История Европы. Том 2. Средневековая Европа
Шрифт:
Развитие в феодальном обществе товарно-денежных отношений вело к складыванию внешнего и внутреннего рынков. Если внешний рынок лишь в некоторых регионах и странах активно втягивал в свою орбиту деревню (в Англии XII—XIV вв., в Юго-Западной Франции, южных областях Пиренейского полуострова тех же столетий, позднее — в XV в. — в Заэльбской Германии, Польше, Венгрии), то местные рынки вокруг даже небольших городов не только в Западной и Юго-Западной Европе, но и в других регионах, включая Северо-Восточную Русь, охватывали более или менее густой сетью товарно-денежных отношений близлежащие сельские местности.
Во всех регионах Европы, как мы видели, в рыночные связи втягивалось и господское, и крестьянское хозяйство, а это изменяло, хотя и по-разному, способы эксплуатации крестьянства и формы феодальной ренты. Развитие товарно-денежных отношений в деревне повсеместно ускоряло расслоение крестьянства рост в его среде, с одной стороны, массы малоземельных и совсем безнадельных бедняков, с другой — зажиточной крестьянской верхушки. Бедняки подрабатывали или каким-либо ремеслом, или (в XIII—XV вв.) батрачили у феодалов и богатых соседей и в большом числе, особенно в XII—XIII вв., бежали в города в поисках заработка и личной свободы.
В странах с высоким уровнем развития городов (Италия, Южная Франция, Нидерланды, Византия), а также в особо крупных городах на Руси (Киев, Новгород, Псков) феодалы-вотчинники также охотно переселялись в города, имели там свои дома, подворья, а иногда и лавки, сбывали продукцию своих вотчин, составляя часть городской верхушки — патрициата. В XIV—XV вв. во многих регионах шел и обратный процесс: представители городской верхушки, а иногда и средние слои горожан обзаводились в окрестностях города земельными владениями, нередко в виде настоящих феодальных вотчин, продукцию которых они сбывали на городском рынке. В качестве феодальных землевладельцев они часто разными путями становились членами дворянского сословия. Таким образом, возникновение и развитие товарно-денежных отношений и городов повсеместно усиливало миграционные процессы и усложняло социальную стратификацию общества.
Другой общей чертой воздействия товарно-денежных отношений на деревню было во всех регионах Европы возрастание феодальной эксплуатации крестьянства, хотя и в разных формах. Города с их высокоразвитым ремеслом, дальней торговлей, концентрацией денежных богатств и роскоши способствовали росту потребностей феодалов, их стремлению к более блистательному и утонченному образу жизни, который требовал все новых и новых средств, главным источником которых была феодальная рента. И представители господствующего класса всеми доступными им способами старались повысить ее размеры, изъять у крестьян все большую долю их избыточного продукта. При этом, однако, они тратили основную часть получаемых ими доходов не на расширение и укрепление своего домениального хозяйства, но главным образом на непроизводительные расходы, на потребление; обычно не соизмеряя свои доходы и расходы, они часто оказывались в долгах, которые пытались покрывать тоже за счет крестьянской ренты.
Вместе с тем товарно-денежные отношения воздействовали на деревню по-разному в различных регионах и странах. Это своеобразие определялось некоторыми главными факторами: общим числом городов в стране, наличием или отсутствием там значительного числа крупных городов — центров международной торговли или абсолютным преобладанием мелких полуаграрных городов. От характера городского развития в стране зависели различия в соотношении там внешней и внутренней торговли, а от этого и различная роль феодалов и крестьян как поставщиков сельскохозяйственных товаров на рынках. В тех странах, где общий тон городской жизни задавали крупные центры ремесла, рассчитанного на экспорт и международную, часто транзитную, торговлю (Северная и Средняя Италия, Южная Франция, Южная Испания, Нидерланды, города Рейнской области, Византия), феодалы, хотя и вели в XI—XIII вв. часто даже довольно крупную оптовую торговлю сельскохозяйственными товарами, но в основном не за счет домениального хозяйства, а за счет натуральной ренты зависимых крестьян. В XIV—XV вв. по мере дальнейшего развития товарно-денежных отношений натуральные оброки коммутировались в денежные, которые в эти столетия уже преобладали во Франции, Нидерландах, западных областях Германии, в Византии. Исключение составляла Италия, где особая насыщенность страны крупными городами и поликультурное земледелие создавали постоянную нехватку продовольствия в городах. Это обусловливало длительное сохранение здесь натуральной ренты и даже ее преобладание над денежной. В тех странах, где наблюдалось в этот более поздний период свертывание домениального хозяйства феодалов и смены барщины натуральным, а позднее часто денежным оброком, шел прогрессивный процесс освобождения крестьян от личной зависимости, превращения их в наследственных держателей. Наряду с этим там широко распространялась в конце XIII—XV вв. крестьянская аренда, чаще всего краткосрочная, издольная (в частности, половничество). Такая аренда являлась уже полуфеодальной, полукапиталистической формой аграрных отношений (например, меццадрия в Северной и Средней Италии), но на практике часто приобретала застойный характер и служила консервации феодальной эксплуатации крестьян и даже ее увеличению, особенно в XIV—XV вв.
