История княжества Псковского

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России»

Живши около шести лет в древнем княжеском городе Пскове, я старался узнать историю оного и для того собирал, сколько мог, из русских и иностранных летописей сведения о нем. Из сих-то сведений составил я предлагаемую книгу в четырех частях. В первой поместил я общую историю о Псковском княжестве и частную – о городе Пскове. Во второй – о псковских князьях, наместниках великокняжеских, посадниках, тысяцких и новейших губернских начальниках. В третьей – историю псковской церковной иерархии. В четвертой – сокращенную Псковскую летопись о всех подробных происшествиях, о коих сведения дошли до нас и кои не могли войти в предыдущие части сей моей истории, дабы не распространить оной. Если сей труд мой принесет удовольствие соотечественникам, и особенно псковичам, то я довольно буду награжден за оный.

Е. А. Болховитинов

Славяне, в V столетии по Рождеству Христову появившиеся на юге Европы, потом некоторыми племенами своими обратившиеся от Задунайских стран к

полунощным, заняли оные до берегов Балтийского моря. Одно из сих племен, известное в летописях под именем кривичей [1] , простерлось далее к востоку и разделилось на три части. Первая осталась близ Двины, на реке Полоте, от коей и называлась полочанами. Вторая уклонилась к юго-востоку по Днепру и основала город Смоленск. Третья обратилась к северу, к ныне называемому Псковскому озеру, и построила город Изборск. Может быть, к сему же племени отнести должно и четвертую часть, которая прошла далее к северо-востоку и, поселившись около Ильмень-озера, удержала на себе коренное древнее звание славян. По крайней мере, так можно думать потому, что литовцы долго всю Россию называли землею кривичей, а на латышском языке кревами и ныне называют русских.

Судя по пространству мест, занятых сим кривичским племенем от Полоцка до Смоленска и до озер Чудского и Ильменя, должно заключить, что оно было многочисленное, а по завоеваниям, вскоре затем последовавшим, и сильнейшее из других единоплеменников своих. При первоначальном их поселении на всем пространстве множество найденных ими озер, изобилующих рыбой и водяными птицами, а лесов – зверями и дичью, долженствовало служить им безнуждным и легчайшим пропитанием; а избытками они могли меняться с соседями, но силой покорили они и их самих в непродолжительном времени. Полочане около 200 лет имели данниками у себя всю Литву и чудь лифляндскую и курляндскую, а город их под именем Пелтискум славен был торговлей и у северных народов. Смоляне от Великих Лук и Торопца владели обширными странами на восток и юг, может быть, даже до меря ростовских. Олег, в 882 году шедши на Киев, застал Смоленск независимым и богатым уже городом. Ильменские славяне по всей северной полосе простерли свои завоевания до Белого моря и до сибирского пояса гор. Одни изборские кривичи были слабее соплеменников своих и место себе заняли такое, с которого долго не могли распространить владений своих. Издревле населявшая обширные озера – Чудское и Псковское, называвшиеся Пейпус и Пелба, – лифляндская и эстляндская чудь, кажется, с самого начала не позволила им и приблизиться к оному [2] . Посему-то и избрали они в 15 верстах от озера Псковского высокую гору для построения на ней города своего Изборска, так названного ими либо от «избрание», либо от скандинавского слова «Исаборг», как думал Миллер, означавшего город на реке Исе, далекой, однако же, от нынешнего Изборска в Опоческом уезде; или от сбора туда народа (ибо в некоторых летописях назван он Сборцы и Сбореск), или по наименованию какого-нибудь прежнего своего города в память Отечества, как и часто делали сие поселенцы славянские. Ибо города под названием Изборск были и в Литве, и в Волыни, через которые проходили славяне на север. Как бы то ни было, но возвышение места, с коего видно во все стороны на дальнее расстояние, чистые и обильно истекающие из Изборской горы ключи, доныне именующиеся Славенскими, и проток от них реки, тогда еще, может быть, не заросшей и способной к плаванию до озера, могли их убедить избрать себе первое поселение, пока на сем месте и оттуда расширятся селами и волостями по окрестностям. Владения их к западу сначала не могли простираться далее нынешнего города Печоры, за коим и доныне граничат еще лифляндские и эстляндские чуди; к югу – не далее нынешнего города Острова или, по крайней мере, Опочки, за коими прочие земли ближе были к полотским и смоленским кривичам; к востоку – до нынешнего Новоржева и части Порховского уезда, а к северу – не далее города Гдова. Но из сих городов Опочка и Гдов построены уже в XV столетии, а Новоржевский уезд почти до самых Святых гор долго принадлежал Новгороду. По сему-то стеснению области своей изборяне и псковичи держались наипаче союза с новгородцами и долго были почти под их покровительством и защитой, а весьма часто и под правлением. Новгородцам же, со своей стороны, нужны они были, во-первых, для торгов с пограничными им чудями, во-вторых, для заслонения себя от их набегов.

