История Европы. Том 1. Древняя Европа
Шрифт:
Основные источники для рабства того времени — внешние: рабов захватывали во время военных действий или покупали. Это обстоятельство способствовало динамичности развития Афин, как экономического, так и политического. Уже в первый период греко-персидских войн военнопленные, которых обращали в рабов, стали одной из основных форм добычи. Например, после битвы при Евримедонте Кимон захватил более 20 тыс. пленных, которых распродали. Были порабощены жители фракийского города Эйон и долопы, обитавшие на о. Скиросе, который, по словам Фукидида (I, 98), заселили сами афиняне. Как справедливо отмечается в современной литературе, после походов Кимона во Фракию и Малую Азию греческие рынки действительно наводнили рабы-варвары. Тем самым греко-персидские войны, несомненно, в большой мере способствовали развитию рабства классического типа. Напротив, Пелопоннесская война умножила число рабов-греков, хотя в ходе ее противники неоднократно прибегали к обмену пленными.
Другим источником рабов были пиратство и охота на людей, торговля иноземцами. Рабы поступали в Грецию из Скифии, Иллирии, Фракии, Пафлагонии,
Широкое распространение рабского труда в Афинах не подлежит сомнению. Использовали рабов в различных отраслях экономики. Особенно важны свидетельства о рабском труде в сельском хозяйстве, поскольку оно составляло основу экономики античной Греции. Бесспорно, в Аттике были относительно крупные поместья, основная рабочая сила в которых — рабы. Таким именно хозяйством, по всей видимости, было имение Перикла, о котором рассказывает в его биографии Плутарх (XVI). Здесь всем управлял раб Евангел, доверенное лицо хозяина. Ксенофонт в «Воспоминаниях о Сократе» (II, 8) называет рабским занятием служить у состоятельного человека помощником по управлению хозяйством, смотреть за полевыми работами, помогать в уборке хлеба и охране имущества. Следует упомянуть также о «Домострое» Ксенофонта. И. Гарлан справедливо указал, что само появление такого произведения, своего рода «учебника», является доказательством некоторого распространения указанного типа хозяйства. Однако такие хозяйства составляли в Аттике явное меньшинство, и гораздо важнее свидетельства относительно рабского труда в хозяйствах средних и мелких крестьян. Для решения этого вопроса источников досадно мало, однако анализ речей Лисия и комедий Аристофана дал, в сущности, одинаковый результат: по речам Лисия, большая часть афинян владела по крайней мере одним-двумя рабами, по комедиям Аристофана, более бедный крестьянин имел от двух до четырех рабов, более богатый — пять-семь.
Все большее значение рабский труд приобретает в ремесле. Известны ремесленные мастерские (эргастерии), в которых рабы составляли основную рабочую силу. Так, отец трагика Софокла держал рабов — медников или плотников; Гипербол, женившийся на разведенной жене Перикла, был хозяином мастерской по производству светильников; у отца одного из вождей радикальной демократии Клеона была кожевенная мастерская, которую обслуживали рабы; отец известного оратора Исократа владел рабами, занимавшимися изготовлением флейт, и этим жил. Примером очень большой (по масштабам античности) мастерской является эргастерий Лисия и его брата: им принадлежало, судя по одной из речей Лисия (XII, 8, 19), 120 рабов, но, правда, по мнению некоторых ученых, не все они работали там. Мелкие ремесленники имели одного-двух рабов, вместе с которыми трудились в своих мастерских. Интересные сведения о работах мы находим в отчетах о строительстве Эрехтейона за 409/8 г.: афинский гражданин Симий работал вместе со своими пятью рабами, получая одинаковую с ними плату, Фалакр — с тремя рабами на тех же условиях, Лаос — с двумя рабами и т.д. (IG, I, 373, 374). А вот другая иллюстрация того, насколько широко рабский труд овладел хозяйством. В «Воспоминаниях о Сократе» Ксенофонта (II, 7) рассказывается о том, как во время событий 403 г. к некоему Аристарху, человеку, судя по всему, состоятельному, сбегается в Пирей куча родственников — 14 человек, которых ему нечем кормить, ибо доходов нет никаких: земля захвачена врагом, дома сдавать некому, а занять денег негде. Сократ советует ему завести ремесленную мастерскую и ссылается на пример других: Навсикид приготовлением муки кормит не только себя со слугами, но сверх того множество свиней и коров, и столько у него еще остается, что он может часто исполнять разные литургии; а печением хлеба Киреб содержит весь дом и живет великолепно; Демей изготовляет солдатские накидки, Менон — тонкое платье, а огромное большинство мегарцев — рабочие блузы. На это Аристарх возражает, что «они ведь покупают и держат у себя варваров, которых могут заставлять работать такие хорошие вещи», тогда как у него нет для этого денег. Обратим внимание на два момента: вместо «рабы» Ксенофонт употребляет слово «варвары»; этих рабов покупают. О численности рабов, занятых в ремесле, красноречиво говорит такой факт: среди 20 тыс. бежавших во время Декелейской войны к спартанцам афинских рабов большинство, как пишет Фукидид (VII, 27), составляли ремесленники.
