История географических карт
Шрифт:
Глава X
Карта мира
Девяносто лет назад, на памяти живущих людей, мировая картография во многих отношениях очень походила на французскую картографию времен Людовика XIV. Отношение человечества к единообразной съемке всего мира было сугубо провинциальным. Съемки и картирование заграничных земель – дело дорогое, и, вместо того чтобы заплатить, человеческое братство по большей части предпочитало ограничиться хорошей местной картой, а остальной мир пусть сам о себе позаботится. Что говорить о мире – многие страны из-за собственной апатии и высокой цены инструментальной съемки не сделали даже ничего похожего на точные топографические карты собственной территории. Вследствие этого в 1885 г., по оценкам, было уже отснято или находилось в процессе съемки всего 6 000 000 квадратных миль, или меньше одной девятой от общей площади земной суши. Остальные восемь девятых площади с населением более 900 000 000 человек были слабо известны или вообще неизвестны остальному миру и с картографической точки зрения представляли собой terra incognita.
Старая
В 1885 г. в мире существовало 20 «систематических, надлежащим образом организованных топографических служб», представляющих очень небольшую часть земной поверхности. В 14 из них (Пруссия, Саксония, Бавария, Австро-Венгрия, Франция, Швейцария, Голландия, Голландская Ост-Индия, Италия, Швеция, Норвегия, Россия, Бельгия и Дания) топографические работы с самого начала находились в ведении военных министерств. В остальных 6 (Соединенное Королевство, Испания, Индия, Вюртемберг, Баден и Португалия) топографические службы находились в ведении других министерств, но во всех случаях работы велись под руководством армейского офицера из Генерального штаба или военно-инженерного корпуса. По мнению капитана Уилера, так и должно быть, ибо топографические карты необходимы военным стратегам и командирам, «и потому очень правильно, что на протяжении столетий топография выросла в постоянную и неизменную суть военной профессии». И, продолжает он, «одним из результатов современной цивилизации в ее поиске пригодных к обитанию земель… естественно, станет то, что умеренные регионы, по крайней мере, будут подвергнуты подробнейшей топографической съемке, так как ценность подобных данных уже прекрасно известна правительствам наиболее старых цивилизованных наций».
В дополнение к базовой топографической съемке, проходившей по всему миру, в 1885 г. 35 стран были заняты активными геологическими изысканиями, систематическими исследованиями и разведкой, которые приводят к созданию геологических карт. Такие съемки могли находиться в ведении любого из гражданских министерств правительства, таких как министерства внутренних дел, общественных работ, торговли, промышленности, народного образования и т. п. Карты, создаваемые под руководством различных геологических служб, представляют собой первую и очень важную боковую ветвь базовой топографической съемки, где на базовую карту накладывается специализированная информация. Имея перед собой точное изображение ландшафта, геологи всего мира впервые могли начать систематическое изучение Земли, могли применить некоторые из своих теоретических построений на практике для обнаружения и разработки природных ресурсов. Появилась возможность проследить по карте контуры геологической формации, классифицировать и нанести на карту различные виды почв, определить вероятное местонахождение залежей ценных полезных ископаемых и в целом планировать наилучшее использование земель. Обозначение залежей важных минералов можно обнаружить еще на голландских и фламандских картах XVII в., а в середине XVIII в. французская Королевская академия наук начала публиковать в связи с геологическими исследованиями карты, на которых штрихами или цветом от руки были нанесены важнейшие особенности земной коры; целью всего этого было более эффективное и экономичное использование земель. С появлением крупномасштабных топографических карт геология буквально расцвела. Теперь не нужно было думать о направлениях и расстояниях, контурах и уклонах – все это было ясно и точно отображено на карте, и геологи могли посвятить свое время целиком подробному и тщательному исследованию земель.
Третий класс национальной съемки, который финансировался из государственных средств, тоже продвинулся к 1885 г. достаточно далеко. Это гидрографическая съемка – картирование побережий и гаваней по всему миру. В тот момент 19 государств вели подобную береговую съемку (как внутри страны, так и за рубежом), а также составляли карты островов, связанных с их колониальными интересами или лежавших на путях их торговых флотов. Все эти страны, за исключением Португалии и Соединенных Штатов, сочли нужным поручить управление гидрографической съемкой министерству военно-морского флота или другому подобному учреждению. В Португалии
Значение любой из этих гидрографических служб и обязанностей, которые они выполняли, зависело от степени заинтересованности данного государства в морских делах. Так, не случайно лидирующее положение в соответствующих исследованиях заняли гидрографические службы Англии, Франции и Голландии. Главной целью всех подобных морских съемок было получение наилучших возможных морских карт для штурманов – авангарда торгового флота – и для военных флотов в случае войны. В Великобритании Гидрографическая служба была образована в 1795 г., как департамент адмиралтейства под началом графа Спенсера. Начало было достаточно скромным – один гидрограф (Александер Далримпл), один помощник и чертежник, но со временем британское адмиралтейство стало для моряков всего мира одним из главных источников морских карт и гидрографической информации. Сама природа работ, которые проводили различные гидрографические службы, не позволяла вести их в полной тайне и изоляции; преимущества международного сотрудничества в этой области с самого начала были совершенно очевидны. В данном случае речь не шла о том, что нужно объединяться в интересах науки; скорее это был союз моряков мира против опасностей глубин. Более того, моря настолько обширны, что без объединения усилий каждого государства и каждого судна, бороздящего морские просторы, мало чего вообще можно достичь. Гидрографы всего мира были вольными бродягами, они работали везде, где им позволяли пройти, – иногда их защищал благой характер стоящей перед ними задачи, иногда убедительный вид пушек их кораблей.
