История человечества в великих документах
Шрифт:
После прочтения «Искусства войны» создаётся впечатление, что ничего нового в военной науке за истекшие два с половиной тысячелетия создано не было. Ориентация на местности, психологическое состояние солдата, расположение различных родов войск в ходе битвы, манёвры и планирование – всё это изложено так, будто у автора за плечами по меньшей мере Столетняя война. Макиавелли, Суворов, Клаузевиц и Гудериан не были знакомы с трудом Сунь-цзы, но их доктрины как будто сходят с бамбуковых пластинок его «Искусства войны». Разве что писали и говорили они менее образным языком, чем вот этот:
«Тот, кто хорошо ведет войну,
Поневоле задумаешься, скольких трагических ошибок можно было бы избежать, сколько жизней спасти, если бы во все времена руководители нашей страны держали на столе «Искусство войны». Ведь каждый, кто знаком с историей начального периода Великой Отечественной войны, сегодня согласится с простыми, кажущимися очевидными фразами:
«Побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им… Тот, кто хорошо сражается, ищет все в мощи, а не требует всего от людей. Поэтому он умеет выбирать людей и ставить их соответственно их мощи».
При этом Сунь-цзы сложно обвинить в кровожадности, по-хорошему он вообще выступает против войны и уничтожения вражеских войск. Основной целью является подчинение государства без вступления в военный конфликт. Побеждать противника нужно уметь без боя, с помощью политических средств:
«По правилам ведения войны наилучшее – сохранить армию противника в целости, на втором месте – разбить её. Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь».
Особенное внимание почтенный Сунь обращает на разведку как один из важнейших компонентов искусства войны. «Война – это путь обмана» (один из самых расхожих афоризмов книги), так что всегда необходимо содержать и использовать разведчиков. 2500 лет назад китайскому генералу были известны такие, казалось бы, современные понятия, как двойные агенты, стратегическая дезинформация и контрразведка. И всему этому сопутствует редкий для древнего человека прагматизм, абсолютное отсутствие опоры на сверхъестественное. А нам-то подчас кажется, что древние люди без шаманов и жертвоприношений шагу ступить не могли.
«Знание наперёд нельзя получить от богов и демонов, нельзя получить и путём заключения по сходству, нельзя получить и путём всяких вычислений. Знание о положении противника можно получить только от людей».
«Искусство войны» – к сожалению, или к счастью – не теряет актуальности и в наше время. Гитлеровский блицкриг и блестящее окружение немецких войск под Сталинградом тоже были описаны великим генералом царства У. С течением времени к его канонам просто добавляются новые, более конкретные правила. Как то, что полвека назад сформулировал герой Второй мировой войны британский фельдмаршал Бернард Монтгомери, сам любивший полистать томик почтенного Суня:
«Правило номер один на первой странице книги войны гласит: “Никогда не пытайтесь захватить Москву”. Многие люди пытались – Наполеон и Гитлер, – но ничего хорошего не вышло. Это первое правило».
Документ № 15
«История» Геродота (ок. 450 г. до н. э.)
• рождение
• представление о мире как едином целом
• основы европейского самосознания
В наши дни, когда ежегодно на прилавки книжных магазинов по всему миру выбрасывается не менее 2,2 млн новых названий книг, трудно написать что-либо, сопоставимое по значению с одним произведением античной эпохи. Особенно таким произведением, которое сформировало целый ряд направлений мировой научной мысли. Цицерон, который умел метко заклеймить человека, назвал Геродота «отцом истории», и это не было преувеличением. Его детищем стала не только «История» с рассказом о мире V в. до н. э., но и история как наука и как литературный жанр. С тех пор в Европе написаны тысячи тонн исторической литературы, но канон, заданный великим ионийцем, остался во многом неизменен. И каждый автор, пишущий об истории, в том числе и автор этих строк, что бы он ни написал, на самом деле пишет сиквел «Истории» Геродота.
Первая же строка книги предельно ясно излагает и цель, и метод исследования. Книга будет написана для того, чтобы люди не забыли деяний своих предшественников, будь они героические или позорные: вот зачем нужна история. Книга будет рассказывать о греках и варварах в равной степени, безо всяких эмоций и пристрастий: вот какой должна быть история. За эту объективность, столь же ценную, сколь и редкую в исторической науке, Геродота уже в древности сильно критиковали те, для кого не существует истории без «добрых» и «злых». А Геродота мало интересует «борьба бобра с ослом», он перечисляет факты и терпеливо объясняет мотивацию обеих сторон – хотя основные события его книги касаются бурлящей эмоциями эпохи греко-персидских войн. Конфликт «государственных интересов» (как их понимает какой-нибудь отдельный чиновник) и объективной науки будет жить столько же, сколько живёт история, и нам ли с вами этого не знать.
Автор «Истории», например, не склонен оправдывать «своих» греков за конфликт с троянцами: немыслимый либерализм по тому времени. Он считает, что греко-персидское противостояние – великий конфликт между Европой и Азией – берёт начало с мести греков троянцам за похищенную Елену:
«Тяжкая вина лежит на эллинах, так как они раньше пошли походом в Азию, чем варвары в Европу. Похищение женщин, правда, дело несправедливое, но стараться мстить за похищение, по мнению персов, безрассудно. Во всяком случае, мудрым является тот, кто не заботится о похищенных женщинах. Ясно ведь, что женщин не похищали бы, если бы те сами того не хотели».
Возможно, редкий талант объективности Геродота объясняется тем, что он родился и вырос на границе двух миров и двух цивилизаций, которые он же первым и разделил в своём произведении: Европы и Азии, Востока и Запада. В те времена Азией звался нынешний турецкий берег Эгейского моря, где как раз и находился родной город Геродота – Галикарнас (сегодня на его развалинах в отелях Бодрума с удовольствием загорают наши соотечественники). Основан и населён он был ионийскими греками. Ко времени рождения Геродота описанные им события греко-персидских войн были уже позади, но он, конечно, с детства слышал множество рассказов ветеранов и очевидцев. К тому же будущий историк получил хорошее образование, а его двоюродный брат был лирическим поэтом, так что литературное поприще молодому Геродоту было обеспечено.