История дождя
Шрифт:
Итак, когда Авраам собирается стрелять куда-то туда, где могут быть немцы, фьють! – мундир опять разорван, на этот раз чуть ниже сердца. И сразу же Авраам тяжело падает.
Для Дедушки больше ничего нет.
Но есть Брешь.
Белое пространство, в которое он ушел от мира сего.
Я тоже знаю, на что это похоже, когда последнее, что вы чувствуете, – кто-то ущипнул вас за руку, что может быть немного, ну самую малость, больно, и вы проваливаетесь туда, где все зависит только от силы вашего воображения. В библиотеке моего отца есть особый раздел как раз для таких случаев. Например, Томас Траэрн [81] (1637–1674 гг.), поэт, мистик, входящий в Рай (Книга 1569, «Фаберовская Книга Утопий», Джон Кэри, Фабер и Фабер, Лондон), написал: «Зерно было восточной и бессмертной
81
Томас Траэрн (Трэхерн) – английский поэт, теолог и религиозный писатель XVII века.
В Раю есть настоящие врата?
Спасибо, Томас. Но мы возвращаемся к повествованию: Дедушка умер в яме.
Это воронка от бомбы. Парни-артиллеристы развлекаются тем, что взрывами делают воронки во Франции, и некоторые, например, та, где лежит Дедушка, очень глубоки. Он лежит на боку, и его душа занята последними приготовлениями к Загробной жизни. А наверху атака уже захлебнулась, англичане отступают, немцы переходят в наступление.
Похоже на Танец у Джейн Остин: Движение Вперед – Движение Назад, только с оружием и в грязи. Атакующие немцы продвигаются вперед мимо Дедушкиной Воронки.
Один из немцев замечает, что Дедушка шевелится, и прыгает вниз. Да, прыгает. Прыгает вниз – в воронку. И выхватывает штык-нож.
Он чистый, потому что тонкие маленькие ножны защищают его от грязи. Дедушка видит блеск металла и хочет вытащить свой револьвер.
Только рука его не работает, и потому вытащить револьвер не удается.
Дедушка пробует еще раз, мысленно говоря себе: «Вытащи твой револьвер!» Но его тело лишь извивается в грязи, а немец уже близко. Дедушка смотрит на свои руки, приказывая им проснуться, и тут замечает, что вся его грудь покрыта липкой темнотой. Приходит понимание того, что штык – наименьшая из проблем.
Немец стоит над Дедушкой. За спиной немца небо, а в руке нож.
Дедушка видит вспотевшее лицо врага, его умные спокойные глаза. Немец склоняется к Дедушке и делает нечто удивительное – дважды похлопывает Дедушку по плечу и произносит:
– Томми [82] , окей, Томми, окей.
А затем штык-ножом отрезает полосу ткани и быстрыми умелыми движениями перетягивает жгутом руку Дедушки. Потом открывает свой пакет с тем, Что-Надо-Использовать-Если-Вы-Ранены, – такой пакет в немецкой армии есть у каждого солдата, – вынимает что-то из него и прикладывает к ране в груди Дедушки.
82
Томми Аткинс, чаще просто Томми – прозвище простых солдат вооруженных сил Великобритании. Немецкие солдаты тоже называли так британских солдат.
После чего окидывает взглядом свою работу – ведь быть немцем значит не оставлять ничего недоделанного – и кивает. Дедушка опять видит его глаза. Их он будет помнить всю свою жизнь.
– Томми, окей.
И немецкий солдат возвращается на войну.
Он взбирается по склону воронки, попадает во Второй Раунд Атаки-Отступления и мгновенно погибает от пули, попавшей точно в середину лба.
Следующее, что Дедушка осознает, – он на носилках. Он не в Раю; никаких золотых улиц, никакой бессмертной пшеницы, ни одного Херувима. Вместо этого толчки и покачивания – я тоже их знаю. Вы привязаны к носилкам, они несут вас вперед, и вы видите лишь небо над собой. Оно движется назад, будто вы плывете вниз по реке и думаете: «Как же это странно – перемещаться по миру, лежа на спине».
В хорошие дни это может быть немного по-микеланджеловски, будто вы выпили Хевен ап [83] . Однажды я сообщила это Тимми. Ему понравилось, и он заметил:
– Да ты поэт, как и твой папа!
