История бродяги. Метаморфозы
Шрифт:
Женька все это время неподвижно сидел в кресле и наблюдал. В его огромных темных глазах плескалось самое искреннее любопытство, и теснилось множество вопросов, которые он по своей привычке не решался озвучить. Один он все же озвучил и от его содержания внутри меня все замерло.
«Тихон, а что если мы не успеем? Ну, я хочу сказать, ты не создашь препарат, останавливающий мое омоложение, и я исчезну.»
«Успеем, –
«Я бы хотел еще раз повидать Варвару, – будто не слыша моих слов продолжил Женя, – пока я еще нормально выгляжу… Немного старше нее… Можно я поеду обратно?»
Его слова отозвались во мне неожиданно принятым решением, которое я тут же озвучил:
«Никуда ты не поедешь, – заявил я, а Женька изменился в лице, – я имею в виду, не поедешь один. Мы поедем на побережье вместе, завтра. Точнее, уже сегодня. А пока не мешай мне, прошу тебя…»
Женька едва слышно вздохнул и промолчал, но в этом многозначительном молчании я отчетливо расслышал бесконечное сожаление о моей рушащейся карьере и загубленных планах.
Утром я сидел в кабинете брата, передавая ему дела.
Естественно я не стал объяснять Филиппу причины моего скоропалительного решения, просто поставив его перед фактом. Как же он орал, это стоило бы записать и впоследствии пугать этой записью его будущих внуков, если когда-нибудь такие появятся.
«Да что с тобой, Тихон?! – сыпал ядом мой всегда сдержанный братец, – ты хоть понимаешь, что своим решением ты не только рушишь свое собственное будущее, но и ставишь под угрозу благополучие целой компании?!»
В последнем высказывании я видел явную клоунаду. Незабвенный Станиславский с позором выгнал бы Филиппа с подмостков, услышав подобную реплику.
«Ничего с твоим концерном не случится, – равнодушно заявил я, выдерживая выбранную роль, – посади на мое место Маргариту Антоновну, она справиться.»
«Я лишу тебя твоей доли, – прошипел Филипп, – если сейчас же не одумаешься! И я не шучу! Ты дурак, Тихон, я всегда это знал и сегодня ты только укрепил мои убеждения!»
«Ты отнимаешь мое время, – пробормотал я, бросая взгляд на часы, – я очень тороплюсь, прощай Филипп!»
Но мой добрый покровитель
«Послушай, мой мальчик, – вполне спокойно произнес он, – я понимаю, что твое стремление все успеть и не наделать ошибок, отняло много сил. Так бывает, я помню это по себе, но не стоит бросать начатое только из-за того, что это лишает тебя личной жизни. Или по какой причине ты решил оставить компанию? Ты справляешься и справляешься отлично. Тебе же нравиться все это, Тихон. Давай сделаем так. Я дам тебе месяц отдыха, потом ты вернешься и продолжишь работу. Я сам буду контролировать производство в твое отсутствие, и тебе не придется разгребать нерешенные дела. Ну, согласен?»
Слова Филиппа звучали трезво и правильно, однако я не мог ответить ему ни да, ни нет, поскольку не знал, как долго мне придется искать способ остановить необратимые процессы в Женькином организме. Если мне вообще удастся отыскать такой способ. Мое молчание Филипп расценил как отказ и выпрямился в кресле.
«Ну знаешь ли, мой дорогой брат, – холодно изрек он, – я не намерен долго уговаривать тебя. Тебе уже тридцать, и ты сам способен принимать решения»
«Мне тридцать восемь, – рассеянно пробормотал я и протянул ему руку. – спасибо, Филипп. Мне пора!»
Господин Русаков не ответил мне, и только на самом пороге его кабинета меня догнала мстительная фраза: «Ты сам сделал свой выбор.»
Прошлая бессонная ночь не принесла значительных изменений в Женькину внешность. Он как две капли воды напоминал себя вчерашнего, только темные круги под глазами выдавали крайнюю усталость. Собирая в сумку склянки с реактивами, я то и дело оборачивался на тощую фигурку своего гостя, пытаясь обнаружить новые признаки омоложения. Их отсутствие немного успокоило меня и принесло в мою голову новую мысль. Не слишком ли я поторопился поверить этому мальчишке? При желании можно мастерски изобразить поведение и манеры любого человека, достаточно обладать минимальными актерскими способностями и владеть информацией о личной жизни прототипа.
Конец ознакомительного фрагмента.