Какое издревле было правление изборских кривичей, о том нет достоверных известий в летописях. Отрывок так называемой Иоакимовой Новгородской летописи, Татищевым в первой части своей «Истории» помещенный, повествует о князьях изборских, задолго якобы до пришествия Трувора здесь княживших. Он производит их от какого-то северного князя Вандала, который якобы сынам своим – Избору и Владимиру – построил города под их именами, назвав Изборск и Владимир. А «Подробная летопись от начала России до Полтавской баталии», изданная в 1798 году в С.-Петербурге, говорит, что якобы «Славенск, сын Гостомыслов, отшед от отца своего в Чудь, и там постави град на месте, нарицаемом Сходница, и нарече граду имя Славенск, и княжи в нем три лета и умре; сын же его Изборск примени тому граду Славенску имя, и нарече во имя свое Изборск, а сей князь Изборск змием уяден умре». Но все сии сказания, как поздние и в древних летописях не обретающиеся, сомнительны. Гораздо вероятнее можно полагать, что изборские кривичи первоначально управлялись своими избранными старшинами и общим советом – наподобие республики, как обыкновенно было вообще у славянских племен, по описанию византийских историков, и у северных народов, по описанию Тацита и других. По крайней мере, согласно с сим свидетельствует и Псковская, хотя не древняя, летопись. «От начала Русские земли, – говорит она, – град Псков ни коим же князем владом бе, но на своей воле живяху в нем сущии людие». Вместо законов письменных, конечно, управлялись они, как говорит Нестор о всех славянах, «обычаями своими и законом отец своих и преданиями». В нравах он полагает кривичей сходными с радимичами, вятичами и северянами. А сии народы, по его же описанию, жили в «лесах, яко же и всякий зверь, ядуще все нечисто, и срамословие в них пред отцы и снохами, и браци не бывают в них, но игрища меж сел. Схождахусь на игрища, на плясания и на все бесовские песни, и ту умыкаху жены себе, с нею же кто совещащеся; имеяху же и по две и по три жены. И аще кто умираше, творяху тризну над ним, и по сем творяху кладу велику, и возложати на кладу мертвеца и сожигаху, и по сем собравше кости, влагаху в сосуд мал, и поставляху на столпе на

путех».

Около середины IX века один из-за Балтийского моря сильный варяжский или нормандский народ начал нападать на приморские чудские племена, потом – на кривичей и на ильменских славян, за ними поселившихся, наконец на весей и меря, от Белого озера до Ростова обитавших, и в 859 году обложил всех их данью. Несколько лет исполняли они уничижительную сию повинность, и наконец соединясь между собой союзом, отреклись от подданства варягам, но не умевши сами у себя уставить общего правосудного правления, восстали племя на племя и произвели междоусобие. Наконец, для прекращения оного все согласились в 862 году призвать к себе на княжение из варягов же русских князей. По сему приглашению пришли к ним Рюрик, Синеус и Трувор – три брата князя с племенем своим. Из них первый принял княжение у славян на Ильмени, второй – у весей на Белоозере, а третий – у кривичей в Изборске. Псковская же летопись по Эрмитажному списку полагает Трувора, седшим вместо Изборска в Славенске, может быть, разумея под сим так названные Славянские ключи при Изборской горе. Впрочем, как бы то ни было, Трувор был князем изборских только кривичей, и власть его, кажется, не простиралась на полотских и смоленских, которые по отдалению своему от моря не могли утесняемы быть и варягами, а потому и в союз с утесненными об избрании русских князей вступать не имели нужды. Притом, по сказанию Нестора,