Особенно в больших масштабах использовали рабский труд в горном деле — в серебряных рудниках Лавриона. 3. Лауффер, исследовавший этот вопрос, показал, что численность рабов здесь варьировалась в зависимости от политических и экономических обстоятельств; так, накануне захвата спартанцами Декелей в Лаврионе работали примерно 25 тыс. рабов. Очень показательно, что самые значительные цифры, которые позволяют представить, сколько именно рабов мог иметь афинянин, связаны как раз с Лаврионом:
В источниках сохранились сведения о рабах, которые, живя в доме господина, выполняли самые разнообразные обязанности: привратника, носильщика; они прислуживали за столом, выпекали хлеб, убирали дом, ткали, нянчили детей; среди рабынь упоминаются кормилицы, танцовщицы, музыкантши и т.д. Рабы, получившие образование, служили господам в качестве секретарей, счетных работников. Известны рабы-врачи. Рабов сдавали в аренду во временное пользование. Хозяева отпускали рабов «на оброк» — раб жил вне дома, внося господину определенную сумму. Например, мы знаем о существовании лавок, где торговали рабы, у которых покупали нужные для строительства смолу, деревянные балки и др. Таким рабам легче было скопить деньги для выкупа на волю, хотя об отпуске рабов в V в. известно крайне мало. Наряду с частнособственническими были и рабы государственные; например, полицейскую службу в Афинах несли рабы-скифы.
Вопрос об общей численности рабов в Афинах явился предметом оживленной дискуссии. По мнению Ю. Белоха, накануне Пелопоннесской войны в Аттике было не менее 75 тыс. рабов, вероятнее — 100 тыс. или даже несколько больше; Э. Мейер, призывая к большой осторожности в суждениях, определяет численность рабов в широких пределах — от 50 тыс. до 150 тыс.; цифры P.Л. Сарджент — 71-91 тыс., по подсчетам Э.М. Гомма — 115 тыс., согласно В. Эренбергу — 80-100 тыс. В общем, все историки, исследовавшие этот вопрос, считают, что в указанное время рабы составляли от 25 до 43% жителей Аттики, т е. доля рабов среди всего населения была весьма значительной.
Основная масса рабов в Аттике — это варвары, а не греки, чему способствовало несколько обстоятельств. При небольших расстояниях между полисами Эллады раб-грек сравнительно легко мог бежать на родину. В течение V в. развивается практика выкупа попавших в плен греков и вырабатывается определенная выкупная такса, а так как она соответствовала средней рыночной цене раба — 2 мины, то было проще и выгоднее купить раба-варвара, чем использовать военнопленного-грека. Общественное мнение осуждало порабощение соплеменников, особенно в связи с распространением в годы греко-персидских войн представления о единстве греков, развитием эллинского «национализма». Использование рабов-иноземцев позволяло эксплуатировать их более интенсивно, чем рабов-эллинов. Кроме того, рабам-варварам было труднее организовать сопротивление. В это время, когда впервые рабский труд начал использоваться в широких масштабах, основной формой социального протеста рабов было бегство. Легче рабам было бежать в военное время. Уже упоминалось о 20 тыс. рабов, бежавших к спартанцам. Известны и побеги илотов. Именно поэтому перемирие между Спартой и Афинами (423 г.) включало обязательство не принимать обеими сторонами перебежчиков, будь то свободные или рабы. В V в. известны и восстания рабов, но свидетельств такого рода немного. Относятся они к большим полисам Сицилии — Сиракузам и Селинунту, причем в обоих случаях рабы восстали, когда шли военные действия: в Селинунте — во время войны с Карфагеном (около 488-486 гг.), в Сиракузах — при осаде города афинянами (в 414 г.). В период Пелопоннесской войны еще более реальной стала угроза восстания илотов, и в 464 г. они действительно подняли восстание, для подавления которого Спарта была вынуждена обратиться к другим полисам. Весьма красноречива одна из статей упоминаемого Фукидидом (V, 23) договора о мире, заключенного в 421 г. Спартой и Афинами: «В случае восстания илотов афиняне должны прийти на помощь лакедемонянам всеми силами».
Итак, рабство пронизывало все стороны жизни Афин, в течение V в. оно все более охватывало производство, оказывая влияние на политическую организацию общества и его идеологию. Поскольку основную массу рабов в Аттике составляли варвары, слово «варвар», которое ранее означало просто человека, говорящего не по-гречески, начинает приобретать уничижительный смысл, понятия «раб» и «варвар» отождествляются.
Уже в V в. предпринимаются первые попытки разработать теорию «естественного рабства», которая получит законченную форму в IV в. до н.э.
В более старой научной литературе обычно подчеркивалась тяжесть положения рабов, указывалось, что рабовладельцы жестоко эксплуатировали рабов, стремясь выжать из них максимум и затем заменить отработавшего раба новым. Но такой подход характерен для плантационного рабства. Что касается древней Греции, в частности Афин, то здесь раб стоил дорого и хозяин, эксплуатируя раба, был заинтересован в его сохранении. Лишь труд в Лаврионских рудниках отличался особой тяжестью: здесь работали в полутьме, задыхаясь от жары и тесноты, скорчившись, полулежа. Тяжесть положения раба заключалась в другом — в его бесправии. Раб — собственность господина, который может его продать и использовать как хочет. Раб — не юридическое лицо, и поэтому хозяин нес ответственность за убыток, причиненный его рабом, а свидетельство раба на суде признавалось действительным, только если оно давалось под пыткой. В случае провинности господин мог налагать на раба любые наказания. Комедия называет раба «избиваемым плетьми»; сохранились названия всякого рода колодок, в которые заключали рабов в наказание, а в одной из речей Лисия (I, 18) хозяин грозит рабыне выпороть ее и отправить на мельницу, где труд тяжелее. Беглых рабов клеймили. Государство твердо стояло на позиции защиты прав господина на раба; захват чужого раба приравнивался к порабощению свободного, и виновный карался смертью. Тот же Лисий упоминает о человеке, который увез из Афин в Коринф раба, а из Коринфа хотел увезти девушку-рабыню, принадлежавшую гражданке, но, пойманный, умер в тюрьме в оковах (XIII, 67).