В регионах, где города были особенно многочисленны и сильны, как в Италии, деревенское ремесло было слабо или вовсе неразвито. Такой путь развития имел место также в центральных областях Испании — в Леоне и Кастилии, хотя там не было большого числа крупных городов, а большинство их составляли средние и мелкие, тесно связанные с деревней и местными рынками. Своеобразие в отношениях между городом и деревней имелось в Англии и Арагоне, особенно в Каталонии. В этих странах крупные города также были не очень многочисленны, преобладавшие там мелкие и средние города не всегда были четкой гранью отделены от деревни и не могли воспрепятствовать широкому развитию сельского ремесла и мелких сельских рынков и ярмарок. Но, с другой стороны, здесь, особенно в Англии, имелись широкие возможности для экспорта сельскохозяйственной продукции — шерсти, зерна, кожи. Если на местных рынках их продавцами выступали в основном крестьяне, то на внешнем господствовали феодалы, выгодно сбывавшие свою продукцию за границу. Эти возможности побуждали значительную часть английских феодалов в период с середины XII до начала XIV в. не сворачивать, но, напротив, расширять домениальное хозяйство, широко использовать в нем подневольный труд крестьян (отработочная рента), а для этого сохранять тяжелую личную зависимость значительной части крестьян (вилланство). Сходные тенденции наметились в Арагоне, где до конца XV в. значительную часть крестьянства составляли лично зависимые «ременсы». Однако в ходе классовой борьбы английских крестьян, кульминацией которой было восстание 1381 г., эта реакционная тенденция в аграрном развитии Англии
Позднее и в Каталонии лично зависимые ременсы, упорно стремившиеся выкупиться на волю, добились этого в результате серии крупных крестьянских движений, завершившихся восстанием 1484—1486 гг. Так в западноевропейском и юго-западном регионах к XV в. восторжествовала более прогрессивная тенденция воздействия товарно-денежных отношений на феодальную деревню.
В Центральноевропейском регионе, где феодальные отношения складывались несколько медленнее, чем на Западе, и города как центры ремесла и торговли стали расти также позднее и были не столь многочисленны, их влияние на развитие деревни сказывалось менее заметно и преимущественно в развитии местных ярмарок, рынков, на которых в качестве продавцов сельскохозяйственных товаров, а также изделий сельского ремесла выступали в основном крестьяне. Экспортная торговля зерном в Чехии и скотом в Венгрии, имевшая в XII—XIV вв. сравнительно небольшие масштабы, велась, напротив, феодалами. Поскольку к моменту возникновения в этом регионе городов складывание феодального строя здесь еще полностью не завершилось, значительная часть крестьянства до конца XIV в. оставалась лично свободной, поэтому отработочная рента была незначительна, преобладало сочетание натуральной и денежной ренты в разных пропорциях. Развитие в этом регионе стимулировалось не только успехами товарно-денежных отношений, но и проникновением сюда в результате мирной немецкой колонизации так называемого «немецкого», «лучшего», «нового» или «городского» права, способствовавшего укреплению здесь в XII—XIV вв. наследственных владельческих прав даже поземельно-зависимых крестьян. В XV в., однако, в связи с дальнейшим развитием крупных городов, связанных с внешней торговлей, общим ростом товарно-денежных отношений, более широким вовлечением феодалов в экспортную торговлю зерном и скотом, положение крестьян в Чехии, Польше, Венгрии, а также в Австрии и Остэльбской Германии резко изменилось к худшему. Выгоды этой торговли побуждали феодалов (как ранее в Англии) расширять домениальное хозяйство за счет крестьянской земли, прикреплять к ней крестьян как лично зависимых держателей, переводить их на барщину, которой они не знали раньше.