В такие вот хорошие дни, когда вас несут на лечебные процедуры, небо над вами синее и глубокое. Вы чувствуете, что никогда не видели его прежде, вы чувствуете, что это не крыша, а дверь, и она на самом деле уже совсем открыта, вам остается только ждать. Во всяком случае, такое мне было откровение. Впрочем, нет никаких ангелов. Я никогда
83
У автора Heaven-Up (heaven – рай), что созвучно названию напитка 7UP («Севен Ап»).
84
Сикстинская капелла – бывшая домовая церковь в Ватикане. Построена по заказу Папы Римского Сикста IV. Отсюда и название. Микеланджело расписывал алтарную стену – фреска «Страшный суд».
Перевязанного немцем Дедушку принесли в расположение британских войск. Казалось, на его груди появился набухший красный цветок. По словам Миссис Куинти, это, наверное, опять Преувеличенная Образность, какую я все время использую.
А мне ни холодно ни жарко, могла бы я ей ответить.
Дело в том, что Дедушка не ожидал ничего подобного. То есть сначала – неимоверное изумление: «O, так вот как разворачивается сюжет». Итак, его несут на носилках, и он все время ожидает, что перейдет в мир иной. Что если бы боль стихла, он мог бы просто закрыть глаза и проснуться в стране Томаса Траэрна. Ведь Дедушка на самом деле верит в следующую жизнь, в которой, по его представлениям, всегда голубое небо, и свет льется из-за огромных белых облаков, а святые с длинными вьющимися волосами вроде как стоят на тех облаках и думают, что им следует выглядеть так, будто они совершенно безмятежные супергерои семидесятых годов, и при этом их мантии персиковых или абрикосовых оттенков достаточно удобны для тамошней погоды. Такая себе загробная жизнь. Как бы то ни было, после латинского языка, стояния на коленях и свечей Авраам довольно легко получил паспорт, и вот, покрытый засохшей кровью, он в той стране. Его веки трепещут, как крылья бабочки, на губах у него Kyrie eleison, Christe eleison [85] , и вот уже ангелы протягивают руки, чтобы поднять его.
85
Kyrie eleison, Christe eleison – месса в Католической церкви. Строится из трех частей: 1) Kyrie eleison, 2) Christe eleison, 3) Kyrie eleison; каждая повторяется трижды.
Только те руки грубоваты.
Потому что те руки вовсе не ангела, но молодого врача по имени Оливер Сиссли. Он весьма ревностно относится к своему делу. Взгляд Оливера пылает, и даже жуткие прыщи на шее не помешали ему приехать на войну, чтобы спасать жизни.
Дедушку доставили к Сиссли, будто на тарелочке с голубой каемочкой, и – бинго! Молодой Оливер принимается за работу, пока Дедушка находится в том месте между Жизнью и Смертью, – между Рыбой и Ловцом, как говорит мой отец. Оливер верит, что именно для таких дел он и прибыл на войну. Он начинает быстро извлекать пули – одну, другую, – да, на самом деле да, там три пули, – и оттаскивает Авраама прочь от Загробного Мира.
Дедушка На Волоске От Смерти.
Веселого в этом мало. Уж мне-то поверьте.
Дело в том, что Дедушка воспринял то, что произошло, как просто Падение Обратно На Землю, в чем нет ничего прекрасного для лосося, прыгающего с шестом, – но есть лишь только ужасное.
Глава 5
Извините, увлеклась.
Это же чисто по-МакКарролловски. На завтрак у нас метафоры и диковинные сравнения.
Вот что происходит, мисс Куинти, когда пересаживаешь малую толику английского языка на Болота графства Клэр.
Рут Рут Рут.
Извините, увлеклась.
Рут Суейн!
Дедушка выжил. Война уходит, он остается. Ему дали немного времени, чтобы прийти в себя, после чего будут решать, сможет ли он снова Поднять Оружие. Но он даже не может Поднять Руки. Дырки в его груди и тяжелый для души воздух сражений в полях Булони объединенными усилиями вызвали у него воспаление легких, и вот Дедушка уже на пути в Англию, но с ним уже нет Морроу, Икретта, Читли и Пола – они стали маками [86] во Франции. Дедушку же привезли в военный госпиталь под названием Уитон, в Вулвергемптоне [87] .
86
Красный мак – символ памяти жертв Первой мировой войны, а впоследствии военных и гражданских вооруженных конфликтов начиная с 1914 года. Этот цветок стал символом, потому что маки росли во Фландрии, где в Первую мировую войну шли особенно тяжелые бои, а ныне расположено военное кладбище.
87
Вулвергемптон – город в Англии.