История Древнего Востока

Бухарин Михаил Дмитриевич

Литература и религия Египта в эпоху Среднего царства

Стабилизация политического положения в стране в начале Среднего царства, и в особенности при первых царях XII династии, повлекла за собой определенную «перестановку акцентов» в идеологических и религиозных представлениях по сравнению с I Переходным периодом. С укреплением государственности восстановился в полном объеме престиж царской власти. Показательно, что если в начале I Переходного периода ответственность за постигшую страну катастрофу «Речение Ипувера» возлагало на пренебрегающего своим долгом царя, то «Пророчество Неферти» в начале правления XII династии благоразумно обходит эту острую проблему, зато связывает с восшествием на престол основателя этого дома прекращение всех бедствий.

Как уже отмечалось, важнейшим показателем наличия у царей XII династии способности к полноценному совершению ритуала было совпавшее с царствованием Сенусерта I окончание экологического

кризиса и возобновление нормальных разливов Нила. Представления о долге царя перед богами и людьми, сформировавшиеся в I Переходный период, не исчезли, однако отражающие их произведения не содержат и тени сомнения в том, что цари этого времени исполняют свой долг надлежащим образом.

По существу, именно с начала правления XII династии египетская литература утрачивает (или оказывается вынужденной утратить) интерес к теме царской власти, не оставлявший ее на протяжении всего I Переходного периода. Посвященные царям XIX в. до н. э. хвалебные тексты (в частности, надпись Схетепибра с характерной моралью: «царь – это пища») довольно невыразительны в литературном отношении.

Подлинные шедевры этого времени посвящены отвлеченным от проблем насущной жизни сюжетам: поведению рядового человека, не сведущего в тонкостях ритуала, при встрече с неведомым божеством («Сказка о пастухе и богине»); описанию необычайного, исполненного всяческого изобилия острова с единственным обитателем – змеем, которому были присущи качества бога, грозным на вид, но благожелательным к людям, независимо от совершения в его пользу ритуала («Сказка о потерпевшем кораблекрушение»); диалогу отчаявшегося человека, стоящего на грани самоубийства, с собственным разумом, персонифицированным в его ба («Беседа разочарованного со своей душой»). В этих произведениях, далеких от социально-политических проблем, но «обыгрывающих» фундаментальные мировоззренческие категории, египтяне пытались осмыслить свое место в мире и возможность взаимодействия с божествами. Даже произведение, в котором обсуждаются внутренние неустройства Египетского государства в начале XIX в. до н. э., – «Беседа жреца Хахеперрасенеба Онху со своим сердцем» – построено в форме диалога человека с собственным разумом, воплощенным на этот раз в сердце.

Важнейшим памятником, раскрывающим сущность египетской религии Среднего царства, являются «Тексты саркофагов», традиция записи которых не прерывается с I Переходного периода. Хотя они связаны с загробной судьбой человека, но, по существу, отражают общие представления этого времени о божестве. Вместе с тем как только ситуация в Египте в начале Среднего царства стабилизировалась, а у представителей элиты (прежде всего правителей номов) появилось достаточно свободных средств, они возвращаются к попыткам обеспечить свое посмертное благополучие без обращения к божествам, путем конструирования в своих гробницах «миров-двойников».

Наиболее известный памятник эпохи Среднего царства – комплекс скальных гробниц правителей Бени-Хасана в Среднем Египте, строившийся с конца XXI по XIX в. до н. э. При этом изменились только художественные средства оформления таких гробниц: если в эпоху Древнего царства изображения, создающие «мир-двойник», представляли собой рельефы, лишь иногда раскрашенные, то теперь гробницы оформляются прежде всего росписями. В подборе сцен оформления гробниц Среднего царства сильно ощущается местная специфика. За очень незначительными исключениями при оформлении гробниц эпохи Среднего царства выдерживается сформировавшийся еще в III тыс. до н. э. принцип, согласно которому изображаются только сцены из реальной жизни и совершенно отсутствуют образы богов и сверхъестественных существ.

Вместе с тем возврат к обеспечению посмертного блаженства по модели «мира-двойника» для тех, кто был в состоянии позволить себе сооружение гробницы, не изменил оформившихся в I Переходный период представлений о загробном мире Осириса. На днищах саркофагов из некрополя правителей Гермополя (в районе современного эль-Берше), относящихся к XIX в. до н. э., изображены схемы загробного мира и его изобильные поля, для того чтобы помочь усопшим ориентироваться в новой для них посмертной реальности. Таким образом, в египетской традиции (пока сугубо локальной) впервые появляются изображения загробного мира и, главное, населяющих его сверхъестественных существ, в том числе богов, что свидетельствует об усилении их роли в обретении людьми загробной жизни.

Проблемы художественного своеобразия и идейного содержания египетской литературы эпохи Среднего царства изучаются, как правило, в тесной связи с памятниками I Переходного периода. Здесь необходимо прежде всего вновь назвать имя французского исследователя XX в. Ж. Позенера.

