История Европы. Том 2. Средневековая Европа
Шрифт:
Другим не менее важным для многих стран фактором централизации служили изменения в расстановке сил внутри господствующего класса под воздействием товарно-денежных отношений. Этот класс в целом, несмотря на постоянные политические конфликты с монархией, составлял ее главную социальную опору. Однако взаимоотношения внутри класса феодалов и их отношения с центральной властью отличались большой сложностью. Наличие внутриклассовых неантагонистических противоречий определяло политику лавирования, которую осуществляла монархия, вступая в борьбу с одной группой феодалов и поддерживая другую. При этом наиболее верной и последовательной опорой монархии служили мелкие и средние феодалы, которые сами страдали от притеснений магнатов и, будучи ограничены в средствах, искали материальной помощи короны, а также ее содействия в конфликтах с крестьянами. Изменения в положении феодалов в условиях развития товарной экономики способствовали сплочению класса феодалов в целом вокруг королевской власти. Потребность в более эффективных средствах внеэкономического принуждения ощущали как те феодалы, в чьих землях в связи со сменой форм ренты
Усиление роли государства в укреплении средств эксплуатации зависимого крестьянства было связано также, как отмечалось, с обострением классовой борьбы и необходимостью ее централизованного подавления. Влияние этого фактора в период развитого феодализма росло благодаря усложнению и углублению классовой борьбы на новом этапе. Подавление крестьянских восстаний в некоторых случаях стимулировало консолидацию господствующего класса и сплочение его вокруг королевской или великокняжеской власти.
Существенное значение в становлении централизованных государств в Европе имел также фактор внешней опасности. Наиболее яркие примеры его действия дали: Реконкиста в истории государств Пиренейского полуострова; Столетняя война во Франции, народно-освободительная борьба на Руси XIV—XV вв. сначала с Золотой Ордой, затем с Казанским, Крымским и Астраханским ханствами, с Литвой и Польшей; борьба швейцарских кантонов против Габсбургов. В отдельных случаях действие военного фактора приводило к тому, что политическая централизация могла опередить экономическое объединение (например, при образовании в ходе Реконкисты Арагоно-Каталонского королевства, в котором каждая из областей сохранила свою социально-экономическую и политическую индивидуальность).
От собственно процесса централизации следует отличать тенденцию к созданию в период развитого феодализма многоэтнических политических объединений (Германская империя в X—XIII вв., попытки английских королей создать универсальную англо-французскую монархию в XII—XV вв., временное объединение Скандинавских государств — Кальмарская уния в XIV—XV вв., польско-литовская уния XIV в.). Временные объединения такого рода, как правило, были связаны с феодальной экспансией и с недостаточной внутренней целостностью объединявшихся стран. Обычно они были слабо консолидированы и неустойчивы.
Европа знала и «обратный» вариант политического развития — с сохранением и углублением политической раздробленности, в условиях которой вообще не сложилось единого государства в масштабах целой страны. Так было, например, на Апеннинском полуострове, где на юге с 30-х годов XII в. существовало относительно централизованное Сицилийское королевство, в центре — государство пап, а в Северной Италии и Тоскане — множество политически обособленных городов-государств. Германия. Так обстояло дело и в германских землях, где централизация носила территориальный характер и сложившиеся в ее ходе княжества претендовали на государственную самостоятельность. Политическая раздробленность Германии на ранних этапах развития — в XII—XIII вв. — уходила своими корнями в замедленность процесса феодализации. Несложившаяся монополия класса феодалов на землю и его стремление компенсировать недостаточные доходы от зависимого крестьянства военными походами определили агрессивность внешней политики средневековой Германской империи, которая оказалась существенным препятствием для внутреннего единства Германии. Не стали здесь фактором централизации и города, хотя многие из них достигли высокого уровня развития. Наиболее влиятельные из них ориентировались на внешнюю торговлю и не были особенно заинтересованы в развитии внутреннего рынка и в объединении страны. Интересы остальных городов ограничивались, напротив, только местным, региональным уровнем централизации и были использованы для этой цели территориальными князьями. Кроме того, так называемые имперские города Германии обнаружили тенденцию к чрезмерной политической самостоятельности, которую не смогла преодолеть слабая королевская власть. Союз городов и королевской власти в Германии не состоялся. Не были здесь фактором централизации и мелкие рыцари, также тяготевшие к поддержке территориальных князей.
В итальянском варианте тенденция городов к политической самостоятельности приобрела еще большее значение. Крупные города севера и Тосканы превратились в самостоятельные города-республики, подчинившие себе не только сельскую округу, но и близлежащие мелкие городки. Центральная власть, даже такая, как в Германской империи, здесь вовсе отсутствовала. Носителями децентрализаторских тенденций являлись города-республики Новгород и Псков на Руси.
