История Франции т.2
Шрифт:
28 августа 1829 г. суд г. Вузье разбирал тяжбу между графом де Руже и жителями коммуны Нуари. Спор возник из-за леса д’Омон, расположенного на территории коммуны и издавна составлявшего ее собственность. Граф и графиня де Руже, ссылаясь на «права» своих предков, на постановление, принятое в 1541 г. парижским парламентом, оспаривали право нуарских крестьян на пользование этим лесом. Суд принял сторону графа и его жены, объявил их собственниками леса и приговорил коммуну к уплате им штрафа в размере 25 тыс. фр. [270]
270
«Gazette des tribunaux», 10 X 1829.
Подобные случаи были в то время далеко не единичными.
Тяжелым бременем ложились на крестьян косвенные налоги. Налог на вино, увеличившийся с· 40 млн. фр. в 1814 г. до 109 млн. в 1830 г., составлял к концу периода Реставрации
Ликвидация феодальных порядков в конце XVIII в. привела к улучшению экономического положения крестьянства. Но развитие капиталистических отношений уже в начале XIX в. вызвало ухудшение условий жизни большей части сельского населения. Снова, как и до революции, на дорогах появились толпы нищих.
Забитые нуждой, отстраненные от избирательной урны, массы крестьянства не принимали участия в политической жизни. Правительство Реставрации с помощью католического духовенства намеренно держало их в темноте. Около половины сельских коммун не имело в то время начальной школы. Из каждой сотни призывников только 42 умели читать [271] .
Положение рабочего класса, численность которого заметно выросла за время Реставрации (в одном только Париже к началу 1823 г. насчитывалось более 244 тыс. рабочих), было очень тяжелым и становилось просто невыносимым в годы депрессий и кризисов.
271
Fr. Artz. France under the Bourbon Restoration. London, 1931, p. 13.
Продолжительность рабочего дня составляла в среднем 13–14 часов, а нередко достигала 15–16 часов. Промышленный переворот вел к резкому снижению заработков рабочих, занятых в мелких ремесленных мастерских. Заработок работницы составлял обычно только 50–60 % заработка рабочего; подростки и дети получали еще меньше. В период с 1790 по 1830 г. средняя номинальная заработная плата рабочих увеличилась на 37 %, а стоимость жизни — на 111 %.
«Жадность мануфактуристов безгранична, они жертвуют своими рабочими ради собственного обогащения, — читаем в одной петиции, поданной в сентябре 1826 г. министру духовных дел и народного образования. — Мало того, что они доводят их до рабства, заставляя трудиться в нездоровых мастерских, куда нет доступа свежего воздуха, летом с 5 часов утра до 8, а иногда и до 10 часов вечера, зимой с 6 часов утра до 9 часов вечера; этих несчастных людей принуждают работать и часть воскресного дня…
Нельзя представить себе более жестокого рабства. Никогда у них нет ни минуты для своих личных дел, они постоянно дышат отравленным воздухом, и солнце светит не для них. Дети, работающие в этих мастерских, становятся хилыми и больными, а взрослые, лишенные чистого воздуха, гибнут» [272] .
Современники оставили нам многочисленные описания ужасающей нищеты, царившей в рабочих кварталах промышленных городов. Префект департамента Нор вынужден был признать, что рабочие Лилля одеты в лохмотья, живут в погребах или на чердаках, в невероятной грязи, спят на досках или соломенных подстилках, питаются впроголодь, гибнут от лихорадки и тифа.
272
«Les patrons, les ouvriers et l’Etat. Le Regime de l’industrie en France de 1814 `a 1830». Recueil de textes publies pour la Societe d’histoire moderne el contemporaine par Georges Bourgin et Hubert Bourgin, t. III. Paris, 1941, p. 175–177.
По подсчетам экономистов, за время с 1821 до 1831 г. потребление муки и хлеба в Париже, где рабочие составляли более трети населения, сократилось на 33 %, вина — на 25, мяса — на 24, сыра — на 40 % [273] .
Такой ценой — ценой закабаления трудящихся масс и доведения их до полуголодного существования — покупались успехи капиталистического развития Франции в годы Реставрации. Полное политическое бесправие усугубляло угнетенное положение рабочего класса, лишенного избирательных прав, права стачек и союзов, поставленного под строгий надзор полиции.
