История, конца которой нет
Шрифт:
И тут Бастиан рассказал, как он украл книгу у господина Кореандера, как залез с ней на чердак школы, спрятался там и начал читать. Он хотел было уже начать рассказ о Великом Поиске Атрейо, но тот его удержал: он, видно, не хотел знать, что Бастиан прочел о нем в книге. Зато он проявил большой интерес к тому, как и почему Бастиан попал в лавку Кореандера и в чем причина его бегства на чердак.
Бастиан напряженно думал, но память
Атрейо попросил его вспомнить еще что-нибудь из своего Мира, и Бастиан рассказывал о тех временах, когда была жива его мама, об отце, о школе, о своем доме и городе — все, что еще сохранилось в его памяти.
Три рыцаря уже спали глубоким сном, а Бастиан все рассказывал и рассказывал. Он был удивлен, что Атрейо проявляет такой интерес ко всему самому обычному и повседневному. Может быть, из-за того что Атрейо слушал его, затаив дыхание, ему и самому обыденные веши постепенно стали казаться вовсе не обыденными и не повседневными, а как бы полными тайны, чего он раньше почему-то просто не замечал.
Наконец он понял, что рассказывать ему больше нечего — ничего не приходило в голову. Была уже поздняя ночь, костер догорал, три рыцаря тихонько похрапывали. Атрейо сидел с замкнутым неподвижным лицом и, казалось, был погружен в свои мысли.
Бастиан потянулся, завернулся в серебряный плащ и начал уже засыпать, как вдруг Атрейо тихо сказал:
— Это все ОРИН.
Бастиан приподнялся, подпер голову рукой и поглядел на друга сонными глазами.
— Что ты хочешь сказать?
— Блеск, — задумчиво продолжал Атрейо, словно разговаривая сам с собой, — влияет на людей не так, как на нас.
— Откуда ты знаешь?
— Знак дает тебе большую силу и власть, он исполняет все твои желания, но в то же время он что-то у тебя отнимает… Воспоминания о твоем Мире!
Бастиан задумался. Нет, он не чувствовал, что ему чего-то не хватает.
— Граограман сказал мне, что я должен идти по пути желаний, чтобы найти мое Истинное Желание. И это же написано на ОРИНЕ. Но мне придется переходить от одного желания к другому. Я не могу перепрыгивать через желания. Иначе вообще не смогу продвигаться вперед в Фантазии. Так он сказал. И для этого мне нужен Амулет.
— Да, — ответил Атрейо, — он прокладывает путь. Но отнимает у тебя цель.
— Да что там, — беспечно возразил Бастиан, — Лунита уж знала, что делает, когда дала мне Знак. Ты напрасно беспокоишься, Атрейо. Наверняка ОРИН — не ловушка.
— Да нет, — пробормотал Атрейо, — я тоже думаю, что это не так.
И немного погодя добавил:
— Во всяком случае, хорошо, что мы ищем путь в твой Мир. Правда ведь, мы его ищем?
— Да-да… — ответил Бастиан в полусне. Среди ночи он вдруг проснулся от какого-то странного шороха.
Он не мог понять, что это такое. Костер уже погас, и его окружала тьма. Но тут он почувствовал, что Атрейо положил ему руку на плечо.
— Слышишь? —
— Не знаю, — шепотом ответил Бастиан.
Они подползли к выходу из пещеры, откуда доносился шум, и прислушались.
Звук был похож на еле сдерживаемые всхлипывания и плач каких-то бесчисленных созданий. Но это были не человеческие рыдания и не жалобные стоны зверей, а какое-то многообразное шуршание, время от времени, словно набегающая волна, переходившее в общий тяжелый вздох. Потом волна медленно отступала, чтобы вскоре нахлынуть вновь. Это был самый отчаянный всплеск горя, самый жалостный звук из всех, какие Бастиану когда-либо приходилось слышать.
— Если бы хоть что-нибудь было видно! — прошептал Атрейо.
— Погоди, у меня ведь есть Аль Чахир!
Бастиан вытащил из кармана светящийся камень и поднял его над головой.
Свет был мягкий, как от свечи, и хотя он слабо осветил котловину, но и в этом полумраке друзья увидели картину, от которой у них мурашки по спине побежали.
Вся котловина была заполнена безобразными червями величиной с вытянутую руку. Кожа их свисала, словно они были завернуты в рваные грязные лохмотья. Между складками этих тряпок торчало что-то похожее на щупальца полипов. На одном конце их тела из-под лохмотьев кожи выглядывали глаза без век, из которых непрестанно струились слезы. И вся котловина, и сами они были мокры от слез.
В тот момент, когда на них упал свет Аль Чахира, они замерли на месте, и тут стало видно, чем они были заняты. Из середины их кучи вздымалась ввысь башня из тончайшей серебряной филиграни, прекраснее всех построек, какие Бастиан видел в Амарганте. Многие из этих червеобразных созданий ползали по башне, собирая ее из отдельных частей. Сейчас они вдруг застыли без движения и, не отводя глаз, глядели на свет Аль Чахира.
— О горе, горе! — пронесся испуганный шепот по всей котловине. — Теперь наше уродство стало явным! Нас увидали! О горе, горе! И нам пришлось увидать самих себя! Кто бы ты ни был, жестокий пришелец, сжалься над нами и убери этот свет!
Бастиан поднялся.
— Я — Бастиан Бальтазар Багс, — сказал он, — а вы кто?
— Мы — Ахараи, — прозвучало в ответ. — Мы Ахараи! Мы Ахараи! Самые несчастные создания Фантазии!
Бастиан молчал и, потрясенный, смотрел на Атрейо — тот тоже поднялся и стоял теперь рядом с ним.
— Так, значит, это вы построили самый прекрасный город Фантазии Амаргант? — спросил Бастиан.
— Да, это так, — закричали уродливые создания, — но убери свет, пощади нас! Не гляди на нас, смилуйся!
— И это вы наплакали Озеро Слез Муру?
— Все это так, как ты говоришь. Господин, — застонали Ахараи, — но мы умрем от срама и ужаса, если ты будешь заставлять нас стоять на свету. Зачем ты множишь наши страдания столь жестоко? Мы ведь тебе ничего не сделали и всегда старались никого не обидеть своим видом.
Бастиан спрятал в карман камень Аль Чахир, и над котловиной снова нависла тьма.
— Спасибо! — кричали рыдающие голоса. — Спасибо за твою милость и сострадание!
— Мне надо поговорить с вами, — сказал Бастиан, — я хочу вам помочь.