История и туманное будущее искусства писать от руки

Трубек Энн

Когда надо сохранить образец письменности, вулканический пепел поможет не хуже, чем обжиг глины или захоронение папируса. Лучше всего в Помпеях сохранились настенные рисунки, находившиеся внутри домов и на стенах зданий. Так, обнаружено примерно 3000 образцов политической агитации, написанных красным либо черным. В самом простом случае указывается имя, позиция, на которую претендует человек, и иногда примечание вроде «заслуживает общественной должности» [7]. Еще найдено много грубых надписей, сделанных разными людьми; неудивительно, что они дают нам больше информации об обычных римлянах, любивших сквернословие и непристойности не меньше, чем авторы современных граффити. В банях человек по имени Север оставил надпись: «Саксес-ткач любит рабыню кабатчика по имени Ирис. А она его не любит. Он все равно умоляет ее сжалиться над ним. Это написал его соперник. Прощай» [8]. При виде такого античного граффити начинаешь осознавать, что письмо

способно как минимум засвидетельствовать факт нашего присутствия на Земле, и это трогает так же сильно, как клинописная табличка в ладони.

Целый клад граффити был найден в развалинах древнегреческого города Смирны (на территории современного Измира, Турция) в 2013 году. До нас дошло много керамических остраконов, «блокнотов» античного мира [9] – глиняных черепков, на которых писало так много народов. А таблички из Виндоланды, обнаруженные в 1973 году на месте римских укреплений в Северной Англии, представляют собой маленькие деревянные письма, датируемые I–II веками н. э. Это военные документы и личные послания, самые старые из сохранившихся образцов римского письма чернилами. Еще доподлинно известно, что римляне писали на коре, поскольку упоминания о ней мы находим у Плиния Старшего и в других источниках. Ни одного экземпляра таких записок не сохранилось, но слово «кора» на латыни родственно слову liber – «книга» – и составляет корень латинских слов «торговец книгами» и «писец».

Зато до нас дошли драгоценные римские записи на папирусе. Большая часть того, чем мы располагаем, содержится в тысяче частично сохранившихся свитков. Практически все они написаны поэтом и философом Филодемом из Гадары и обнаружены в Геркулануме. Однако содержание многих важнейших римских текстов сохранилось потому, что раннехристианская Церковь сформировала институт их записи и перезаписи [14] .

Еще у римлян были восковые таблички. Для их изготовления выскребалась внутренняя часть доски или пластины из слоновой кости, в результате чего получалась основа, которая затем заполнялась воском. Если соединяли две деревянные или костяные основы, табличка называлась диптихом, если три – триптих (так же называются картины с аналогичной композицией). Римляне что-нибудь набрасывали на таких табличках, а потом стирали, чтобы написать что-то новое. Римский стилос, тоже тростниковый, имел один заостренный конец, чтобы писать, и второй, широкий, чтобы стирать написанное. В отличие от свитков таблички было проще транспортировать, и их использовали для документов, писем, школьных заданий. У некоторых восковых табличек были даже заметки с внешней стороны, резюмирующие содержание внутренней – почти как на обложках современных книг.

14

Точно так же я не знаю, где искать оригинальный файл статьи, написанной мною в Word в 1999 году, но в моем шкафу с документами есть ее бумажные копии.

Римляне обожали писать и производили тысячи административных документов, подкрепленных многочисленными законами. У каждой римской колонии был собственный письменный свод законов. В высшей степени сложная система римской бюрократии создавала потребность в большом числе документов. Кроме того, римляне, в отличие от греков, больше стремились записать свою историю, нежели передавать ее устно.

Но римские тексты касались не только законов и истории. Еще римляне любили ругаться и исключительно для этого создавали «таблички с проклятиями». Одну такую нашли в Англии несколько лет назад (см. илл. 4 на вклейке). Она много веков пролежала, никем не замечаемая, спрятанная там, где, вероятно, стоял храм. Римляне записывали вверх ногами имена тех, кого они хотят проклясть; сами проклятия, подобно граффити, найденным в Помпеях, одновременно звучны, смешны и поразительно непривычны, как, например, мольба о том, чтобы жертва стала «жидкой как вода», или текст такого рода: «Я проклинаю Третию Марию, пусть перемешаются ее жизнь, разум, и память, и печень, и легкие, а также ее слова, мысли и воспоминания; пусть таким образом она не сможет говорить о вещах, что скрыты» [10].

Во всем, что связано с письмом, от создания его до преподавания, римляне подверглись греческому влиянию. Как и в Греции, ораторское искусство сохраняло огромное значение и престиж в политике и законодательной деятельности. Письмом занимались простые люди, а не императоры и государственные мужи: знаменитые и благородные вещали, а писцы записывали их слова. Некоторые из этих писцов были греками, попавшими в рабство. Утверждают, что у Юлия Цезаря было семь писцов; можно представить писчую свиту, сопровождавшую его, когда он направлялся в Колизей.

Многим из того, что нам известно о событиях в Риме, мы обязаны писцам. Например, Плиний Старший, римский философ

и военачальник, летом 79 года до н. э. заметил дым, идущий по воде в Неаполитанском заливе, и решил отплыть на лодке, чтобы посмотреть поближе. С собой он взял писца и диктовал ему все, что видел. Дым оказался результатом извержения Везувия. Когда лодка приблизилась, гребцы посоветовали Плинию повернуть обратно, на что он дал знаменитый ответ: «Судьба помогает храбрым» – и велел кормчему продолжать путь. Они высадились у Помпей, которые обнаружили «в величайшем ужасе». Смельчакам не удалось сразу же вернуться в лодку и уплыть. Плиний уговаривал спутников подождать, но вдруг (возможно, надышавшись газами) упал и умер. Остальные выжили. Когда они вернулись домой, писец передал свои записи Плинию Младшему, а тот переписал слова дяди.

Римлянам мы обязаны не только алфавитом, но и первыми книгами. Для изготовления книги папирус нарезали на листы одинакового размера, складывали их и клали под дощечки. Есть мнение, что идея сложить папирус в книгу вместо того, чтобы сворачивать в свиток, принадлежит Юлию Цезарю, однако в первый раз книгу в том виде, в каком мы знаем ее сегодня, упоминает поэт Марциал (ок. 38–102 н. э.):

Ну, довольно тебе, довольно, книжка:Докатились уж мы до самой скалки,Ты ж все дальше вперед идти стремишься,И последний листок тебя не сдержит,Так, как будто не кончено с тобою,Хоть покончено прямо с первых строчек.И читатель уже ворчит усталый,И писец даже мой и тот уж просит:«Ну, довольно тебе, довольно, книжка!» [15] [11]

15

Цит. по: Перовский Ф. А. Марциал. Эпиграммы. М.: 1968.

Римляне в конце концов перешли с папируса на пергамент, и от этого книги стали еще удобнее. Папирус приходилось везти из Египта. Пергамент, который делали из шкур животных, производился на месте. К I веку н. э. книжные лавки появились в Риме и других больших городах, таких как Карфаген, Лугдун и Брундизий [16] , и в них торговали и новыми, и подержанными книгами. Возникли как первые книги низкого или непристойного содержания, так и произведения высокой литературы. А богачи принялись собирать достижения новых технологий в библиотеки.

16

Лугдун и Брундизий – древние названия городов Лион (Франция) и Бриндизи (Италия) соответственно. – Прим. ред.

Книгам не удалось положить конец распространению свитков, как письмо не смогло «убить» речь. Но античное превознесение красноречия так же (если не больше) важно для понимания греческой и римской цивилизаций, как и произведения их письменности. В конечном счете письмо как форма коммуникации и рукописная книга как привилегированная форма ее передачи составят основу для распространения западного знания. Со времени поздней Античности и на протяжении всего европейского Средневековья работа по передаче знаний – воспроизведение страниц целыми кипами – перешла к монахам незнатного происхождения, трудившимся в темных, насквозь продуваемых монастырях.

4. Люди-ксероксы

По большей части знаниями о греческой и римской культуре мы обязаны первым христианам, которые переписывали тексты снова и снова, используя великолепный, подчинявшийся массе правил рукописный шрифт [17] . Эти изящные манускрипты можно с полным правом назвать апофеозом письма на Западе. Те, кто их создавал, были в большинстве своем монахами и трудились по многу часов. В работе они не руководствовались современными представлениями о письме как о способе самовыражения; письмо для них не было ни чем-то творческим, ни чем-то оригинальным. Цель монаха-переписчика состояла в том, чтобы убрать любые признаки индивидуальности и произвести много копий одних и тех же книг. Средневековые писцы, будучи своего рода живыми копировальными аппаратами, доказали, что письмо само по себе, от природы, не раскрывает личность или внутреннее содержание человека.

17

Многие греческие и римские тексты не переписывались на средневековом Западе из-за нехристианского содержания, однако их сохранили византийцы и мусульмане на Ближнем Востоке.