На втором этапе развитого феодализма в эволюции политических форм заметны значительные региональные различия. В Византии, где с конца XII в. и затем в XIV—XV вв. после крушения Латинской империи (1261 г.), хотя и росли владения крупных феодалов на местах (провинциальная знать), широко распространялись условные держания и фискальные иммунитеты (экскуссии), нередки были случаи борьбы за престол разных группировок феодалов и государственные перевороты, тем не менее сохранялось централизованное государство. Оно было еще столь сильным, что не нуждалось в каких-либо совещательных представительных собраниях. Император по-прежнему считался единственным носителем государственной власти, дуализм, характерный для феодального государства, не получил здесь политического и юридического выражения. Не успела сложиться
Своеобразным было политическое развитие итальянских городов-государств. Здесь в XIV—XV вв. тоже укреплялась центральная власть в каждом из них. Но это не сопровождалось созданием каких-либо сословных или представительных собраний. Напротив, государство эволюционировало от республиканского строя «синьории» к более авторитарному режиму «тирании», при котором формально сохранялись городские советы и другие формы самоуправления, но реальная власть была сосредоточена в руках одного человека — диктатора, «тирана». В торговых городах-республиках (Венеция, Генуя) вся полнота власти все более сосредоточивалась в руках дожей.
Для остальных регионов было характерно появление новой формы феодального государства — сословной монархии или феодальной монархии с сословным представительством, которая стала важным этапом на пути государственной централизации. Не было исключением и Русское государство, где сословная монархия сложилась, правда, несколько позднее — в XVI в. Эта форма государства возникла под влиянием уже отмеченных выше сдвигов, которые произошли в феодальном обществе в период его расцвета и значительного развития товарно-денежных отношений. В образовании новой формы государства можно выделить две существенные стороны. Содержание одной из них составило усиление королевской власти и дальнейшее укрепление ее публичноправовой основы. Теперь она выступала в качестве выразителя «общей воли» (volonte generate) и претендовала на то, чтобы обеспечивать «общее благо» всего общества. Подобное превращение совершалось в ходе преобразований более или менее общих для всех стран Европы. Их результатом было зарождение бюрократического аппарата. Его важнейшую и, так сказать, исходную часть составили органы центрального управления, выросшие из королевской феодальной курии, — узкий королевский совет, верховный суд, финансовое ведомство. Местный аппарат, занимавший авангардную позицию в столкновении с сепаратизмом крупных феодалов, складывался параллельно или с некоторым отставанием от центральных органов. Главной и наиболее перспективной для центральной власти линией в эволюции аппарата управления являлась постепенная замена феодалов, в качестве королевских должностных лиц, специально обученными людьми на оплачиваемой государственной службе — «легистами» (знатоками законов), часто неблагородного происхождения. На этом этапе отчетливо проявились и попытки монархии ограничить прямое участие церкви в управлении государством.
Одним из основных условий политического могущества королевской власти явилось приобретение ею права высшей юрисдикции, носителем которой был королевский суд. Он являлся высшей судебной и апелляционной инстанцией по отношению к сеньориальному, церковному и городскому судам. Свободные люди могли подавать туда апелляцию. Ряд же дел был подсудным только королевскому суду. Начинается процесс выработки общегосударственного права, вытеснявшего или унифицировавшего местный обычай с помощью королевского законодательства и использования римского права (в Западной Европе). Например, редакция второй половины XV в. провинциальных кутюм во Франции с целью их последующего объединения в один кодекс, пересмотр законодательных памятников, сложившихся в отдельных центрах на Руси, и издание общерусского Судебника 1497 г., кодификация права в Польше, отражением чего явились Вислицкий и Петраковский статуты и т.д. Все это вело к существенным ограничениям автономии сеньориального, церковного и городского судов. Таким образом, судебные реформы являлись важнейшим средством для превращения всего населения страны в подданных короля.
Вторым важным условием политического могущества монархии стала централизация военных сил страны. Введение денежных платежей за освобождение от вассальной военной службы и практика использования наемного войска ослабили зависимость короля от феодального ополчения и заложили основы для создания постоянной армии. И, наконец, третьим условием явилось постепенное оформление системы государственных налогов — прямых (с земельных держаний или подушных), и косвенных (с торговли).
Правовая мысль, используя формулы римского права, выдвинула к середине XIV в. доктрину политического могущества королевской власти. Власть короля в его королевстве приравнивалась к власти римского императора. Утверждался священный характер королевской власти. Однако в реальной действительности процесс централизации и усиления королевской власти не устранил дуализма, свойственного социально-политической структуре феодального общества (см. выше). Он только изменил соотношение частносеньориального и центрального суверенитета в пользу последнего, а также характер их взаимоотношений. Здесь выступает другая сторона образования новой формы государства — активное оформление на базе начавшейся централизации страны сословий, т.е. общественных групп с определенными юридически закрепленными правами и обязанностями, а также экономической или социальной функцией в обществе. Взаимосвязь классовых и социальных структур в феодальном обществе определялась решающей ролью классового деления, лежащего в основе статуса сословных групп. Однако сословное деление, в свою очередь, закрепляло классовые различия. Последнее обстоятельство дает основание употреблять применительно к классам феодального общества определение «класс-сословие». В то же время сословное деление отражало глубинную особенность феодализма — корпоративный характер собственности, связанный с принципиально ограниченным развитием производительных сил и слабостью отдельной личности при этом строе.