом различных научных обществ, читала лекции, вела семинары и ездила на всесоюзные конференции с докладами. Сам Асаф Львович Машкиллейсон, выдающийся советский дерматолог, ведущий профессор ЦКВИ и заведующий кафедрой 3-го меда, оставил Светочку при себе, что по тем советским временам было неслыханной честью и удачей. Членство в Доме учёных давало Светлане Юрьевне возможность не только посещать все мероприятия сего процветающего клуба светочей науки, но и водить друзей в его недорогой ресторан. Вкушая, скажем, селёдочку под шубой в нарядном зале шикарного московского особняка на Пречистенке, ты ощущал некую причастность к лидирующей в мире советской науке.

Вела Света и бурную светскую жизнь. Она была настоящей тусовщицей, посещала все художественные выставки, все театральные премьеры. Очень любила классическую музыку, прекрасно в ней разбиралась, иногда сама садилась за пианино, но предпочитала концерты в консерватории. Света часто бывала на просмотрах в Доме кино, с нетерпением ждала московских кинофестивалей и покупала абонементы в «Иллюзион», где крутили ностальгическую мировую классику. Она всегда находила время для дружеских посиделок, никогда не забывала про дни рождения своих знакомых и родителей. Чтобы не ходить каждый вечер встречать дочь к метро, папа Юрий Иванович подарил Светлане новенькие, весёленького цвета «Жигули», на которых она легко бороздила московские просторы.