Рюрик, по смерти Трувора и Синеуса соединивший все три северных княжества под единодержавие свое, уже в 864 году заставил и полотских кривичей принять от него удельного князя; а Смоленск покорил уже Олег в 882 году. Что касается чудей, бывших в согласии с ильменскими славянами и кривичами изборскими на избрание русских князей, то под именем сих чудей, может быть, разуметь должно только племя эстляндцев, от берегов Финского залива простиравшихся по реке Нарве к западным берегам озер Чудского и Псковского до Изборской и от Ингрии до пределов Новгородской областей. Из сих чудей западные могли быть присоединены к Труворову княжеству, а посему-то, кажется, с тех пор удерживаемы были в подданстве и преемниками его. Владимир Великий брал уже дань и со всей лифляндской чуди. После него они отпали было, но в 1030 году великий князь Ярослав Владимирович опять покорил их и построил на судоходной реке Амовже, или Ембахе, впадающей в Чудское озеро, город Юрьев, ныне называемый Дерпт, куда уставил он привозить и все дани лифляндские и эстляндские.

Под 903 годом Нестор по случаю брака великого князя Игоря упоминает уже о городе Пскове, говоря: «Приведоша ему (Игорю) жену от Пскова именем Ольгу». Но сие сказал он для означения места родины оной, кажется, по современной уже ему знаменитости Пскова. Ибо Ольга приведена была из Выбутской веси, отстоящей в 12 верстах вверх по реке Великой от города, а не из Пскова, основанного уже ею после крещения ее и возвращения из Царьграда. Степенная книга подробно повествует, каким случаем Игорь в переезд свой через реку Великую под селом Выбутским заметил и узнал сию свою невесту, дававшую на предложения его благоразумные ответы [3] .

Название города Пскова, построенного при устье реки Псковы, впадающей в реку Великую, а вытекающей из озера Псковицы, в Нестеровой летописи по Кенигсбергскому списку и в некоторых других пишется Псков, а по Лаврентьевскому списку и по Новгородскому называется Плесков. В Псковской летописи в древнейших годах именуется также Плесков, но в последующих – только Псков. От сего различия наименований родились разные толки о происхождении оного. Татищев производит Плесков якобы от плеса или плескания воды. Но имя сие при Пскове ничего замечательного не означает. Другие думают, что Ольга в путешествии своем в Константинополь, заметив почему-нибудь болгарский город Плискову, за Дунаем бывший и с прочими болгарскими городами состоявший после во владении сына ее Святослава, нарекла сим именем и свой город [4] . Но жизнеописатель Ольгин производит название Пскова от реки Псковы, которая, кажется, так названа от песчаного озера и песков, из коих она вытекает и которые окружают со всех сторон город Псков.

Близость сего места к озеру Псковскому, соединяющемуся с Чудским, и удобность водяного сообщения по впадающей в оное реке Великой со всеми южными псковскими землями были, без сомнения, важным убеждением для мудрой Ольги к построению Пскова на оном. Псковичи, получая водным путем по реке сей произведения своих пригородов и волостей, могли прямо сплавлять все товары через озеро в одну сторону – к чудским берегам и по реке Амовже, ныне называемой Ембахой, – до Дерпта, к Эстляндии и Лифляндии, а в другую – до Финского залива по реке Нарве, к северным народам. Даже и новгородцы, производившие знатные торги с лифляндцами и эстляндцами на всех бывших у них в разных местах ярмарках, на кои съезжались и северные народы, свозили также для сплавки во Псков свои товары и содержали здесь свои подворья и магазины. Ибо пока еще они не имели в полном своем владении берегов Финского залива и пока не завели своего судоходства по оному, и прямо не познакомились с торговыми северными городами, то русская северная торговля большей частью проходила лифляндским и эстляндским путем через всю Европу.

По основании Пскова Изборск перестал уже быть столицей своей области. Однако же из уважения к древности его и для пограничной от лифляндских чудей в нем крепости даже до XV столетия имел он иногда своих князей или княжьих наместников, избираемых псковским вече и бывших там на страже от нашествия соседей. Кроме этого сей город не имел уже никакой другой знаменитости. Он даже неоднократно неприятелем был сжигаем и разоряем, а самими изборянами переносим на разные ближние места и часто перестраиваем, как ниже означено в сокращенной Псковской летописи [5] . Нынешние каменные стены его построены уже в XIV столетии.