История Древней Греции
Шрифт:
Летом 424 г. Никий нанес эффективный удар в Лаконии. Он захватил лакедемонский остров Кифера и оставил на нем гарнизон. Действуя с этой базы, афиняне перехватывали корабли, которые плыли в Лаконию из Египта и Ливии. Никий неделю опустошал лаконийское побережье, почти не сталкиваясь с сопротивлением. Позже тем же летом афиняне попытались захватить Мегару и отрезать Пелопоннес от Беотии и центральной Греции. Мегарида с начала войны подвергалась разорению дважды в год, Нисея была занята пелопоннесским гарнизоном с командиром-спартанцем, а изгнанные олигархи, обосновавшись в Пегах, нападали на мегарян в их полях. Не выдержав напряжения, народ предложил вернуть ссыльных олигархов. Тогда вожди демократов решили сдать город афинянам. Афинские силы – Демосфен с легкой пехотой и Гиппократ с 600 гоплитами – ночью прибыли из Минои и залегли в укрытии у Длинных стен, связывавших Мегару с Нисеей. Перед рассветом заговорщики открыли ворота в Длинных стенах, и Демосфен со своими людьми ворвался в них и отрезал Мегару от Нисеи. Но саму Мегару заговорщикам сдать не удалось, и афиняне, получив на рассвете подкрепление – 4 тысячи гоплитов и 600 всадников из Элевсина, – весь день строили стену, чтобы блокировать пелопоннесский гарнизон Нисеи. На следующий день к вечеру
В тот момент, когда пришли вести об афинской атаке, спартанец Брасид собирал войска под Коринфом. Он немедленно отправил послание беотийцам, чтобы те встречали его на второй день перед рассветом в Мегариде, у Триподиска. Брасид первым прибыл на место встречи с 4 тысячами гоплитов, которые шли всю ночь, последовавшую за капитуляцией гарнизона Нисеи. Еще в темноте он подошел к Мегаре, но его не впустили в город. На рассвете прибыли беотийские силы – 2200 гоплитов и 600 всадников, – и Брасид вызвал афинян на бой на выбранной им позиции. Афинские полководцы не приняли вызов. Они находились в меньшинстве и не желали рисковать; у Афин резервы пехоты были невелики, а у их врагов почти неограниченны. Когда афиняне отступили в Нисею, Мегара открыла ворота Брасиду. Олигархи арестовали около сотни демократов, публично судили их по обвинению в измене и казнили. Сохранив Мегару для Спартанского союза, Брасид отступил в Коринф.
В этот момент войны Афины достигли вершин успеха. Военный и политический престиж Спарты был утрачен. Спартиаты сдались на Сфактерии. Саму Спарту ослабили восстания в Мессении и Лаконии. Она не сумела защитить членов своего союза. Коринф потерял все свои колонии в Ионическом и Эгейском морях, за исключением Левкаса и Амбракии, которые удержал лишь потому, что послал туда гарнизоны. Еще с 433 г. он тратил людей, деньги и корабли без всякой пользы. Мегара разорена, и самому ее существованию угрожал афинский гарнизон в Нисее. Все участники Спартанского союза страдали от разорения прибрежных территорий и перехвата торговых кораблей. Пелопоннесский флот бездействовал. Кольцо блокады сужалось; афиняне стояли в Пилосе, Кифере, Метане, Нисее, Миное, Плетеоне и Аталанте, а их корабли базировались на западе на Закинфе, Кефаллении, Керкире, в Навпакте и Акарнании, которая получила контроль над Эниадами и Анакторионом. Длительное военное напряжение привело к расколу в некоторых государствах и снизило их способность к сопротивлению. Даже в беотийских государствах, менее всего пострадавших, некоторые демократические вожди призывали Афины к вмешательству.
