История Левино Алигьери. Новая встреча
Шрифт:
Она была не особо красива, обрезанные до лопаток русые волосы, не высокая, истощавшая от недоедания, с не четкими чертами лица. Но грудь ее… она напоминала мне аккуратную грудь Луизы, с маленькими милыми сосочками. И ещё во взгляде было что-то от миледи, особенно, когда девица звала меня в комнату.
Я готов был любоваться ее грудью вечность, ласкать ее, вкушать соски. Девица так сладко постанывала, когда я прикасался к ним, водил пальцами вокруг. Поэтому она приспускала верх своей рубашки и давала мне посмотреть на них едва мы оставались одни. Потом я любил ее.
Спустя три месяца я стал замечать во взгляде
Мартовским вечером я вновь пришел к своей девице. Она ждала. Едва я вошёл в дверь, она сразу заметила это, поприветствовав нетерпеливой предвкушающей улыбкой. Мне это не понравилось, я не хотел ее привязанности. Разговор не клеился в тот вечер. Она же болтала без умолку, в надежде развлечь меня. Потом я сам отвел ее в комнату.
– Чего ты хочешь? – поинтересовался я, впервые спросив о ее желаниях.
– Тебя, – ответила она.
– Нет, чего ты хочешь от жизни? Ты хочешь покинуть это место?
– Мне некуда идти… – грусть промелькнула в глубине ее взгляда. – У меня есть только эти встречи. Я их хочу.
– Хочешь, я помогу тебе выбраться отсюда навсегда? – спросил я, лаская ее плечо пальцами.
– И женишься на мне? – ее глаза распахнулись, словно она сама не ожидала сказать такое.
Я молчал, разглядывая ее лицо.
– Прости, – тихо извинилась она. – Какая жена из проститутки? Само вырвалось, – произнесла она, пытаясь прикрыть свою неловкость улыбкой.
– Я хочу тебя, – сказал я, обнажая ее груди.
– Лизавета… имя мое Лизавета. Я хочу, что бы ты знал, – прошептала она.
Этими словами она задела что-то во мне, словно вытащив дремлющую боль на поверхность. Созвучие имени с Луизой вновь разбудило во мне часть чувств к миледи. Проснулась и злость за предательство, за то что до сих пор был зависим от нее. И вот теперь передо мной вновь стояла проститутка, только теперь я мог помочь ей. Ей это было не нужно. Она хотела то, чего я дать ей не мог.
И вдруг она взяла мою руку, раздвинула полы своей юбки и сунула мои пальцы во влажную глубину себя. В этот момент я потерял рассудок. Мои пальцы проникли глубже, я чувствовал ее. Она увлажнилась, приглашая войти в нее, набухла. Я резко кинул ее на постель. Она испуганно взглянула на меня. Я встал над ней, как господин и велел снять с меня брюки, раздеть.
В этот раз я любил ее грубо, даже жестко, без чувств, впервые абсолютно обнаженный целиком. Она стонала сильнее, временами вскрикивая от боли или желания. Я не разбирал. Переворачивая в разные позы, я вонзался в нее, словно заколачивая гвозди, и еще, и ещё усиливая темп, как тогда, в подвале, когда желал наказать миледи. В этом случае, в тот момент я этого ещё не осознал, я хотел наказать Лизавету за то, что она посмела привязаться ко мне, позволила себе желать большего. Подсознательно я не хотел, что бы меня любил кто-то, кроме миледи, и отталкивал даже мысль о том, что кто-то другой мне захочет предложить почувствовать нечто похожее на любовь.
В какой-то момент она
– Прекрати!
Я этого даже не заметил. Так погрузившись в свои мысли о миледи. Я вновь переживал близость с ней.
– Хватит! Остановись! – стонала девушка подо мной.
Я продолжал.
– Прекрати!
Я продолжал.
– Хва… – голос девушки становился слабее.
Я не унимался.
– Пре…
Спустя несколько минут она затихла, перестала постанывать, руки обмякли, упав. Запястья безжизненно свесились с кровати, ноги хаотично лежали на простыне. Я испугался, что в порыве своей боли, убил ее. Прислушался. Она едва дышала, глаза закрыты. Я приоткрыл одно веко, зрачок невидяще смотрел в потолок. Она была без сознания.
В этот момент до меня дошло, как легко я могу причинить боль другому… человеку, могу сломать, даже убить. Теперь я испугался собственному безумству.
"Как я могу быть таким? Разве это я? Разве я такой? Что со мной сотворила миледи?"
Легонько похлопав девицу по лицу, я попытался вернуть ее в чувства. Она не отвечала. Я промокнул лицо водой, не помогло. Я ждал, пока она очнётся, но она не отвечала. Судорожно я бросился в аптеку. Та была уже закрыта, но мне удалось достучаться и убедить аптекаря продать мне хоть что-то, способное привести девицу в чувства. Поразительно, что можно сделать за деньги.
Я вернулся в бордель, заказал вина и вновь вернулся к кровати с Лизаветой. Аптекарь дал мне настойку, запах, которой не то, что человеку, даже мне был отвратен. Я сунул бутыль девице под нос, только тогда она впервые поморщившись, застонала, повернулась на бок и уснула. Дыхание было ещё слабое, но восстанавливалось. Я машинально потрогал ее лоб, бережно погладил по голове. Она была в порядке, если можно было так сказать. Я собрался уходить.
– Ты придёшь завтра? – услышал я за спиной охрипший едва различимый голос девицы.
Я не ответил.
– Я буду ждать, – вымученно произнесла она.
Я достал из кармана остаток денег, что был при мне. Этой суммы хватало, что бы купить небольшой домик и прожить скромно несколько месяцев.
– Начни жизнь заново, – с этими словами я вышел в дверь, не оглянувшись.
Напоследок, взяв ещё денег в банке, я заплатил хозяину борделя за свободу девицы, прислал к ней доктора на следующее утро и проследил за тем, что бы девица покинула бордель тем же днём. Спустя несколько дней она поселилась на окраине городка в скромном домишке. Больше я ее не видел. Считая свое дело сделанным, свою совесть спокойной, я покинул город.
Глава 4.
Итак, я снова скитался, на этот раз не задерживаясь надолго во встречных городках. Я шел на север, наблюдая, как плавно весна овладевает миром. Я прошел всю Англию насквозь, побывал в Шотландии. Поняв, что душа моя жаждет не этого, я сел на ближайший попутный корабль с намерением вернуться на материк.
Однажды, в английской таверне я слышал рассказ одного путешественника. Он рассказывал, как блуждал в горах. Его история так впечатлила меня, что я решил обязательно когда-нибудь проделать его путь. Мне не терпелось почувствовать свежесть горного ветра, вдохнуть ароматы цветов на возвышенности, взглянуть с высоты на заснеженные вершины, приблизится к небу. Альпы, вот куда теперь я держал путь.