История крепостного мальчика
Шрифт:
А потом Митька увидел другую избу, ту, где актеры жили. Кровать. Свечу, что горела ровным пламенем. Дашу. Смотрит Митька на воду, а Даша, словно живая, перед ним стоит. Стоит и улыбается, как тогда, когда они в первый день свиделись.
Сколько сидел Митька над рекой, неведомо. Только уж стало смеркаться,
– Митя!
– позвал снова.
А Митька ничего не слышит. Сидит как завороженный, все в воду смотрит.
СЧАСТЛИВОГО ТЕБЕ ПУТИ, МИТЬКА!
Пообещал барин откупить Митьку, да позабыл. Вспомнил уже через год, летом. Послал генерал к графу Гущину своего управляющего, а когда тот вернулся, вызвал Митьку.
Шел Митька к господскому дому, а у самого тяжесть какая-то на душе. И небо было серое, и полыхали где-то зарницы, и истошно петухи голосили. А у самого подъезда увидел Митька тележку - точь-в-точь как у немца Неймана была.
"Откуда такая?" - подумал.
– Э, - произнес генерал, когда вошел Митька, - да ты, говорят, смутьян!
– Говорят, в графском имении дом сжег и ихнего управляющего, немца, погубил. Было такое дело?
– спрашивает генерал.
– Было, - отвечает Митька.
Генерал поднял брови, с удивлением посмотрел на Митьку, как будто бы впервые видит.
– Э, да ты на самом деле смутьян! Иди сюда.
– И повел Митьку в соседнюю комнату.
Вошел Митька - и замер. Смотрит - стоит в комнате солдат, а рядом с ним девка Палашка.
– Он, он!
– закричала Палашка.
– Ирод, убивец!
– бросилась она к Митьке.
Митька - в сторону. А барин его раз - и за руку: "Стой!" Рванулся Митька,
– Уйди, барин! Уйди - не пожалею!
– Ах, злодей!
– взвизгнул генерал, но остановился. А потом как закричит: - Хватай его, вяжи!
Бросились к Митьке солдат и Палашка, а он к окну, только - бемц! звякнули стекла. Распахнулись от удара створки. Выпрыгнул Митька на улицу, прямо во двор, как раз к самым дрожкам. И в это время грянул гром, прошумел грозным раскатом. Вздрогнули кони, забили копытами. Митька - в возок, схватил кнут и полоснул лошадей во всю силу. Те взвились и понеслись к выходу. А ворота закрыты. И вдруг одна створка открылась. Вторую-то уже кони с размаху вынесли сами. Пролетая, увидел Митька кривого Савву.
Выбежали генерал, Палашка и солдат на дорогу, а Митька уже далеко. Только шарахаются из-под колес замешкавшиеся куры да остался у самой дороги раздавленный гусь. Промчались кони через село, перемахнули вброд речку, вынесли на бугор и, поднимая пыль, понеслись полем.
– Утек!
– кричала Палашка.
– Снова утек.
И опять грянул гром. Блеснула молния. Генерал побледнел, схватил солдата за руку, зашептал:
– Турка, снова турка войной идет...
– потом как закричит: - Смирно! Из всех орудий пли!
Солдат растерялся. Схватил ружье, стрельнул. А девка Палашка вдруг умолкла, разинула рот и не знала, куда смотреть: то ли на барина, то ли туда, где на поле, на самом бугре, все еще держалась пыль, и кони - эхма, господские кони!
– уносили злодея и ирода Митьку Мышкина.
Прощай, Митька! Счастливого тебе пути и большой удачи!