История Дании
Шрифт:
Если посмотреть на это под другим углом зрения, то речь шла об изменении поместной системы. Около 1300 г. ее становой хребет составляли крестьяне-арендаторы. Они представляли собственника, использовали дешевую рабочую силу полукрепостных батраков и могли выплачивать большие арендные платежи. В XV в. владелец поместья превратился в рантье. Он получал постоянные платежи от своих крестьян-арендаторов и устранялся от ведения земледельческого хозяйства. Такое развитие в Дании явно было следствием падения численности населения. Однако нечто подобное (модернизация) произошло в центральной части Западной Европы уже в XII столетии, в период быстрого роста народонаселения и стремительного экономического развития.
В то время как крестьянское сословие, пожалуй, выиграло от кризиса, этого нельзя было сказать о владельцах поместий, особенно из числа дворян. Численность низшего дворянства сильно уменьшилась в ходе этого процесса, продолжавшегося в течение всего позднего средневековья. Да и среди
Сведения о численности населения Дании в средние века отсутствуют, однако, основываясь на документах о заселенности, включая количество церквей, на разрозненных сведениях о количестве дворов, на списке налогоплательщиков в земле Халланд примерно в 1240 г., можно ориентировочно установить численность населения страны. Поэтому мы полагаем исходить из того, что до эпидемии чумы в королевстве проживало около 900 тыс. человек (имеется в виду без Южной Ютландии), что примерно соответствует численности населения Швеции и Норвегии вместе взятых. Насколько значительным было сокращение после 1350 г., неизвестно, однако в Англии, как уже упоминалось, население сократилось наполовину.
Торговые города и сконские ярмарки
На большей части территории Дании, исключая Южную Ютландию, были разбросаны торговые города, общая численность которых достигала примерно семидесяти. В большинстве случаев они были весьма невелики, насчитывая лишь по нескольку сот жителей. В слабозаселенных районах Ютландии, покрытых вересковыми пустошами, и в лесистой внутренней части Сконе вообще не было городов, а к северу от залива Лимфьорд находился только город Йёрринг и примерно с 1414 г. также город Скаген. Однако на Зеландии и Фюне лишь немногие крестьяне жили на расстоянии более 15 км от площади ближайшего города. Многие города возникли в результате определенного разделения труда между городом и деревней. Крестьяне снабжали город продуктами питания и покупали такие товары, как железо и соль, а также такие ремесленные изделия, как обувь, или же получали наличные деньги, которые, в частности, шли на уплату дополнительных налогов короне. В противоположность другим странам Западной Европы, где денежные расчеты утвердились уже давно, ибо города там играли большую роль, в Дании арендная плата за землю почти повсюду выплачивалась натурой, как правило зерном. За редким исключением, датские города были прибрежными. Морской транспорт являлся самой удобной формой сообщения, и торговые связи с европейским внешним миром осуществлялись по морю.
Сконские ярмарки, которые проводились с 15 августа по 29 сентября или 9 октября, представляли собой особое место для товарообмена. Главную роль играл при этом огромный улов осенней сельди в проливе Эресунн. Согласно ганзейским таможенным ведомостям за 1368 г. и 1398—1400 гг., Любек получал ежегодно до 100 тыс. бочек соленой сельди, а общий экспорт со сконских ярмарок, возможно, доходил до 300 тыс. бочек. Такой рыбный промысел, крупный даже по нынешним меркам, сулил деньги многим людям из датского крестьянского и городского населения, принимавшего участие в ярмарках (мужчины трудились там в качестве рыбаков, женщины как работницы на засолке). Этот промысел предоставлял экспортные таможенные пошлины хозяину ярмарок, который обеспечивал мир в месте их проведения (все средневековые пошлины были экспортными). Рыбный промысел, конечно же, давал особенно хорошую прибыль ганзейским купцам во главе с любекцами, которые финансировали все предприятие, поставляли бочки и соль и экспортировали сельдь далее в Европу.
Сконские ярмарки одновременно представляли собой международный рынок для обмена всевозможными товарами. Здесь встречались голландцы и англичане с купцами из Пруссии и Прибалтики, здесь же иностранные купцы торговали с датчанами. Немецкие купцы пытались расширить право свободного ведения торговли, скупая сельскохозяйственные продукты в близлежащих районах, однако в привилегии, выданной королем Магнусом городу Мальме в 1353 г., заезжим купцам было запрещено производить скупку товаров на селе. Когда власть в Сконе перешла в 1360 г. К Вальдемару, эта привилегия была подтверждена, а год спустя распространена также на города Лунд и Хальмстад. Только на сконских ярмарках (которые помимо местечка Сконеэрет включали также датский Драгер и Мальме) и на ежегодных свободных рынках в городах иностранным купцам разрешалось напрямую вести торговые дела с датскими крестьянами. Эту политику продолжил Эрик Померанский.