Но Афины заплатили высокую цену за свой успех. Мор унес треть их населения. Сражения истощили военную мощь Афин: в 431 г. на поле выходили 13 тысяч гоплитов первой линии, а в 424 г. едва ли имелось в наличии и 8 тысяч. Принимая во внимание обязательства Афин, такого числа гоплитов было слишком мало. С другой стороны, афинский флот был на вершине могущества. Афины потеряли лишь несколько кораблей, чьи команды отчасти составляли жители подчиненных государств. Война изменила классовый состав Афин. Высший и средний классы оказались в меньшинстве, и контроль за демократическим государством перешел в руки беднейшего класса. Война привела также к конфликту интересов между классами. Конница и гоплиты несли всю тяжесть потерь – именно они возглавляли морские десанты, вели бои и осады. Классы, из которых они набирались, сильнее всего пострадали при разорении Аттики и к тому же платили налоги на капитал и литургии. При всем своем патриотизме они выступали за то, чтобы заключить со Спартой мир на благоприятных условиях. Феты же почти не несли потерь в боях. Они не платили налогов, а, наоборот, получали от государства жалованье и таким образом выигрывали от существования империи. Расширение империи путем войны отвечало их личным интересам и патриотическим чувствам. Этот конфликт интересов между двумя основными группами граждан послужил материалом для авторов афинской политической комедии. В марте 426 г. на Великих Дионисиях в присутствии представителей союзников Аристофан выставил подданных Афинской империи как рабов, тянущих лямку, при этом намекая на клеймение пленных самосцев. В феврале 425 г. на городских Дионисиях он высмеял мнение афинян о причинах войны, подчеркнул тоску крестьян по своим полям и критиковал вождей военной партии. В феврале 424 г. он заклеймил Клеона как поджигателя войны, отказавшегося от спартанских мирных предложений ради собственного возвышения. Это были всего лишь шутки на аттической сцене, но, весьма едкие, метившие в тех, кто настаивал на продолжении войны.
Результатом растущего конфликта интересов в государстве было недоверие к высокопоставленным чиновникам, происходившим в основном из высшего класса. Вероятно, именно в это время Формиона оштрафовали за растрату. Демосфен после поражения в Этолии боялся вернуться в Афины. Летом 424 г. способный сиракузский политик Гермократ убедил греческие полисы в Сицилии помириться друг с другом и избавиться от афинского вмешательства. Когда афинские экспедиционные силы вернулись домой, два полководца были изгнаны, а третий оштрафован на том основании, что вместо завоевания Сицилии они брали взятки. Успех Афин на стольких театрах военных действий пробудил в народе колоссальные амбиции в сочетании с неоправданной самоуверенностью. В двух районах, однако, они не преуспели: в Халкидике и Боттиее, где укрепились повстанцы, и на побережье Малой Азии, где самосские и лесбосские изгнанники сформировали два центра сопротивления. Кроме того, афинские гоплиты были слишком слабы, чтобы одержать над противником решительную победу на суше.
3. Афинские поражения и Никиев мир, 424–421 гг
Летом 424 г., когда афинская армия вернулась из Мегариды, полководцы откликнулись на авансы некоторых демократов в городах Беотии, которые просили о помощи ради установления демократического режима по всей Беотии. Было запланировано нападение с трех сторон. Изгнанники их северобеотийского Орхомена, которым помогали их сторонники из Фокиды, должны были захватить Херонею у границы Фокиды и Беотии. Демосфен, отбывший с 40 кораблями в Навпакт, должен был занять Сифы на юго-западном побережье Беотии, ворота которых откроют ему заговорщики. Главной афинской армии ставилась цель захватить святилище Аполлона в Дельфах в юго-восточной Беотии и создать там укрепленную базу для
Гиппократ, узнав о приближении врага, оставил гарнизон и 300 конников в Делионе и вернулся к армии. Легкая пехота уже ушла вперед, но конницы и гоплитов у него было столько же, сколько у беотийцев. Когда Пагонд вывел свою армию на гребень кряжа, он увидел, что Гиппократ уже выстроил гоплитов в обычный строй из восьми шеренг, кавалерию разместил на флангах, а сам обходит строй, ободряя солдат перед битвой. Пагонд немедленно повел беотийцев вниз по склону, пока у них было преимущество, выбрав участок, где фланги его коротких шеренг защищали овраги. Гиппократ приказал наступать ускоренным маршем, чтобы опередить намерение врага. Но фиванцы на правом фланге своей массой смяли афинян и в итоге прорвали их строй. Тем временем беотийцев на левом фланге и в центре отбили со значительными потерями, однако Пагонд отправил со своего фланга два кавалерийских эскадрона, которые незаметно прошли за кряжем, неожиданно обрушились на победоносных афинян и повергли их в панику. Вся афинская армия обратилась в бегство. Ее преследовали беотийская конница и локрийская кавалерия, только что прибывшая на поле боя. От полной катастрофы афинян спасло наступление ночи. Тем не менее Гиппократ и тысяча гоплитов, не считая большого числа легких пехотинцев и прислужников, лежали мертвые на поле боя. Афиняне все-таки прислали подкрепления гарнизону Делиона, но он был вскоре разбит крупными силами беотийцев, коринфян, мегарян, малийцев и пелопоннесцев. 200 афинян попали в плен, многие полегли в бою, а оставшиеся спаслись на кораблях.
