История Франции. Том 2 Наследие Каролингов
Шрифт:
Но если король и считался с князьями, соглашался принимать их правила игры, давая им свободу расширять свои владения, то это при условии сохранения известного равновесия. Король вынужден был вмешиваться, если кто-либо из маркизов позабудет чувство меры и начнет всерьез угрожать соседям. Так, экспансия Герберта Вермандуаского начиная с 925 года перешла все границы, приемлемые для маркиза Гуго Нейстрийского. Помимо Реймса и Лана, Герберт простер свою власть на Амьенуа, Вексен и Аррас; в зоне его влияния находились также Бове и Санлис. Он стал хозяином могущественных епископств Нуайона, Суассона, Шалон-сюр-Марн. Он подчиняет себе владельца замка в Дуэ, графа Гильдуина из Мондидье и Герлуина из Монтрей. Сторонники Роберта расценили должности этих трех людей как возможность укрепить собственную власть, любой ценой создавал Герберт гигантское объединение земель, на деле очень пестрое, на территории от Марны до Мёза, вплоть до Соммы, — и оно становилось грозным. Неужели вся Франкия падет под ударами Вермандуа? С 930 года Гуго и Рауль, два брата, условились дать Герберту отпор, хотя тот и был их свояком и к тому же дядей. Воспользуемся случаем, чтобы отметить, что семейные узы, союзы, обязательства внутри одной
В 931 году Рауль и Гуго взяли Реймс, выгнав вермандуасцев и поставив там архиепископом монаха Арто из Сен-Реми. Затем пал Лан, за исключением башни, которой владела жена Герберта. Вслед за этим были взяты опорные пункты Герберта в его собственных владениях: Сен-Медар в Суассоне, Амьен, Сен-Кантен, Шалон, Шато-Тьерри. Такие успехи противников заставили Герберта в 935 году заключить мир с Раулем, вернувшим ему большую часть его владений. Решающую роль в заключении мира сыграл Генрих Птицелов. С этого времени вмешательство германских королей в дела западных франков все усиливается, приобретая форму настоящей опеки. После смерти Рауля в январе 936 года Франкское королевство приходит в упадок. Через шестьдесят лет после смерти Карла Лысого, когда его правнук Людовик IV унаследовал престол своих предков, в шестом поколении, начиная с Пипина, основателя королевской династии, князья завладели всем территориальным, политическим и культурным пространством королевств, где Людовик оставался бессильной, но непреложной коронованной особой.
4. Система княжеств
Невозможно выделить нечто общее в положении княжеств, в их возникновении и развитии в первой половине X века. Так как у них не было никакого институционного основания, то и положение их значительно отличалось друг от друга. Они зависели от тех, кто ими управлял. Титулы князей, впрочем, не прибавляли влияния. Правитель Фландрии всегда назывался графом, а Нормандии — долго был известен как граф Руанский, тогда как граф Отёнский звался чаще всего герцогом Бургундским. Бургундия считалась королевством, то есть особым образованием графств. То же самое было с Аквитанией, чья территориальная принадлежность оставалась неопределенной; однако и у нее была своя идентичность и традиции. Титул герцога оспаривали графы Клермона, Тулузы и Пуатье, в итоге принявшие его.
Этнографические особенности не очень влияли на образование княжеств. Конечно, Гасконь со своим князем Гарсией Саншем имела национальный характер. Гарсия, внук Санша Митарры, с 871 года был графом Фезенсака. Ему досталось очень расстроенное наследство: он лишился графств Бордо и Бигорр, но немного расширил свои владения за счет графства Ажен. Церковная среда особенно деградировала, в частности епископство, обычно располагающееся в Базасе и исчезнувшее совсем в конце IX века. Гарсия Санш — значительный шаг! — основал около 900 года монастырь Сен-Пьер в Кондоме и своими силами взялся за управление княжеством. К 905 году, будучи графом и маркизом, он присваивает себе титул «доминуса», возвышающею его до уровня короля. В его исключительной власти — назначения графов между Гаронной и Наваррой. И вот он уже заключает союз с графами из Бордо и Бигорра. После смерти Гарсии в 920 году трем его сыновьям осталось объединение графств. Наиболее значительные из них взял себе старший сын, контролируя при этом остальные графства через посредничество своих братьев. О короле они имели самые абстрактные представления. Один Луи Азнар, переместившись далеко на север, присягнет на верность Раулю в 932 году. На самом деле вся полнота королевской власти была сосредоточена в руках местной династии: исполнение государственных обязанностей членами одной семьи и их приближенными, чеканка монеты, если таковая вообще существовала, защита церквей, разграбленных и обессиленных, борьба с норманнами, не прекращающаяся целое столетие. По крайней мере уже два поколения не помнили, чтобы король вмешивался в местные дела.
