История Китая

Фицджералд Чарлз

empty-line/>

Бронзовая чаша на трех ногах эпохи династии Шан, выполненная в виде фигуры, возможно олицетворявшей демона. Использовалась для приготовления жертвенной пищи. Сосуд для жертвенного вина (внизу) с поверхностью, украшенной стилизованными фигурами, олицетворяет тигра, защищающего человека. Древние китайцы с большим почтением относились к тигру, они верили, что тигр обладает сверхъестественной силой и отпугивает демонов

Однако было бы уместнее толковать это понятие как смесь правил вежливости и воспитанности, освященных религией. Согласно «ли» каждый феодал должен быть абсолютно верен «Сыну Неба», то есть царю Чжоу, поскольку только он мог носить этот титул. Феодал должен приходить на помощь своему повелителю, когда на вершинах гор зажигаются сигнальные огни, свидетельствующие о надвигающейся опасности. К сожалению, один из царей так стремился развеселить свою возлюбленную, когда она была в печали, что зажигал эти огни без причины. И он достиг своей цели, развеселив ее тем, что все его подданные спешно прибыли на зов во всеоружии. Однако после этого дворяне уже не стали серьезно

относиться к такого рода призывам о помощи. Подобные инциденты, подробнейшим образом зафиксированные в хрониках, стали предостережением для будущих монархов: нельзя подобным образом шутить с людьми, составляющими силу государства, необходимо относиться к ним с уважением.

Опять-таки, в соответствии с «ли», войны должны были вестись по строго определенным правилам. Войны между феодалами были частым явлением, и ван не имел права подавлять их, поскольку в течение многих веков эти войны велись скорее для развлечения. Аристократы ездили на колесницах в сопровождении пеших воинов – в то время кавалерии у китайцев еще не было. Считалось недопустимым, то есть недостойным сражавшихся, атаковать воина, упавшего с колесницы, – необходимо было подождать, пока он снова не сядет в свою колесницу или не найдет себе новую. Были и другие правила, которые строго соблюдались, по крайней мере иногда. Считалось, что атаковать армию, переходящую реку, противоречит «ли». Необходимо было подождать, пока армия не выстроится на берегу. Это пренебрежение очевидными тактическими и стратегическими преимуществами свидетельствует о том, что война еще не считалась серьезным делом. Примеры соблюдения подобных правил приводятся в хрониках того времени. Если иногда последствия для соблюдающих все нормы «ли» и были плачевными, то это случалось редко; историки с восторгом приводят примеры, когда вожди, которые действовали по всем правилам «ли», одерживали сокрушительные победы.

К эпохе Конфуция (около V века до нашей эры) этот изысканный кодекс чести начал уступать место более жестким и даже жестоким нравам. Большей частью это было вызвано возвышением двух государств, которые не полностью разделяли культурное наследие Срединного государства, как сейчас называют несколько феодальных княжеств, объединенных под властью правителя Чжоу. Одним из этих княжеств было Чу, расположенное в долине реки Янцзы, другим – Цинь на северо-западе. Княжество занимало территорию нынешних провинций Ганьсу и Шэньси. Оба этих государства были населены преимущественно переселенцами. Население Чу составляли, как бы мы их сейчас назвали, представители национальных меньшинств. Их устная речь разительно отличалась от языка, на котором говорили в Срединном государстве. В основе культуры этого княжества лежали традиции южных областей. Оно имело очень приближенную, но местами и совсем четко определенную южную границу с соседними государствами варваров и все время стремилось к захвату этих территорий. Точно так же и княжество Цинь присоединило к себе множество племен, возможно даже кочевых по происхождению, и часто воевало с кочевниками монгольских степей. В этих пограничных воинах не соблюдались нормы поведения «ли», поэтому оба этих государства научились вести войну очень жестко. Когда они обратили свое оружие против своих соседей в Срединном государстве, они также стали использовать новые приемы ведения войны и часто оказывались победителями.

