История Халифата. Том 3. Между двумя гражданскими войнами, 656—696
Шрифт:
Му'авийа был хорошим политиком, т. е. прежде всего — реалистом. Его не смутили большие финансовые требования, которые в любом случае были меньше расходов на затяжную войну, и он сделал красивый жест: приказал принести чистый лист, подписал его, поставил свою печать и вручил Абдаллаху б. Нау-фалу со словами: «Отдай его Хасану, и пусть он впишет в него все, что пожелает».
Абдаллах б. Науфал вернулся в ал-Мадаин в сопровождении сирийской делегации. Узнав о согласии Му'авии на все условия, Хасан будто бы сказал: «Что касается власти после него, то я ее не желаю; если бы
Это высказывание вызывает недоумение: если Ибн Науфал передавал Му'авии требования Хасана относительно денег и наследования власти, то отказ был бы бессмысленным. Кроме того, из этого рассказа следует, что Хасан должен был вписывать в чистый лист условия, сформулированные Му'авией, а не собственные. Видимо, рассказ о «чистом листе» является плодом стараний проумаййадски настроенных историков [+41], и прав ад-Динавари, который говорит, что Му'авийа выслушал Абдаллаха б. Науфала, тут же велел записать условия Хасана, а затем скрепил своей подписью и печатью, так что Хасану оставалось лишь подтвердить соглашение второй подписью [+42].
В окончательном варианте в соглашение вошли следующие пункты: 1) Му'авийа будет следовать Книге Аллаха и обычаю его пророка; 2) Му'авийа не назначает преемника, а передает решение о нем совету мусульман; 3) всем людям повсюду гарантируется неприкосновенность; 4) неприкосновенность гарантирована всем сторонникам Али и его приверженцам (ши'а), им самим, их имуществам, женам и детям; 5) Хасану, его брату Хусайну и всей семье пророка не будет причиняться вреда ни явно, ни тайно, где бы они ни были. Это соглашение было подписано свидетелями с обеих сторон [+43].
Первое условие соглашения было общим местом в формулировках позиции самых различных группировок и не содержало никакого конкретного смысла, служило чем-то вроде свидетельства о чистоте намерений. Условие избрания преемника советом вместо предварительно ставившегося условия передачи власти Хасану могло появиться в ходе дискуссии между сторонами. Если Хасан вначале настаивал на наследовании власти, то после предложения о передаче решения совету продолжать настаивать на этом ему было трудно.
Отсутствие упоминания денежных компенсаций в этом тексте не должно удивлять. Если одна сторона старалась представить Хасана корыстолюбцем, с самого начала готовым продать первородство за хорошее вознаграждение, то другая поступала прямо противоположно. Вероятно, именно поэтому ал-Исфахани в «Убиениях Талибидов» упоминает лишь условие амнистии всем сторонникам Али [+44]. Условия денежной компенсации тоже заслуживают особого рассмотрения. Предложение о передаче 5 млн. из казны Куфы выглядит странно — Хасан был полным хозяином сокровищницы Куфы и мог забрать все, что в ней находилось, без согласия Му'авии. Возникает подозрение, не является ли указанная сумма именно той, которая собиралась с Да-рабджерда, ведь по договору 27/648 г. этот округ должен был платить именно 5 млн. дирхемов [+45]. При передаче информации упоминание хараджа Дарабджерда могло отделиться от суммы, которую потом естественно отнесли к сокровищнице Куфы.
Договор, обеспечивший примирение мусульманской общины и объединение государства, был враждебно встречен
Подписав соглашение, Хасан известил о нем Кайса б. Са'да. Кайс оповестил об этом воинов и спросил, хотят ли они сражаться без имама или присягнут неправедному имаму и прекратят войну. Большинство предпочло последнее. Кайс вынужден был подчиниться их воле, но не признал Му'авию [+46].
После подписания соглашения Хасан и Му'авийа с двух сторон направились в Куфу, туда же повел своих воинов и Кайс б. Са'д. В Куфе должен был состояться официальный публичный акт присяги Хасана и всех иракцев новому халифу. Вступление Му'авии в Куфу датируется с разбросом в три месяца: от раби' I до джумады I. Наиболее вероятная дата подписания договора — воскресенье 21 раби' 1/25 июля 661 г., а вступления Му'авии в Куфу — 25 раби' 1/29 июля [+47].
По-видимому, как всегда, публичной присяге в мечети предшествовала индивидуальная предварительная присяга лидеров, которая должна была предотвратить возможные конфликты на людях. Кое-кто отказывался от присяги или давал ее в уклончивой форме, как Кайс б. Са'д, который не пожелал протянуть руки Му'авии, и тому пришлось самому коснуться его руки. По другим сведениям, он потребовал, чтобы Хасан сначала освободил его от прежней присяги. Решительно отказался присягать Хусайн; Му'авийа, послушавшись совета Хасана, не стал его принуждать [+48].
О том, как протекала присяга в мечети, сведений не имеется, а речь, будто бы произнесенную Му'авией при этом, приводит только ал-Куфи, и она явно относится не к той торжественной ситуации. Он будто бы завершил ее словами: «Я дал вам обязательства (шурут), которыми хотел достичь дружелюбия, единения речей, улажения дела общины и потушить огонь. А теперь, когда Аллах сделал едиными наши речи и принял наши молитвы, то все обязательства, которые я взял перед вами, — отвергнуты, а все обещания, которые я кому-нибудь дал, — растоптаны [*2]». Эта речь будто бы вызвала такое недовольство, что Му'авийа раскаялся в сказанном, а на Хасана посыпались упреки, что он не сумел письменно скрепить достигнутые договоренности [+49].
Эта концовка совершенно не согласуется с той осторожностью и снисходительностью ко вчерашним врагам, которую, судя по другим свидетельствам, проявил Му'авийа. По порядку изложения у ал-Куфи этой речи предшествовало выступление Хасана, которое, по мысли Му'авии (будто бы подсказанной Амром б. ал-Асом), должно было развеять у куфийцев последние сомнения относительно отречения. Текст его приводится в столь различных вариантах, что цитировать здесь какой-то один из них не имеет смысла. Объединяет их общая мысль, что Хасан поступается своим законным правом на власть ради блага общины, но между реальной политической властью и высшим духовным правом на власть нет ничего общего [+50]. Эта идея, одна из важнейших в шиитской идеологии, могла быть вложена в уста Хасана позднее.