История Европы. Том 2. Средневековая Европа

Чубарьян Александр Оганович

Каганат вел с соседями постоянные войны и дипломатическую борьбу, нередко вмешиваясь в отношения между Халифатом и Византией. В течение полутора столетий каганату удавалось удерживать свои владения и даже увеличивать их за счет северных и северо-западных соседей, которые выплачивали ему дань. Таким образом, войны каганата носили уже политический характер, преследуя прежде всего цель присоединения новых территорий для обложения их данью.

В каганат входило несколько очень сильных этнических общностей, отличавшихся друг от друга по языку и даже антропологически. Прежде всего это были различные болгарские племена как из числа живших в Дагестане, так и оставшиеся в Приазовье после развала Великой Болгарии. Среди них кочевали и какие-то угроязычные орды. Кроме того, в каганат входили ираноязычные аланские племена, жившие в лесостепных регионах бассейна Дона, а также в предгорьях Северного Кавказа. Только в X в., после ослабления каганата, кавказские аланы создали самостоятельное государство. Каждая из этих этнических общностей имела не только свой язык, но и свои экономические

и этнографические особенности, свою территорию. Поэтому можно сказать, что Хазарский каганат был федерацией этих общностей. Очевидно, для того, чтобы сложиться в народы или единый народ, этим общностям необходимо было еще несколько спокойных столетий. Однако этих столетий у них не оказалось — каганат был обескровлен ворвавшимися в европейские степи в конце IX в. печенегами, подорвавшими его экономику, и окончательно разгромлен во второй половине X в. русским князем Святославом Игоревичем.

АЛАНЫ, ВОЛЖСКИЕ БУЛГАРЫ И ВЕНГРЫ

Союз сармато-аланских племен, судя по данным археологических и письменных источников, занимал в III—IV вв. обширную территорию от северо-западного Приаралья до степей Предкавказья, Причерноморья и Крыма. Находясь под сильным влиянием культуры морских торговых городов Причерноморья, сармато-аланы создали своеобразную культуру, владели ремеслами, вели полуоседлый образ жизни, находились, по-видимому, на второй стадии кочевания. В 70-х годах IV в. огромный и рыхлый аланский племенной союз был разгромлен хлынувшими в Европу гуннами. Но аланы не исчезли с лица земли. Значительная часть их приняла активное участие в гуннском движении на запад. Источники фиксируют их присутствие на Дунае уже в конце 70-х годов IV в. вместе с вандалами и вестготами.

В 406 г. аланы вместе с вандалами и свевами зимой по льду перешли Рейн и вторглись в римскую провинцию Галлию. Основательно ограбив ее, аланы надолго осели там, перейдя на службу к империи. Одна часть алан вместе с вандалами и свевами двинулась дальше на запад, и в 411 г. они завершили завоевание Испании. Однако пробыли там недолго — менее двух десятилетий; в 429 г. их вытеснили оттуда вестготы. Под предводительством короля Гейзериха остатки разбитых алан и вандалов переправились в Северную Африку и завоевали ее. Только в 534 г. Юстиниан I победил их и подчинил их территорию Византии.

Аланы всюду — в Галлии, Испании, Северной Африке — быстро оседали на землю, становились жителями городов и нередко выступали против своих недавних победителей и союзников кочующих по Подунавью гуннов (в частности, в Каталаунской битве 451 г.). Археологические данные свидетельствуют об устойчивости их экономики и культурных традиций, которые были только поколеблены, но не разрушены гуннами. Особенно отчетливо это прослеживается на той части алан, которые остались после гуннского разгрома в предкавказских восточноевропейских степях и предгорьях.

Вести кочевой образ жизни на оставшихся в их власти землях было невозможно, поэтому скотоводство у алан стало отгонным (в основном на альпийские луга). Параллельно со скотоводством развивалось и земледелие. В оседлых поселках возникали разнообразные ремесла, прежде всего гончарное и ювелирное.