Чу никогда не признавали царя Чжоу своим сувереном. Правитель Чу именовался «ваном» в своей собственной стране, но этот титул не признавался жителями Срединного государства. Его притязания часто становились причиной многочисленных конфликтов. Что касается правителя Цинь, то он в течение многих лет не пытался присваивать себе никакого высшего титула, но как только объявил себя ваном, то же самое сделали правители других крупных княжеств. При жизни Конфуция начался закат эпохи феодализма в Китае. Еще до его смерти в 448 году до нашей эры более мелкие государства были аннексированы соседями, а войны стали опасными соревнованиями честолюбий, а не способом проведения досуга, как это бывало раньше. Представители старой аристократии, иногда потерявшие свое положение в результате смены правителя, а иногда отправленные в ссылку коварными завистниками, стали переходить от одного княжеского дома к другому, предлагая свои услуги любому правителю, который пожелал бы взять их на службу. Рушились старые клятвы верности своему суверену.

В 403 году до нашей эры крах крупного государства Цзинь, располагавшегося в центральной и северной части Китая, стал сигналом к усилению междоусобной борьбы и эскалации военных действий, в результате чего эта эпоха получила название «Эпохи воюющих государств». Эта эпоха длилась двести шестьдесят лет, с примерно 480 года до нашей эры до примерно 220 года до нашей эры и представляла собой запутанную историю интриг, агрессии и предательства. Можно с уверенностью назвать ее основные черты. Целью политики и войн было достижение полного господства, этот процесс состоял из нескольких этапов: распространение влияния одного государства на несколько других, затем их откровенный захват и, наконец, создание великого единого государства. Все слабости и пороки системы суверенных государств – как это можно видеть и в наше время – наиболее ярко видны на примере «Эпохи воюющих государств». Эгоистичная политика, неумение объединиться перед лицом агрессии, бессовестная эксплуатация плодов победы, достигнутой путем предательства, стремление к достижению неких иллюзорных преимуществ, не имеющих первостепенного значения, – все эти черты ярко проявляются в «Эпохе воюющих государств». Поскольку историки считали, что им следует фиксировать все ошибки как предостережение будущим правителям, то в хрониках этого времени мы видим более откровенное изложение всех совершенных политических ошибок, чем в истории любой другой страны, тем более и нашей собственной.

Основными противниками в то время были южное княжество Чу и северо-западное государство Цинь. В промежутках между войнами друг с другом

они также воевали с сильным государством Ци, которое было расположено на морском побережье нынешних провинций Шаньдун и Хэбэй, а также с государствами Хань, Вэй и Чжао, которые поделили распавшееся государство Цзинь. Эти три государства, которые часто называют «Тремя Цзинь», были значительно меньше, чем их противники, но плотность их населения была выше, чем у соседей, они были гораздо богаче и находились на более высоком уровне развития. Именно поэтому они оказались в состоянии довольно долго принимать участие в этом «состязании» государств, хотя, конечно, у них не было ни малейшего шанса победить в этой борьбе. Учитывая размеры и опыт успешного продвижения на север, царство Чжоу казалось наиболее реальным претендентом на победу в этой борьбе. Однако успеху княжества Чжоу препятствовало возвышение двух молодых южных царств: княжества У, находившегося в районе дельты Янцзы, между нынешним Нанкином и Шанхаем, и позже княжества Юэ, находившегося на территории нынешней провинции Чжэцзян. Население этих двух княжеств имело общие корни, и позже они заселили территорию к югу вплоть до границы с Вьетнамом. Княжество У бросило вызов господству Чжоу и спровоцировало его дальнейшее расширение. В результате князь Юэ начал войну против У, и государство У было стерто с карты Китая. Однако силы юга все-таки были недостаточны, чтобы вести длительную войну и чтобы основать сильную империю. Это оказалось основной слабостью Чжоу, равно как и Юэ. Княжество же Цинь тем временем неуклонно расширяло свою территорию, завоевывая земли своих восточных соседей – Трех Цзинь – Хань, Вэй и Чжао. Они пытались объединиться, чтобы противостоять агрессии Цинь. Однако обращения к князю Ци (что располагалось на восточном побережье) часто не находили отклика. Ци не имело границы с Цинь и поэтому считало себя в безопасности, однако это и стало главной ошибкой правителя этого княжества.

