История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга III]

Ракитин Алексей Иванович

Осмотр места преступления ответил на вопрос, как именно преступник проник в дом? Во время отсутствия жильцов, злоумышленник вошёл через окно одной из трёх спален, той, что не использовалась по назначению и пустовала. О том, что комната пуста несложно было догадаться, посветив фонариком через окно. Грубо взломав оконную раму и расколов при этом стекло, злоумышленник попал в дом, после чего отправился в заднюю часть, где без всяких церемоний выбил сердечник замка на стеклянной двери, ведущей во двор. Его так и нашли, лежащим на дорожке у дома. Повреждения замка свидетельствовали о том, что сила к нему прикладывалась из дома наружу, а не наоборот. Таким образом, злоумышленник мог войти и выйти из дома по меньшей мере двумя путями, о которых не догадывались жильцы (и это помимо главного входа и гаражной двери).

Далее преступник

озаботился доступом в спальню, которую занимали жильцы, ведь беспрепятственное и беззвучное проникновение в неё являлось залогом успеха нападения. Он вынул из двери замок, раскрыл его и вложил внутрь колечко из проволоки, препятствовавшее передаче усилия от поворота стопора на фиксатор «язычка». После этого замок можно было сколь угодно долго «стопорить», поворачивая соответствующий «флажок» на накладке, но «язычок» не фиксировался в выдвинутом положении и утапливался при повороте ручки. Фактически, замок перестал выполнять свою основную функцию — запирать дверь, хотя при этом выглядел совершенно исправным и все его элементы и части свободно двигались, ручки с обоих сторон двери поворачивались и т. д. Подобное кольцо из проволоки или узкой полоски тонкой жести широко используется ворами-«домушниками» для приведения в негодность простых замков внутренних дверей. На сленге воров-«домушников» они называются «мёртвыми кольцами». Умело использовав это маленькое самодельное приспособление, преступник продемонстрировал свою криминальную опытность.

Приведенный в негодность замок преступник вернул на место, после чего, видимо, покинул дом.

То, как действовал этот человек, свидетельствовало о том, что он провёл в доме довольно много времени, возможно, четверть часа или даже более. Скорее всего, его проникновение состоялось вечером 4 апреля, когда Эриксон и Бомонт отправились в город, чтобы объехать пункты проката и поужинать. Не вызывало сомнений, что проникновение в дом было довольно шумным, поскольку беззвучно разворотить оконную раму так, как это проделал преступник, не представлялось возможным.

Разумеется, детективы задали соответствующие вопросы соседям. Оказалось, что соседи слышали даже более того, что можно было ожидать.

Жившая в соседнем доме женщина сообщила, что вечером, примерно в половине восьмого часа, она услышала грохот со стороны заднего двора. Выглянув в окно, она ничего подозрительного не увидела, точнее сказать, она вообще ничего не увидела, поскольку дворовая территория, обильно засаженная кустами, освещалась всего тремя светильниками, дававшими слишком мало света. Несколько позже дамочка слышала довольно сильный шум, исходивший со стороны участка, на котором находился дом, ставший местом преступления. Очевидно, свидетельница слышала треск ломаемой рамы. Когда у женщины поинтересовались, почему она не позвонила в полицию, та ответила парадоксально, дескать, а зачем звонить, коли жильцов нет дома? Она видела, как Эриксон и Бомонт отъезжали от дома и знала, что они отсутствуют. Поэтому и беспокоиться не о чем! Логика, конечно, железо-бетонная: соседей нет дома, на их участке что-то трещит и грохочет, но беспокоиться не о чем, соседи-то в отъезде! Потрясающе!

Детективы попросили разрешения осмотреть двор нелюбопытной дамочки и быстро поняли, что же послужило источником того грохота, что привлёк её внимание около 19:30. Вдоль забора, отделявшего участок свидетельницы от домовладения, ставшего местом преступления, рядком оказались сложены кирпичи, использованные ранее при мощении дорожки. Кто-то решил использовать их в качестве ступеньки, способной облегчить преодоление забора. Для этого он поставил несколько дополнительных кирпичей, увеличив тем самым высоту этой импровизированной «ступеньки», встал на неё и далее запрыгнул на забор. Однако, в момент отталкивания ногами, «ступенька» эта развалилась, точнее, завалилась, и кирпичи загрохотали. Они так и остались лежать за кустами, рассыпавшись по газону. По-видимому, преступник именно здесь перелез через забор и попал во двор дома, в котором проживали Эриксон и Бомонт.