Примерно то же самое можно сказать и о Бретани.
О ней не упоминается ни в одном документе, исходящем от короля, с конца IX века до начала XI века. В 878 году граф Ваннский Ален Великий поклялся в верности королю Людовику Заике, но только после того, как потребовал для себя — в самом конце века! — королевский титул: в тот момент, когда короли множились на Западе. Победы, одержанные им над норманнами, делали его требование законным. Перед своей смертью в 907 или 908 году граф-король Ален, правитель расширенной Бретани, при опоре на аббатство Редон, город Нант и с помощью своего замечательного епископа Фушера господствовал в своем княжестве, где преобладали кельтские корни, хотя и франкский элемент был не менее значительным. В Нанте, который все больше начинал играть роль бретонской столицы, говорили на романском языке. Начиная с города Ренн, в частности, расцветал экономический и культурный обмен с другими королевствами, вплоть до Италии. Затем в течение почти тридцати лет Бретань переживала тяжелые потрясения, усугубляемые все более разрушительными набегами викингов. Разоряемое норманнами с Луары и Сены, которым Рауль в 933 году уступает Котантен и Авраншен, «бретонские земли на берегу моря», не контролируемое никакой властью, княжество Алена распадается. Нант подвергся разграблению. Зять покойного герцога спасается со своим совсем еще маленьким сыном Аленом у короля Ательстана Вессекского. Ищут надежного убежища и монахи. Из аббатства Ландевеннек они переправляют мощи святого Геноле в Монтрей-сюр-Мер; монахи из Сен-Жильда в Рюи укрываются на острове Эндра, возле Шатору. В 937–939 годах герцог Ален Кривая Борода, пришедший из Англии в то же время, что и Каролинг Людовик IV, воспользовавшись разногласиями между норманнами-христианами Сены и Луары и брожением среди бретонцев, сумел одолеть норманнов. Хвалебное воспевание его подвига в хронике создает перед нами образ героя, пролагающего себе путь через дикие заросли, покрывающие Нантский собор, — символ трех десятилетий запустения. В 939 году после победы в Трапе, одержанной в союзе с графом Беранже Реннским, герцог Ален, граф Ваннский и Нантский, князь Бретани, присягнув на верность франкскому королю и выгодно женившись на дочери Турского графа
Другой периферийной областью с характерными для нее особенностями развития была Каталония. Здесь в начале X века не имелось достойного главы княжества, а существовали отдельные графы со своими весьма ограниченными владениями, выполняющие обязанности государственных чиновников и верно служащие каролингскому королю. Наследники Карла Лысого до конца X века частенько издавали через королевскую канцелярию документы по Каталонии, хотя и были отделены от нее большими пространствами. В самом конце века местные вельможи неоднократно отправлялись в королевский дворец, чаще всего в Лане, чтобы подтвердить привилегии для своих церквей и заверить короля в своей лояльности. Как, например, Гифред, брат графа Барселоны, в 937 году, когда Людовик IV вручил ему грамоту о привилегиях для Сен-Мишель в Кюкса. Все послания епископов, аббатов и графов в Каталонии всегда пунктуально датированы годами правления одних только Каролингов. Из этого не следует, что Карл Простоватый или Людовик IV, как бы они ни уважались в Каталонии, обладали большей долей непосредственной власти над местными графами. Давным-давно, с того времени как в 878 году умер последний франкский граф, назначенный королем, графы избирались и сменяли друг друга из одной и той же местной группы, происходящей от Беллона, графа Каркассона и Конфлана в эпоху Карла Великого. Все эти графы — Гифред, Сунийе, Сунифред, Мир, Олиба, мирно владеющие десятком маленьких графств по обе стороны Восточных Пиренеев, были братьями и кузенами, а вся их многочисленная родня занимала высокие посты в местной иерархии. В 948–992 годах Боррель, граф Барселоны, Героны, Озоны и Уржеля стал главой династии.