«Тексты саркофагов», обнаруженные в египетских погребальных комплексах Среднего царства, были изданы в 1-й половине XX в. нидерландским ученым А. де Буком и исследовались целым рядом религиоведов.

Комплекс «Книги двух путей» исследуется с середины XX в. (в частности, американским египтологом Л. Леско).

Эволюцию оформления египетских гробниц II тыс. до н. э. и связь этого процесса с развитием представлений о загробном мире Осириса отразил в своих недавних работах А. О. Большаков, но этой теме, несомненно, еще предстоит длительная разработка.

Завершение эпохи среднего царства (XVIII – нач. XVII в. до н. э.)

После недолгого правления царицы Нефрусебек, закончившегося около 1793 г. до н. э., XII династия уступает место XIII, также происходившей из Фив. Согласно сведениям Манефона и иероглифическим египетским царским спискам и памятникам того времени, на 150 лет правления этой династии пришлось свыше пятидесяти царей. В таком случае царствование каждого из них в среднем должно было составлять всего лишь около трех лет. Это могло бы навести на мысль о том, что в Египте нового периода наступила эпоха смут и внутренних неурядиц. Однако такое предположение идет вразрез с тем, что Египту в течение этого времени удавалось удерживать свои владения и сферу влияния в Нубии и Азии, вести торговлю с Восточным Средиземноморьем, а внутри страны – сдерживать рост влияния номархов и местной знати (гробницы которых становятся столь же роскошными, как в начале XII династии, очень нескоро). Более вероятно, что в некоторых центрах Египта стали одновременно править несколько ветвей XIII династии, родственных или, во всяком случае, признававших законность друг друга и поддерживавших между собой стабильные отношения.

Подобный раздел власти фактически между несколькими царскими домами ослаблял централизацию страны. Но первым симптомом ее настоящего распада стало воцарение в Западной Дельте, в городе Ксоис, XIV династии, по-видимому, одновременной с XIII, но уже не признававшей ее власти. Этим событием в конце XVIII или начале XVII в. до н. э. (точная датировка неизвестна) заканчивается история Среднего царства и начинается II Переходный период (XVII–XVI вв. до н. э.).

Глава 6

II Переходный период и Новое царство

Гиксосы в Египте (1-я пол. XVII – сер. XVI в. до н. э.)

Спустя примерно два десятилетия после раздела Египта между XIII и XIV династиями и начала II Переходного периода он был завоеван группой азиатских народов, известной как гиксосы. Присутствие гиксосов привело к большим изменениям в египетском обществе и во многом подготовило расцвет Египта в эпоху Нового царства.

Самые подробные сведения о завоевании Египта гиксосами содержатся во фрагменте труда Манефона, детально изложенном в I в. н. э. еврейским историком, писавшим на греческом языке, Иосифом Флавием. Согласно этим сведениям, гиксосы сначала укрепились в восточной части Дельты Нила, и их столицей стал город Аварис. Опираясь на этот район, они завоевали всю страну. Результатом археологического изучения Восточной Дельты в XX в., а именно раскопок австрийского исследователя М. Битака, начавшихся в 1960-х гг., стало то, что с гиксосским Аварисом было отождествлено городище в районе современного Телль эль-Даба. Однако оно существовало еще с эпохи XII династии вплоть до Нового царства.

Ряд исследователей, опираясь на археологический материал, предложили отвергнуть сведения Манефона и считать, что имело место не завоевание, а постепенное, еще с эпохи Среднего царства, проникновение азиатов в Египет. На самом деле трудно представить себе, чтобы правители Среднего царства допустили настолько бесконтрольный приток азиатов в страну, что он обернулся ее покорением. Кроме того, само существование Авариса задолго до завоевания Египта гиксосами не только не противоречит сведениям Манефона, но, напротив, согласуется с ними.

Еще одно «недоразумение», возникшее среди египтологов по поводу сведений Манефона о гиксосах, связано с пониманием самого переданного им именования этого народа. Манефон ясно говорит, что оно означает «цари-пастухи», и на основании этого первые исследователи еще в XIX в. соотнесли его с египетским словосочетанием «хекау шасу» («правители кочевников» или «правители-кочевники»). Позднее, однако, в науке укрепилось мнение, что в основе именования «гиксосы» лежит словосочетание «хекау хасут» – «правители чужеземных стран». Вернуться к прежнему истолкованию этого слова помогли сведения средневековых арабских авторов о том, что в истории Египта был период владычества династии амалекитов. Этот народ, хорошо известный и по Библии, обитал в районе Синайского полуострова, где, согласно египетским источникам Нового царства, как раз и жили племена шасу. Таким образом, именование «гиксосы», правильно истолкованное Манефоном, обозначает не просто «род занятий» этого покорившего Египет народа, но и его этническую принадлежность и место первоначального обитания.