Оттесненные к Кавказскому хребту, аланы в контакте с местными кавказскими племенами создали высокую материальную культуру, легшую в основу не только собственно Алании X—XIII вв., но и культуры Хазарского каганата, а также ставшую существенным компонентом культуры Волжской Булгарии. У алан были все условия для создания государства, но этому помешало соседство значительно более мощного Хазарского каганата. Зато аланы внутри своей в целом довольно ограниченной территории быстро начали сплачиваться в единый народ. К середине X в., после падения Хазарского каганата, кавказские аланы были уже не ранней этнической общностью, а народностью.

* * *

В те столетия, когда племена сармато-алан объединялись в единую народность, на Средней Волге появилось новое многоэтничное объединение государственного типа — Волжская Булгария.

Толчком для образования этого государства послужила откочевка в Волго-Камье части болгарского населения из Хазарского каганата в начале IX в. Часть болгар в это время ушла в Дунайскую Болгарию, другая же часть отошла далеко на север, к самой границе леса с лесостепью — в междуречье Камы и Волги. Первое столетие своего пребывания на новом месте волжские орды вели кочевой образ жизни. Об этом говорят как археологические данные, так и письменные источники. Арабский писатель Ибн Фадлан в подробном отчете о путешествии на Волгу (написан в 922 г.) отмечал, что царь кочует вместе со своей ордой по стране с одного стойбища на другое. Видимо, это была вторая стадия кочевания с определенными местами летних и зимних стойбищ. В непосредственной близости от зимовища находился и торговый центр страны на берегу Волги. Пошлина (десятина), которую брал правитель булгар с купцов, торгующих на рынке и проплывающих по Волге с севера в Хазарию и обратно, была важной статьей его дохода. В начале X в. «царь» волжских булгар, по свидетельству Ибн Фадлана, не был еще единовластным правителем населения Волго-Камья. Даже родственные ему кочевые орды сувар (суваз) и баранджар не были полностью подчинены ему.

Многочисленное угро-финское население края также, вероятно, не было полностью покорено булгарами. Видимо, тюркоязычное население преобладало в лесостепном Волго-Камье, а угро-финские племена

были в подавляющем большинстве оттеснены с этих земель, пригодных для кочевания. В отличие от Дунайской Болгарии, где победили славянская культура и славянский язык, здесь сохранились тюркские культурные традиции и языком-победителем стал тюркский.

Отдаленность этой территории от хазарских центров не помешала Хазарскому каганату держать новое политическое образование под своим влиянием. Правитель булгар платил дань кагану, а его сын был заложником при хазарском дворе. Не ограничиваясь этим, каган потребовал в свой гарем дочь булгарского царя, а когда та умерла в неволе, послал новое требование выдать за него вторую дочь. Этим каган пытался связать булгарского владетеля и еще более подчинить его. Однако крутые меры возымели обратное действие: царь булгар не только принял мусульманство — религию, чуждую и враждебную кагану, исповедовавшему иудаизм, — но и обратился за помощью к самому халифу багдадскому. Ибн Фадлан прибыл от халифа с целью выяснения силы возникшего далеко на севере государства, правитель которого склонился к мусульманству. Торговля с этим государством и, главное, с северными народами через Булгарию была очень выгодна арабам, поэтому просьба царя и нашла такой живой отклик у халифа. Посольство Ибн Фадлана укрепило мусульманскую веру в Волжской Булгарии.

Однако окончательное освобождение молодого государства от влияния Хазарского каганата следует относить к 60-м годам X в., ко времени после разгрома его русским князем Святославом Игоревичем.

Археологические данные позволяют говорить, что внутри Волжской Булгарии обитали какие-то группы населения, которые в IX в. объединились в общность (языковую и культурную). Аналогии культуре этой общности археологи видят в культуре населения приуральских областей и связывают ее с венграми. Примерно в начале IX в. Константин Багрянородный упоминает небольшое венгерское объединение, называвшееся Леведией, на территории Хазарского каганата.