В первой половине X века среди княжеств с определенным статусом были также Бургундия, рано образовавшаяся под управлением герцога Ричарда; Нормандия, в которой начиная с 932 года правил граф Гийом Длинная Шпага, сын Роллона; и в меньшей степени Фландрия, где пришедший в 918 году к власти граф Арнуль стал одним из восходящих светил Запада. И наоборот, после смерти Гийома Благочестивого в 918 году и в особенности после смерти его племянников и наследников — Гийома Юного и Акфреда (умер в 927 году), огромная Аквитания стала предметом споров и раздела между графом Пуатье Эблем Манцером, а начиная с 934 года — между его сыном Гийомом Патлатым и графом Тулузским Раймундом-Понсом в 923–940 годах; затем его кузеном Раймундом из Руэрга до 961 года. Первые занимали земли от Луары до Гаронны, к северу от Оверни, вторые владели графствами от Каора и Родеза до Нарбонна и носили древний титул маркиза Готии.
Каждое из подобных территориальных образований по-своему развивалось и обладало отличными от других характерными особенностями, иногда даже прямо противоположными, так как все они были плодами специфических обстоятельств и зависели, в частности, от способности отдельных кланов присваивать себе власть там, где король все более утрачивал свой контроль. Нормандское княжество, плод иностранной агрессии и оккупации, едва ли могло сравниться с соседней Фландрией, чьим основателем был Бодуан II, внук Карла Лысого. Бретань, казалось, пришла из глубины веков, и в западном мире ее правитель Ален Кривая Борода играл примерно такую же роль, как его далекий предшественник Юдикаэлъ, бретонский князь времен короля Дагобера. Наконец, некоторые попытки князей не увенчались успехом: например, развалилось объединение земель, управляемое Бернаром Плантвелю и затем его сыном Гийомом Благочестивым; или же скопление земель, нагроможденное Гербертом Вермандуаским, развалившееся в 942 году после смерти своего основателя, по причине избытка наследников и старого способа разделения наследства на равные части между всеми правопреемниками, тогда как главным наследником был определен старший сын.
Но наряду со множеством различий можно выделить и некоторые общие черты среди этого десятка княжеств первого поколения, если можно так сказать, — во главе которых стояли графы, маркизы, герцоги, и среди которых особое место занимала Нейстрия, ибо ее династия была и снова станет королевской. Общее, прежде всего, было в присутствии выдающихся личностей: Ричард Заступник, Ален Великий, Арнуль Великий, Гуго Великий. Много «Великих»; и даже если прозвища и клички кажутся не современными, они все равно свидетельствовали об авторитете или отдельных качествах их обладателей: Ален Кривая Борода, Гийом Патлатый, Гийом Длинная Шпага и другие, поражающие воображение. Отныне эти персонажи выходят на авансцену, поступки их питают хронику, да и сами они подчас выступают инициаторами написания таковой. Даже если за видимым превосходством зрели иные силы, иногда прями противоположные. Резиденциями этой новой знати служили когда аббатства, когда присвоенные ими королевские дворцы; но двор свой маркизы держали всегда в городе, имея также более или менее разветвленный административный аппарат. Одна грамота 901 года рисует нам, в Пуйи-сюр-Сон, «сеньора Ричарда, благородного маркиза, с его именитыми сыновьями — графами Раулем, Гуго и Бозоном, происходящими из старинного аристократического рода». Ричард был из рода Бозонов, его жена Адель — урожденная Вельф, и оба состояли в близком родстве с Каролингами. В их свите главными приближенными и доверенными лицами были графы Манассия из Вержи и Ратье из Невера.
В Пуатье вокруг графя Гийома появились Савари, виконт Туарский, и три его собрата из Мелля, Онея и Шателлеро. Гийом привлек к себе и других — графа Лиможа и поверенного из Шарру.
Самый могущественный из князей, маркиз Нейстрии, тоже имел свою свиту: его окружали виконты из лично ему принадлежавших графств — из Орлеана, Блуа, Шартра, Парижа, Пуасси, Санса; и графы, которых он непосредственно контролировал, — из Дрё, Этамп, Мелён; более редко, но зато на почечном месте оказывались в его свите графы Анжера и Мана, знатного происхождения. Графы, виконты, ассамблеи — почти повсюду сохранялись франкские, каролингские структуры. Правосудие вершилось тоже по традиции и согласно принятым в каролингском обществе процедурам. Даже в Нормандии, пережившей столько потрясений, местный князь, будучи графом Руана, примерно до 906 года, а также его каролингский предшественник оставили в неприкосновенности систему пагов. Он был единственным графом в своем королевстве, но в графствах у него правили виконты, во всем подчиняющиеся ему.