Шестьдесят лет назад картограф, который хотел составить карту мира, сталкивался с не меньшим количеством проблем, чем его собрат в 1550 г., но это были другие проблемы. Ему приходилось работать с результатами многочисленных отдельных съемок, не связанных между собой общей основой. Хотя научные принципы геодезической и топографической съемки во всем мире примерно одинаковы, конечные продукты – карты, изготовленные в разных странах, – были далеки от какого бы то ни было стандарта. И первой в ряду проблем, которые картографам необходимо было решить, стояла проблема выбора точки или линии отсчета мировой карты – всемирного начального меридиана нулевой долготы.
С самого начала до 1880 г. или около того выбор нулевого меридиана определялся патриотизмом, прихотью, удобством или заблуждением каждого конкретного картографа. Птолемей выбрал острова Фортуны по той простой причине, что именно они считались западным пределом обитаемого мира и лежали западнее любой точки материкового побережья Европы и Африки. Английский картограф Кристофер Сакстон (1584) выбрал остров Святой Марии из группы Азорских островов. Джон Дэвис (1594) предпочел остров Святого Михаила из той же группы, так как считал, что на этом меридиане магнитное склонение компаса равно нулю. Ортелий, Янссон и Блау использовали остров Фуэго (Фого) в группе островов Зеленого Мыса. Позже Блау предложил использовать в этом качестве пик Тенерифе на Канарах, и голландцы последовали его совету. В 1634 г. Людовик XIII объявил, что на всех французских картах в качестве начального меридиана должен использоваться остров Ферро (Иерро) из группы Канарских островов, и до 1800 г. дело обстояло именно так.
На карте Хертфордшира Джона Селлера (1676) в качестве начального меридиана впервые появился меридиан Лондона; во время съемки под руководством генерала Роя было особо уточнено, что этот меридиан проходит через центр купола собора Святого Павла. После 1794 г., когда координаты Королевской обсерватории в Гринвиче были наконец определены надлежащим образом, для Великобритании стандартным стал Гринвичский меридиан, который первым использовал Джон Кэри в «Новой карте Англии и Уэльса». Кроме того, на протяжении XVI–XIX вв. в качестве начальных использовались меридианы Толедо, Кракова, Ураниборга, Копенгагена, Гуса (Тер-Гуса), Пизы, Аугсбурга, Рима, Ульма, Тюбингена, Болоньи, Руана, Санкт-Петербурга, Вашингтона и Филадельфии. У каждой страны был собственный любимый нулевой меридиан; у некоторых было по два – отдельно для сухопутных и для морских карт. На последних чаще всего использовался именно Гринвич, и объяснялось это тем, что карты британского адмиралтейства широко расходились по миру и пользовались большой популярностью. Гринвичским меридианом пользовались Индия, Пруссия, Австрия, Россия, Голландия, США, Швеция, Норвегия и Дания. Французские морские карты строились от Парижского меридиана; Испания использовала Кадис; Россия – Пулково; Италия – Неаполь. Испания в разное время использовала 11 разных нулевых меридианов – и все в пределах ее границ. В одном только 1881 г. и только на топографических картах в мире использовалось ни много ни мало 14 разных нулевых меридианов.
Еще в 1800 г. Пьер Симон Лаплас (1749–1827), астроном и математик, указывал на то, что было бы очень разумно и удобно иметь единый нулевой меридиан для научного определения географической долготы. «Желательно, – писал он, – чтобы все нации Европы, вместо того чтобы отсчитывать географическую долготу от своих собственных обсерваторий, договорились бы отсчитывать ее от одного и того же меридиана, такого, на какой указала сама природа, чтобы определить его на все будущие времена. Такая договоренность внесла бы в географическую науку то же единообразие, которое уже достигнуто в календаре и арифметике, и, распространившись на многочисленные объекты отношений между странами, сделала бы из очень разных людей одну семью».