История хорошего человека

Манаков Кирилл Янович

– Здравствуйте, гере Рюмпель!

– Здравствуйте, уважаемый Крут! Как идет служба?

– Как всегда, справляемся, во славу Владетеля. В путь отправляетесь? По делам, или так?

Сказано по-дружески, с участием, но я-то знаю, что за этим кроется. Расстегиваю пояс и протягиваю маленький футляр с вложенным свитком. С утра пораньше забежал в Канцелярию, и, надо сказать, ничуть не удивился, когда узнал, что в кабинете начальника теперь сидит гере Плумкис. Пару дней назад он бы и разговаривать со мной не стал, а сегодня не глядя поставил резолюцию на отпускной ордер. И даже не спросил, по какой это надобности гере переписчик собирается выезжать из города. Только понимающе закивал и закатил глаза, показывая

куда-то наверх.

Так что с сегодняшнего дня я совершенно законно нахожусь в отпуске, о чем свидетельствует этот самый ордер с размашистой подписью в углу и расплывшейся красной печатью.

Десятник очень внимательно осмотрел бумагу, разве что на вкус не попробовал. Значительно посмотрел на меня, пожевал губами, и, возвращая, сказал:

– Счастливого пути, гере Рюмпель. Не опаздывайте.

– Ни в коем разе, гере десятник, уж будьте спокойны.

– И осторожнее в пути. Вы куда направляетесь, в Столицу?

– Да.

– Здесь дороги неспокойные. Ближе к Столице, ясное дело, тишь да гладь, а у нас, бывает, что и разбойнички попадаются... Вы, это... знаете, что...
– десятник наклонился ко мне и заговорил громким шепотом, - вы, ежели что, не говорите, что из чиновников. Спокойнее будет.

Он выпрямился и сказал строго и громко:

– Хорошей дороги.

Я поблагодарил и вышел из города. Страж Ворот даже не посмотрел в мою сторону, его интересовали только желающие войти. И это хорошо, беседа с ним отбирает слишком много сил. Стражи и Ведуны умеют так копаться в голове, что люди выкладывают им даже то, что знали, но давным-давно забыли. Это, конечно, если не уметь разговаривать...

Дилижанс стоял чуть в стороне от дороги, на засыпанной желтым гравием площадке. На боку обшарпанной повозки красовался герб Владетеля - с недавних пор ездить в Столицу дозволялось только казенным перевозчикам. Надо сказать, путешествия стали безопаснее - только безумец мог рискнуть покуситься на имущество Владетеля.

Я оказался последним пассажиром. Заплатил кучеру две полновесные монеты, тот сразу же вскочил на козлы, и шестерка лошадей неторопливо повезла раскачивающийся рессорный дилижанс по извилистой дороге.

Эти имперские повозки, при внешней непритязательности, все-таки довольно удобные. Совсем недавно мне приходилось выезжать из города по служебной надобности на канцелярской бричке, тогда, после тряски на ухабах, которые по недоразумению называются дорогой, я чувствовал себя так, словно эта самая бричка меня несколько раз переехала. А здесь - совсем другое дело. Ход плавный, размеренный. Словом, одно удовольствие.

Кроме меня в дилижансе находились еще семь человек. Впереди, на удобных обитых бархатом креслах устроились два столичных торговца. Средней руки, судя по всему, по-настоящему богатые коммерсанты предпочитают снаряжать собственные караваны. Тем более, что сидящий чуть позади здоровяк, - явно телохранитель, нанятый в складчину. В Столице пошла новая мода на телохранителей, прошедших обучение в специальных школах, "почти как в Башне". Смешно, право... Тем не менее, путешественники на окраины земель Владетеля охотно выкладывают монеты за то, чтобы их сопровождал такой вот громила. Толку от него, случись что, никакого, зато уверенности придает. И к тому же, все видят, что ты - не какой-нибудь купчишка, а уважаемый торговец, чью персону оберегает такой могучий воин.

Рядом с телохранителем на диванчике разместились два молодых человека. Один - постарше, лет восемнадцати-девятнадцати, высокий длинноволосый парень, второй - совсем мальчишка, с детским наивным лицом и огромными глазами. Зайдя в дилижанс, он не снял головного платка, и тихонько примостился у стеночки.