Причина ухода части населения Приуралья и Прикамья на Запад, возможно, кроется в общей обстановке, сложившейся в степях во второй половине VIII в. Кимакский и Хазарский каганаты вытесняли соседей с хороших пастбищ, отнимали земли для пашен. В начале IX в. булгары заняли большой участок в Волго-Камском междуречье. Видимо, все это способствовало обезземеливанию угорского населения, что заставило часть его двинуться сплоченной массой на Запад. Трудно сейчас локализовать Леведию. Никаких археологически уловимых следов венгры в восточноевропейских степях, прилегающих к Хазарии, не оставили. Общественный строй их в этот леведийский период можно охарактеризовать как военно-демократический, поскольку Константин Багрянородный подчеркивает, что у них было семь родов, а князя они никогда не имели ни своего, ни чужого. Очевидно, венгры в экономическом отношении находились в ту пору на первой стадии кочевания. Леведий, по имени которого была названа вся занятая венграми местность, не был князем, а только, «как и прочие после него, воеводою». Хазарское правительство, обеспокоенное соседством такого постоянно готового к грабежу и нашествию объединения, натравило на венгров печенегов, которые погнали их с речки Хингилус на запад — в местность, названную у Константина Багрянородного Ателькузу. Через эту землю протекало пять крупных рек, перечисленных Константином, — современные Серет, Прут, Днестр, Буг и Днепр, а значит, и локализацию Ателькузу можно, видимо, считать доказанной. В Ателькузу венгры выбрали «по обычаю хазар» и под их давлением первого князя — Арпада, сделав шаг от военной демократии к государству. Вскоре после этого венгры вновь потерпели поражение от печенегов и направили свою экспансию далее на запад — в Паннонию. До этого они попытались захватить лесостепные области севернее Ателькузу и подошли к самому Киеву, о чем и сообщала под 898 годом русская летопись: «Iдоша Оугре мимо Киев горою… и пришедше к Днепру сташа вежами». Из этой фразы явствует, что шли венгры со всеми своими кибитками, семьями, т.е. это была характерная форма нашествия.

В первые годы X в. венгры появились в Паннонии. С этого начинается история Венгерского государства. По словам русского летописца, «устремишася [угры. — С.П.] черес горы великия яже прозвавшася горы Угорьскиа и почаша воевати на живущая ту волохи и словени… Посем же угрии прогнаша волохов и наследиша землю ту, и седоша с словены, покоривше я под ся и оттоле прозвася земли Угорьска» (ПВЛ).

Таким образом, как и болгары в Дунайской Болгарии, венгры слились здесь со славянами, но при этом сохранили свой язык. Очевидно, причина этого различия заключается в особенностях конкретной исторической обстановки: во-первых, в Болгарии славянское население было во много раз большим, чем протоболгарское, а в Венгрии — напротив, численно преобладали завоеватели; во-вторых, уровень развития венгров в X в. был значительно выше, чем у протоболгар в VII в., отстававших, видимо, в общественном развитии от местных славян; наконец, в Болгарии слияние произошло более мирно — славянский язык не преследовали, славян не изгнали и даже не потеснили с занятых территорий. В Паннонии же венгры прежде всего должны были отвоевать себе земли для поселения, изгнав славян и волохов. И хотя часть славян осталась на прежних местах, они, еще совсем недавно объединенные в своем государстве — «Великой Моравии», — держались, вероятно, враждебно. Поэтому венгры, возглавив государство, требовали от всех новых подданных овладения своим языком. Очень быстро венгерское государство обрело устойчивую земледельческо-скотоводческую экономику. С кочевым прошлым их связывали только глубоко внедрившиеся в быт «всаднические» традиции (конная армия, сабли в качестве основного оружия, погребения всадников с оружием и конями и т.п.).