Это было единственное крупное сражение Пелопоннесской войны, в котором участвовала вся афинская армия. Сама по себе битва, возможно, не покажется решающей: беотийцы потеряли около 500 гоплитов, и победой они были обязаны скорее блестящему командованию Пагонда, чем какому-либо превосходству в боевых качествах над афинскими гоплитами. Но провал Делионской кампании оказался решающим для стратегии войны. Афины убедились в правоте Перикла, считавшего, что ресурсами государства нельзя рисковать на суше. Сила Афин была в море, и врага следовало громить там. Для беотийцев и пелопоннесцев потери в гоплитах были несущественными, поскольку они имели огромное численное преимущество над Афинами. Для Афин же потеря более 1200 гоплитов стала тяжелым ударом, так как афинские ресурсы людских сил были полностью исчерпаны. И в этот самый момент спартанец Брасид уже начал наступление в Халкидике и Боттиее, где афиняне не сумели усмирить восставших подданных.
Успехи Афин до Делионской битвы заставили Брасида выступить в поход летом 424 г., когда Пердикка Македонский и повстанцы в Халкидике, опасаясь нападения афинян, попросили о помощи. Спарта также была заинтересована в скорейшей диверсии: опасность восстания в Лаконии и Мессении была столь велика, что спартанские власти организовали убийство 2 тысяч виднейших илотов, набрали конницу и лучников для патрулирования страны и отчаянно пытались предотвратить новые рейды и нападения на свою территорию. Поэтому спартанские власти поддержали Брасида, предложившего повести армию в Македонию. Он получил 700 освобожденных илотов (neodamodeis), выученных на гоплитов, и сумму денег, достаточную, чтобы набрать тысячу гоплитов в Пелопоннесе. Из Гераклеи в Трахиде, где к Брасиду присоединились сторонники из Фессалии, он с максимальной скоростью пересек Фессалию, которая состояла в союзе с Афинами, но формально не вела войны со Спартой, и добрался до Диона в Пиерии, прежде чем фессалийцы успели собрать войско и задержать его. Там он соединился с Пердиккой, который обеспечил половину припасов для пелопоннесской армии. Брасид отказался участвовать в войне против западного соседа Пердикки – Аррабея Линкийского и вместе с халкидянами вступил на территорию Аканфа, важного города на восточном побережье Халкидики. Не став уничтожать созревший урожай винограда, он убедил аканфян отделиться от Афин. Брасид обязался во всех отношениях уважать их свободу и от имени спартанского правительства принес аканфянам союзническую клятву. Вскоре после этого от Афин отделился Стагир, а Брасид начал переговоры с жителями Аргила. Их сородичи в Амфиполе сговорились сдать этот город Брасиду.
Поскольку первые успехи Брасида происходили одновременно с афинской кампанией в Беотии, два афинских полководца – Эвкл в Амфиполе и историк Фукидид на морской базе на Тасосе – не получили подкреплений. Зимней ночью, под снегопадом, Брасид пересек границу Халкидики, заключил союз с Аргилом и захватил мост через Стримон. На рассвете его армия вошла в южное предместье Амфиполя, лежавшее за пределами городских стен, однако заговорщики в городе не смогли открыть ворота. Эвкл немедленно отправил корабль, призывая Фукидида на помощь. Тем временем Брасид воспользовался замешательством в Амфиполе, пообещав освободить взятых им пленных, уважать собственность граждан и предоставить свободный выход из города всем, кто пожелает его покинуть, со всем имуществом. Его предложение было принято. Брасид вошел в Амфиполь за несколько часов до того, как Фукидид с семью кораблями достиг Эйона в устье Стримона. Затем Брасид безуспешно напал на Эйон, однако три города восточнее Стримона – Миркин, Галепс и Эсима – перешли на его сторону.