Сходные черты влияния товарно-денежных связей на эволюцию аграрных отношений прослеживаются на Руси в XIV—XV вв. На эти столетия падает массовое возрождение разрушенных монгольским нашествием городов и рост новых — средних и мелких, особенно в Северо-Восточной Руси. Русские города, не знавшие привилегий, подобных тем, которыми располагали города в Западной Европе и находившиеся во власти удельных князей, бояр, монастырей, привлекали на свои рынки феодалов-вотчинников, ведших здесь оптовую, часто дальнюю, торговлю сельскохозяйственными продуктами. Крестьяне же обычно торговали в небольших полуаграрных городах, а также на сельских торгах и ярмарках. Развитие товарно-денежных отношений наиболее активно использовалось здесь, как и в Центральной Европе, феодалами, землевладение которых с конца XIV в. расширялось главным образом за счет «черных» земель и населявших их «черных» — государственных крестьян, попадавших во все большую зависимость от отдельных феодалов. Стремление феодалов к выгодной торговле сельскохозяйственными продуктами и вытеснению из нее крестьян, в сочетании с ростом ложившегося на тех же крестьян государственного тягла, привело в конце XV в. и окончательно — в XVI — начале XVII в. к закрепощению подавляющего их большинства. Исключение составляли русский Север и пограничные области на юге и востоке страны с их казацкими поселениями. Наличие в этих областях Руси больших масс свободного крестьянства, обладавшего сильным самоуправлением, способствовало более быстрой и полной товаризации там крестьянского хозяйства, развитию сельских промыслов, его активной роли в торговле сельскохозяйственными продуктами, что позволило этой части крестьянства избежать закрепощения.
В Скандинавских странах, где также сохранялся большой контингент крестьян собственников — бондов, лично свободных арендаторов и многочисленной сельской бедноты, в том числе сельских ремесленников, широко были развиты крестьянские промыслы. Рост городов в XIII—XV вв. активизировал разные виды крестьянских рыночных связей. При этом крестьяне больше продавали, чем покупали на городских рынках, и в целом преобладали там. Это укрепляло их экономические и социальные позиции по отношению к феодалам и способствовало (наряду с другими факторами) сохранению их личной свободы. Однако с конца XV в. с ростом и укреплением крупного землевладения светских феодалов, церкви, короны и расширением внешнего рынка как для сельскохозяйственных, так и для продуктов добывающей промышленности высшие сословия стали вытеснять крестьянство и с городских рынков, повышать его эксплуатацию, консервируя наиболее неподвижные натуральные ренты.
Специфические особенности имели взаимоотношения города и деревни в Византии. Товарно-денежные связи города с деревней были различны на разных этапах. Положение осложнялось тем, что несколько наиболее значительных городов во главе с Константинополем, являясь крупными центрами международной торговли, были слабо связаны экономически со своей сельской округой. Центрами местных рынков, вовлекавших в свою орбиту крестьянство, были мелкие провинциальные города. Но крупная торговля сельскохозяйственными продуктами находилась также в руках феодалов, монополизировавших ее в больших городах и в сфере экспорта. Поэтому развитие товарно-денежных отношений слабо воздействовало здесь на положение крестьянства: сочетание натуральной и денежной ренты, при слабом развитии отработочной, сохранилось в Византии в период XII—XV вв. как в сеньориальной, так и в государственной эксплуатации крестьян; не произошло существенных изменений и в их социально-правовом положении. Много сходных черт можно отметить также в эволюции деревни на Балканах (Болгария, Сербия, Хорватия), где, однако, воздействие городов как центров ремесла и торговли на сельскую периферию (за исключением Далмации, развивавшейся в этом смысле по типу Северной и Средней Италии) было много слабее, чем в Византии.