Вместе со мной, на самых дешевых задних местах ехали два чиновника из Ратуши и известная всем в городе

торговка лечебными настоями Каралла Брекк. Ее магазинчик так и назывался: "У Караллы". С чиновниками я не был близко знаком, мы только знали друг друга в лицо, и поэтому только сухо поздоровались, а вот с веселой травницей мы с удовольствием коротали время в приятной беседе. Гере Брекк - дама выдающихся во всех смыслах этого слова, начиная от внушительных размеров и заканчивая степенью влияния на мнение той части жителей нашего города, которая причисляет себя к "светскому" обществу. Как и положено уважающей себя даме, для поездки в Столицу она выбрала самые модные и изысканные наряды. К слову, на столичных улицах именно по таким нарядам можно безошибочно узнать провинциалок. Признаюсь, я до сих пор совершенно не был осведомлен о городской жизни. Но, благодаря любезной Каралле, этот пробел в знаниях полностью исчез. Итак, я узнал, что гере Бургомистр, точнее бывший Бургомистр, купил участок земли совсем рядом со Столицей, построил дом и поселил туда эту вертихвостку с подведенными глазами, что сидела у него в приемной. А сам каждую неделю ездит к ней на казенном экипаже. И это, когда его младшая дочь ждет второго ребенка... Надо было видеть физиономии чиновников, когда они услышали эти заявления. Бедняги. А что они могут сказать? Спорить со славной Караллой - себе дороже. Так что лучший вариант - притвориться спящим, что оба тотчас же и сделали.

После истории о веселых похождениях экс-Бургомистра, я узнал много чего интересного о бывшем Начальнике Канцелярии, о руководителях Коллегии Образования - "поверьте мне, гере Рюмпель - притон, истинный притон", и о многих других видных чиновниках нашего славного города. Единственным человеком, удостоившегося одобрительного отзыва всезнающей дамы, стал исполняющий обязанности Начальника Канцелярии гере Плумкис. "Это светлая голова, - поджав губы, заявила Каралла, - вы даже не представляете, гере Рюмпель, какой это человек". В этом она права. Пожалуй, я действительно не представляю, кто же такой Плумкис.

Торговцы на креслах недовольно оглядывались - Каралла не умела тихо разговаривать, и волей-неволей всем пассажирам приходилось слушать ее рассказы. Наконец, один из них что-то тихо сказал телохранителю, тот поднялся, и, пригнувшись, чтобы не задеть головой крышу дилижанса, подошел к нам.

– Прощения просим... так что, хозяин велит, чтобы потише... они отдыхать собираются.

Это была его ошибка. Возможно, если бы вопрос прозвучал несколько в несколько иной форме, то Каралла могла бы и пойти навстречу, но сейчас... Бедняга телохранитель краснел, бледнел и обливался потом, пока громогласная торговка объясняла, что она думает о нем, его хозяине и их ближайших родственниках.

Тем не менее, закончилось все неожиданно мирно. Торговец лично подошел к Каралле, рассыпался в извинениях, поцеловал ручку и преподнес от своей фирмы красочную цветную открытку, изображавшую красавицу-пастушку в окружении премилых овечек. Дама благосклонно выслушала его, приняла подарок, и, к всеобщему удовольствию, откинулась на спинку кресла и задремала. Торговец с телохранителем уселись на свои места, и какое-то время мы ехали под негромкий умиротворяющий скрип рессор и доносящийся снаружи топот шестерки лошадей.

Только я начал дремать, как дилижанс резко остановился, и упавший с полки саквояж Караллы пребольно стукнул меня по голове. Снаружи послышались голоса - наш возница предъявлял проездные документы, судя по всему, мы остановились у поста дорожной стражи. Дверь распахнулась, и перед нами предстал во всей красе десятник Дорожной Стражи Владетеля - точно такой, каким его обычно изображают на картинках - в медном блестящем шлеме, румяный и огромными усами, торчащими в стороны как палки. Он обвел глазами пассажиров, откашлялся и басовито произнес: