История катастрофических провалов военной разведки
Шрифт:
Ни один другой обманный маневр не дал такого эффекта, как это мнимое прекращение огня, и после Тет-ского наступления ни одна другая военная хитрость северян не вызывала такого возмущения у населения Южного Вьетнама. Это наступление было воспринято так, как если бы Север намеренно испортил Рождество, Новый год, Пасху и ежегодный день посещения могилы бабушки, вместе взятые, дав перед этим клятвенное обещание вести себя пристойно. Тет считается священным праздником и занимает исключительное место во вьетнамской культуре.
ОДА рассчитывали и даже надеялись на то, что их противник прибегнет к той или иной форме дипломатического зондирования в качестве реакции на успешные бомбардировки Севера и военные поражения Национального фронта освобождения. Командование северовьетнамской армии действительно использовало
Агент Вьетконга по имени Ха, имевший при себе вызывающие доверие документы, намеренно попал в плен к южновьетнамцам и в ходе допроса рассказал, что был послан с целью наладить канал переговоров с американцами для обсуждения проблемы военнопленных и других политических вопросов. Когда об этом были проинформированы власти США, они вступили в переговоры с Ха и попытались навязать ряд его требований (таких как досрочное освобождение осужденных террористов из Вьетконга) правительству Южного Вьетнама, которое было крайне этим недовольно. Так в самый критический момент начали усиливаться недоверие и разлад между союзниками, поскольку южные вьетнамцы сильно подозревали, что США готовят за их спиной одностороннее соглашение с Севером.
Эта уловка была подкреплена телефонным звонком министра иностранных дел Северного Вьетнама на ханойское радио с предложением о проведении переговоров при условии, что США прекращают бомбардировки Севера. Это предложение было воспринято как надежное подтверждение того, что Северный Вьетнам начал реагировать на давление со стороны США и его желание продолжать войну ослабевало. Ничто не могло быть дальше от правды.
Такие дипломатические и открытые политические жесты были частью политики, которую северные вьетнамцы называли «пассивным» введением противника в заблуждение и использовали для сокрытия своих истинных намерений. Другую часть своего обманного плана коммунисты именовали «активными» мероприятиями. Целью данной политики было привлечение внимания MACV к серии детально спланированных нападений на крупные военные базы. Идея состояла в том, что если бы Вьетконг был вынужден объявить о наступлении, предпринятом с целью выиграть войну, то было бы разумно предложить американцам такой тип нападения, какого ждали разведаналитики США. Речь шла бы не о повсеместном восстании на Юге, а об осаде обособленных и уязвимых гарнизонов США, то есть фактически об еще одном Дьенбьенфу.
Чтобы исключить недооценку американцами предстоящих военных акций, Зяп приготовил своему основному врагу не один, а два потенциальных Дьенбьенфу. Обе цели располагались вблизи границы Севера и Юга, на большом расстоянии от истинных объектов Тетского наступления — главных американских баз материально-технического снабжения и густонаселенных районов. Эти нападения предназначались для маскировки готовящегося Тетского наступления и отвлечения резервов и огневых средств США. Кроме того, они были бы достаточно «шумными», чтобы привлечь внимание американской армии и большей части мировой прессы даже в том маловероятном случае, если бы разведывательному отделу (J2) объединенного штаба MACV в Сайгоне удалось своевременно собрать полноценную информацию о готовящихся нападениях. Поскольку США так или иначе ждали нападений на свои войска, Хо Ши Мин и генерал Зяп решили пойти навстречу их ожиданиям.
Первое нападение было предпринято на укрепленный лагерь под селением Дакто на северо-западе Южного Вьетнама близ границы с Камбоджей. Оно началось 4 ноября 1967 года и продолжалось до конца месяца. Это наступление унесло жизни более 6 тысяч солдат северовьетнамской армии и, как бы жестоко это ни звучало, имело в качестве одной из своих целей подготовку офицеров СВА в реальных боевых условиях к последующему участию в Тетском наступлении. С точки зрения американцев,
Между тем Дакто был всего лишь прелюдией. В течение декабря 1967 года командиры вооруженных сил коммунистов в южных провинциях получили письменные инструкции, содержавшие следующий знаменательный пассаж: «В июле 1967 года было принято решение о генеральном наступлении и восстании... после тщательной оценки текущей политической и военной ситуации... Генеральные наступления происходят один раз в тысячелетие... и решают судьбу войны». Разведка США узнала о готовящемся наступлении из этого и многих других захваченных документов, содержавших одни и те же сведения. Так, в начале января 1968 года отдел информации MACV в Сайгоне выпустил пресс-релиз, основанный на документе, захваченном 101-й воздушно-десантной дивизией США в ноябре 1967 года и фактически представлявшем собой боевой приказ о Тетском наступлении:
Путем массированных атак при поддержке местного населения захватывать села и города. Войска должны заполнить низменности и... продвигаясь вперед, освободить Сайгон, захватить власть и привлечь вражеские «марионеточные» подразделения на нашу сторону.
Кажется странным, каким образом при таком высоком качестве разведки Тетское наступление могло застичь США врасплох. Тем не менее, за некоторыми исключениями, Зяпу и руководству в Ханое удалось добиться полной стратегической внезапности. Чтобы понять, как это произошло, мы должны проанализировать организацию деятельности и то, что социологи назвали бы «системой убеждений», или культурой, разведки США, в связи с вьетнамским вопросом в конце 1967 года.
Разведывательный аппарат США имел одно необычное преимущество перед многими другими разведывательными организациями, столкнувшимися с похожими проблемами. К услугам военного командования США был почти неограниченный ресурс хорошо осведомленных, грамотных и готовых к сотрудничеству «вьетнамо-ведов» — это были жители Южного Вьетнама. Каждый документ необходимо было срочно перевести, каждого пленника — немедленно допросить, и лингвистические нюансы, коммунистический жаргон и местные предрассудки были абсолютно понятны аналитикам США — при условии, что они консультировались со своими союзниками. Это было важным козырем в руках армии, сражавшейся на чужой земле с врагом, у которого был сложный язык и чуждая культура.
К несчастью, военная разведка США также имела и ряд врожденных пороков, работавших во Вьетнаме против нее. Эти недостатки фатально искажали интерпретацию доступных сведений о Тетском наступлении и реакцию на них. Главным недостатком, препятствовавшим адекватному пониманию полученной информации, была привычка американских разведчиков анализировать факты в историческом ракурсе. Когда американские политики и аналитики разведки (которые никогда не должны работать в слишком тесном контакте друг с другом, так как устремления политических деятелей неизбежно сказываются на объективности работников разведки, стремящихся угодить своим хозяевам) изучали разведданные, относящиеся к Тетскому наступлению, они искали исторические параллели. В случае Вьетнама им не приходилось углубляться в слишком далекое прошлое. Призрак разгрома французов под Дьенбьенфу витал над каждым западным анализом северовьетнамских замыслов. В качестве более ранних аналогий предстоящего наступления привлекались действия коммунистов в Корее и даже битва в Арденнах в 1944 году. Так, например, председатель Объединенного комитета начальников штабов США выступил в декабре 1967 года в Детройте с докладом, в котором сообщил, что в скором времени коммунисты нанесут свой последний удар, сравнимый с наступлением немцев в Арденнах.