Последний период «Эпохи воюющих государств», совпавший по времени с длительным правлением князя Цинь, Чжао Сяном (302–251 годы до нашей эры) ознаменовался возвышением царства Цинь и все большим упадком его соперников. Эти государства выжили, хотя и подвергались частым нашествиям завоевателей и были вынуждены постепенно отдавать свою территорию. Часто они были враждебно настроены по отношению друг к другу, и хотя время от времени объединялись, они не могли достаточно эффективно противостоять растущему влиянию Цинь. В 256 году до нашей эры князь Цинь сверг с престола последнего царя Чжоу и положил конец этой древней династии. Однако это событие уже не имело принципиального значения, поскольку князь Чжоу был всего лишь номинальным правителем одного-единственного города уже в течение нескольких поколений.

Однако окончательная победа княжества Цинь над всеми противниками пришлась не на правление великого и жестокого завоевателя Чжао Сяна, а на период правления его преемников, и прежде всего его внука, известного в истории как Шихуан-ди – «первый император». Велика вероятность того, что этот будущий завоеватель всего Китая был незаконным сыном купца, а вовсе не наследником княжеского дома Цинь. Когда Чжао Сян умер, при дворе наступило время непродолжительной смуты, когда непосредственные преемники трона скончались один за другим. Один из них, Чжуан Сян, в молодости был отправлен в качестве заложника ко двору царя Чжао. Там он полюбил прекрасную девушку, жену другого человека Лю Бувэя; он привез ее в свое царство Цинь, причем, говорят, с согласия самого Лю Бувэя. Шихуан-ди родился восемь месяцев спустя, но ходили слухи, что это был сын Лю Бувэя, а не Чжуан Сяна, который впоследствии стал князем.

Шихуан-ди является одним из величайших негодяев времен Конфуция; он – человек, сжигавший книги и подавлявший школу философов. Можно было бы ожидать, что ученые раскопают и предадут огласке любые неблаговидные поступки этой ненавистной им личности, однако в их хрониках, по крайней мере, есть намеки на то, что легенда о его происхождении может быть правдой. Став взрослым, царь узнал, что именно говорили люди о тайне его рождения. Его мать вовсе не вела праведный образ жизни, как должна была бы вести себя вдова согласно китайской традиции; она была в весьма хороших дружеских отношениях с Лю Бувэем, который был удостоен всяческих почестей и наград. Император заточил свою мать в уединенный замок и приказал Лю Бувэю удалиться от двора в собственное поместье. Вскоре после этого он написал Лю Бувэю письмо с просьбой ответить на какой-то нелепый вопрос и в заключение спросил: «Какое отношение вы имеете к императорскому двору, что позволяет вам носить титул князя?» Затем он повелел Лю Бувэю удалиться в провинцию Сычуань. Лю предпочел покончить жизнь самоубийством, но не отправляться в ссылку. Шихуан-ди, таким образом, никто не мог обвинить в отцеубийстве.

Укрепив свою власть дома, император Цинь возобновил свои нападения на противников. За десять лет он полностью уничтожил их в результате безжалостных набегов на их территории, которые совершили военачальники царя, поскольку сам Шихуан-ди не был искусным воином. В 221 году до нашей эры было завоевано царство Хань, а княжеская семья уничтожена. В 225 году пало княжество Вэй, и опять семья правителя была истреблена. Затем Цинь напало на своего самого могущественного уцелевшего соперника – Чу – и добилось победы в 223 году до нашей эры. На этот раз почти вся княжеская семья попала в плен. В 227 году было уничтожено государство Янь, которое располагалось на месте современного Пекина. Из княжеской семьи здесь не пожалели никого, так как несколькими годами раньше яньцы замышляли убить князя Цинь и почти добились своего. Последним пало царство Ци, правители которого видели, что надежды на спасение нет. Княжеская семья была взята в плен и увезена в Цинь, они остались нищими и, как говорят, погибли от голода в забвении. В хрониках, повествующих о завоеваниях Цинь, нет ни одного примера проявления жалости, гуманности или великодушия по отношению к врагам. Китайские историки, описывая падение княжества Цинь, которое произошло довольно скоро, указывали, что правители Цинь пожали то, что сами посеяли – кровожадные убийцы сами захлебнулись своей кровью.