Соседи с другой стороны этого домовладения также слышали странные звуки, доносившиеся от дома Эриксона, и точно также не придали этому внимания. Очень жаль, быть может, поставленная в известность полиция смогла бы если не перехватить преступника, то устроить на него эффективную засаду.

Также правоохранителям осталось только сожалеть о проявленной жильцами беспечности.

После возвращения из поездки они не потрудились осмотреть жилище! Прояви они чуть более внимательности, потрать лишние пять минут на обход дома — и глядишь, поврежденные окно и дверь во двор привлекли бы их внимание. Обнаружив проникновение в дом, они сумели бы себя обезопасить, а умело устроенная полицейская застава положила бы конец этому криминальному сюжету, приобретавшему с каждым днём вс более сходства с бесконечным телевизионным сериалом.

Увы! История не знает сослагательного наклонения и нам остаётся только гадать о том, как могли бы развиваться события в том или ином случае.

Тщательнейшее исследование места преступления криминалистами не привело к обнаружению отпечатков пальцев неизвестной принадлежности. Опросы соседей не дали информации о подозрительных автомашинах или людях, замеченных в окрестностях места преступления. Это означало, что реальных зацепок правоохранительные органы не получили, нападавшему удалось совершить «идеальное преступление».

Явилось ли случившееся делом рук Гиены? Положительный ответ на этот вопрос представлялся довольно очевидным, поскольку большое число деталей внешности и поведения преступника соответствовало тому, что неоднократно наблюдалось во время посягательств насильника из восточного Сакраменто.

6 апреля 1979 г в газете «Сакраменто би» («Sacramento Bee») появилась заметка, посвященная нападению на Джоан Бомонт и Брэда Эриксона. Уже из заголовка «Насильник из восточного района наносит удар во Фримонте» («East area rapist hits in Fremont») можно было понять, что причастность к случившемуся Гиены особых сомнений ни у кого не вызывает — ни у следователей, ни у журналистов. Публикация эта заметно отличалась в лучшую сторону от тех, что появлялись на ту же тему на страницах газеты ранее — текст сухой, конкретный, что называется, по существу. В заметке содержатся ошибки, явно допущенные умышленно, точнее говоря, правоохранительные органы умышленно сообщили журналистам не вполне верную информацию. Так, например, интервал нападения оказался «сдвинут» на час позже относительно реального, сообщено о проникновении через стеклянную дверь, но ничего не сказано о повреждении окна, как и о том, что проникновения в дом происходили по меньшей мере дважды. В общем, правоохранители сообщили газетчикам сильно упрощенную версию событий и поступили, безусловно, правильно. Чем меньше знают журналисты, тем крепче спит население, не так ли?

Проверка возможных подозреваемых проводилась как в районе залива Сан-Франциско, так и на территории округа Сакраменто. Представлялось очевидным, что преступник каким-то образом связан с этими областями, они ему хорошо знакомы и он, видимо, регулярно там появляется. Предполагалось, что постоянно преступник проживает именно в районе Залива, а его нападение, совершенное 20 марта в Ранчо-Кордова, являлось своеобразной вылазкой, призванной отвлечь внимание правоохранительных органов от округов Аламида, Санта-Клара и Контра-Коста. Именно там Гиена активно действовал с осени предыдущего года (т.е. 1978 г). Из огромного числа лиц, привлёкших к себе внимание правоохранительных органов, следовало вычленить тех, кто до летних месяцев минувшего года проживал в округе Сакраменто, а затем перебрался поближе к океану, в один из трёх перечисленных выше округов в области залива Сан-Франциско.

Так закончился апрель, начался май 1979 г.

В середине месяца интригующие события начали разворачиваться в городе Уолнат-Крик (Walnut Creek), находившемся в непосредственной близости от южной границы города Конкорд. Их ареной сделался район Сан-Мигель (San Miguel). Достаточно посмотреть на карту области залива Сан-Франциско, чтобы понять — эта местность находится буквально в 5 км от мест нападений Гиены 7 и 13 октября 1978 г. в Конкорде (речь идёт об эпизодах под условными №№37 и 38, описанными в книге II). Владелица дома по улице Сан-Карлос-драйв (San Carlos Drive) вечером 10 мая обратилась в местный полицейский участок с довольно необычным сообщением. По её словам, днём в доме побывал некий злоумышленник, который похитил её ночную рубашку и телефонную книжку (имеется в виду не телефонная книга с городскими номерами, а блокнот с контактными данными друзей, коллег по работе и пр. личной информацией). Заявительницу звали Сабрина Оливера (Sabrina Olivera) — это была импозантная 35-летняя латиноамериканка с правильными чертами лица и красивой фигурой.