273
C Ю. Кучинский. История условий труда во Франции с 1700 по 1948 г. М. 1950, стр. 83.
Не видя еще истинных причин своего бедственного положения, рабочие нередко изливали свой гнев на машины, введение которых грозило сокращением заработной платы для одних, увольнением с производства и безработицей — для других. Заметным явлением сделались стачки. Они велись обычно против понижения заработной платы, против удлинения рабочего дня, против увольнений. Одной из самых крупных стачек этого периода была забастовка
274
Ibid., P. 45–48, 137–138, 160–171.
Упорную стачечную борьбу вели в течение ряда лет булочники Марселя, создавшие собственное товарищество, которое поддерживало связь с корпорациями булочников в других городах. Однако в некоторых корпорациях жива была цеховая вражда, выливавшаяся иной раз в уличные побоища между конкурирующими корпорациями.
«Народ более не революционен… Ему ничего не нужно, кроме хлеба и работы», — гласили, как правило, полицейские бюллетени. В действительности дело обстояло совсем не так. В своей борьбе за кусок хлеба, против голодных заработков, безработицы рабочие постоянно наталкивались на противодействие властей и уже в силу этого не могли стоять в стороне от политики. Даже тогда, когда непосредственной причиной недовольства трудящихся были чисто экономические факторы, оно проявлялось в действиях, враждебных не только предпринимателям, но и правительству. Так было, например, во время стачки в городе Тараре в ноябре 1828 г., вызванной увеличением продолжительности рабочего дня. Толпа рабочих кричала: «Долой фабрикантов!» И тут же добавляла: «Да здравствует республика! Да здравствует революция во Франции! Да здравствует свобода рабочих!» [275]
275
«Gazette des Tribunaux», 20. XI 1828.
Прав был префект департамента Роны, писавший 5 января 1829 г.: «Простой народ решительно не обнаруживает никакой склонности к монархии» [276] .
Идеологическая борьба во время реставрации
Большое место в общественной жизни Франции занимала в 1814–1830 гг. идеологическая борьба. Идеологи аристократической и абсолютистской реакции старались в своих произведениях обосновать исключительное право крупных землевладельцев-дворян на управление страной и доказать неправомерность стремлений торгово-промышленной буржуазии к политическому господству. Вместе с тем реакционеры выступали за ограничение или даже полное уничтожение конституционно-парламентского режима.
276
В. А. Бутенко. Социальный состав либеральной оппозиции во Франции в эпоху Реставрации. — «Из далекого и близкого прошлого». Пг., 1923, стр. 278.
Одним из главных идеологов лагеря ультрароялистов был сардинский аристократ граф Жозеф де Местр, эмигрировавший во время революции в Россию. Из произведений де Местра наибольшей известностью пользовались трактаты «О папе» (1819) и «Петербургские вечера» (1821). Трактат «О папе» был написан, по-видимому, по прямому заданию Ватикана с целью опровержения антикатолического памфлета Стурдзы «Размышление о вере и духе православной церкви», написанного по поручению царского правительства.
Законченный реакционер, клерикал и мракобес, друг иезуитов Жозеф де Местр заявлял, что французская революция «по существу своему есть дело сатаны» и что только «союз духовенства и дворянства» при опоре на сильную монархическую власть может оградить Францию и Европу от новых революционных потрясений. Ополчаясь против просветительной философии XVII–XVIII вв., высказываясь за ограничение развития науки, за передачу воспитания детей в руки служителей церкви, этот теоретик крайней реакции утверждал, что общество не может существовать без религии, что единственная истинная религия — это католицизм, что папа — наместник бога на земле и глава всех монархов. Приверженец аристократии Жозеф де Местр старался доказать, что ее господствующее положение не привилегия, а «закон природы». Восхваляя инквизицию, орден иезуитов, он сочувственно отзывался о самодержавно-крепостническом строе царской России [277] . Постоянная борьба и грубое насилие составляют, по мнению Жозефа де Местра, естественную основу международных отношений. «Война божественна по своей природе, потому что это — закон вселенной», — утверждал он. Этот открытый панегирик человекоубийству — одна из самых отталкивающих черт в идеологии Жозефа де Местра.
277
В. R. Rohden. Joseph de Maistre als politischer Theoretiker. Fin Beitrat‹ zur Geschichte des konservativen Staatsgedanken in Frankreich. Munchen, 1929.