Вторая половина XIV в. была, по-видимому, временем наибольшего расцвета сконских ярмарок, однако она же заключала в себе зародыш их будущего упадка. Интерес англичан и голландцев к этим ярмаркам стал ослабевать, поскольку они предпочитали отправляться прямиком в Пруссию, где стали закупать все больше и больше зерна. Один историк высказал мнение, что северогерманские, так называемые вендские, города в 1384 г. сами способствовали подобному развитию, преградив выходцам из западноевропейских стран доступ на сконские ярмарки, которые находились под контролем ганзейских городов с 1370 г. Однако более обоснованным представляется сравнение с ярмарками в провинции Шампань во Франции, вынужденными свернуть свою деятельность перед лицом конкуренции со стороны купцов, использовавших морской путь из Италии в прибрежные районы пролива Ла-Манш, в особенности во Фландрию. Происходило развитие дальних морских путей, и торговля с отдаленными странами во все большей степени включала товары массового спроса, а не только предметы роскоши. Импорт зерна в Западную Европу стал выражением определенной специализации производства по регионам — зерно покупали там, где оно стоило дешевле. Эрик Померанский, как уже упоминалось, обложил судоходство через пролив Эресунн пошлиной (так называемая Эресуннская пошлина).
Если ограничить обзор районом пролива Эресунн, то трудно обнаружить признаки какого-либо кризиса, в то время как датские города в целом были охвачены стагнацией.
Глава 5
Король и его совет (1440-1523)
Северная уния
Кристоферу Баварскому удалось в 1440 — 1442 гг. стать королем во всех трех Скандинавских странах. Это произошло не на основе общего решения, а в результате политических контактов с отдельными государствами. В Дании в 1441 г. в районе к северу от Лимфьорда вспыхнуло крупное крестьянское восстание, направленное против дворянства и королевских ленсманов. Крестьяне нанесли дворянам настоящее военное поражение, однако затем верх одержал король, который еще в Германии приобрел опыт сражений с гуситами. В Норвегии тоже вспыхивали крестьянские волнения. Поражение Эрика и смена монарха повлекли за собой значительные изменения в составе ленсманов в Дании и Швеции в пользу членов государственного совета и других знатных дворян. В отношениях с ганзейцами была продолжена политика, ранее проводившаяся Эриком, — делались попытки ограничить их привилегии, хотя и без заметного успеха. Ведь при смещении Эрика датский государственный совет тоже вступил в союз с вендскими ганзейскими городами и даже оказал им в 1440 г. поддержку в войне с голландцами, целью которой было закрыть им доступ в Балтийское море. В 1447 г. Кристофер отвернулся от норвежцев, не поддержав их попытки ограничить особые права ганзейцев.
После скоропостижной смерти Кристофера в самом начале 1448 г. остался открытым вопрос о престолонаследии. В результате единое королевское правление распалось. В Швеции королем избрали дворянина Карла Кнутссона; в 1438— 1440 гг. он был регентом и после отстранения от должности получил в качестве пенсиона Финляндию. Датский государственный совет обратился к графу Адольфу Голштинскому, бывшему с 1440 г. также законным герцогом Шлезвигским. От него последовал вежливый отказ, однако он указал на своего племянника (сына сестры), графа Кристиана Ольденбургского, который стал вскоре датским, а также, соперничая с Карлом, и норвежским королем. Тут же между обоими государями возникли распри по поводу Готланда, где по-прежнему властвовал Эрик Померанский. В итоге победа осталась за датчанами, и Эрик уехал домой, в свое герцогство в Померании.
Тем временем идея унии продолжала жить. В мае 1450 г. в Хальмстаде состоялась встреча, на которой 12 датских и 12 шведских членов государственных советов [25] обязали обе страны и далее придерживаться унии, несмотря на временное прекращение единого королевского правления. Позже в том же году в Бергене датский и норвежский государственные советы заключили соответствующий договор. Эти два документа свидетельствуют о том прочном положении, которое занимали государственные советы, а также о том, что господствующий класс в северных странах считал себя спаянным, чему, несомненно, способствовали многочисленные брачные связи, а следовательно, и связи по линии земельной собственности между обеими странами. В то время как датско-норвежская уния продержалась на протяжении столетий (причем Норвегия занимала в ней все более подчиненное положение), в широких кругах Швеции датское господство, являвшееся — несмотря на все заверения в равноправии — фактом, воспринималось как неприемлемое.
25
Ригсрод в Дании, риксрод в Швеции. — Примеч. пер.