История Лоскутного Мира в изложении Бродяги
Шрифт:
– Не надо. – покачал головой Тесак, наблюдая за тем, как гоблин, потягивая эль, тискает своими ногами-руками служанку. – Ты ведь знаешь, как я отношусь к чистоте.
– Ты бы к доктору заглянул что ли? Орк-чистюля это даже для Города, по-моему, перебор.
Позднее Пройдоха много раз обращался за помощью к Тесаку лично и к Мародёрам Горгонта вообще, чьё тавро украшало его (да и не только его, даже сестры-близняшки Мэлис-Элис хотели такое себе, да Ардонт уговорил обойтись татуировками, мол, не уродливый же шрам, выжженный железом, нас всех объединяет, право-слово) левую часть груди, ту, что прикрывала сердце. Мародеры, занявшее своё место среди
Были времена, когда на той же верёвочке болтались уши поверженных врагов и зубы орков, у которых не хватило мозгов понять, что не стоит вызывать на бой отмеченного Богами Хаоса, Берсеркера. О тех временах Тесак старался не вспоминать. Он стыдился их, как стыдится, порой, мужчина шалостей, которые совершал, будучи мальчишкой.
О многом ещё старый орк старался не вспоминать и не думать, но не вспоминать и не думать было нельзя, иначе можно было забыть самого себя, и однажды не собрать Великий Круг, предав не только себя, но и всех своих товарищей и память, что будет жива, пока жив хотя бы один из них. А потом, когда не останется никого, кто входит в Великий Круг, будет жить не память, будет жить… о том, кто будет жить тогда, Ардонт тоже старался не думать. Мысли он ведь тоже материальны, мало ли кто захочет подслушать мысли старого орка.
– Хозяин, ну Хозяин… – вернул зеленокожего в реальность умоляющий голос Рабыни, что всё это время сидела перед креслом на коленях.
Сидение на коленях перед креслом давалось в большим трудом бывшей дочери славного фехтовальщика, на склоне лет жаждавшего сына, но получившего дочь, так и не сумевшего принять такую шутку судьбы, бывшей валькирии, сотворённой самим Отцом Дружин из смертной девы, превзошедшей в искусстве фехтования многих мужей, бывшей одной из норн, и бывшей же надежды Великого Шамана на смерть – всё в одном довольно милом лице.
Избитая Рабыня сверх всякой разумной меры, говорить бы точно не могла, если бы голова получила хотя бы половину того, что досталось остальному телу, но по правилам Ясельных Потех Рабы сражались в защитных масках. Это и понятно, чего по чём зря Рабов уродовать? А тело? Так оно у Рабов, почитай, всегда скрыто рабской робой, поверх которой вне помещений ещё и плащ должен был быть обязательно надет.
В общем-то, ничего странного в том, что Рабыне удалось занять первое место в Ясельных Потехах, не было: при ней остались и былые навыки, и уроки, которые были преподаны орком, не забылись, да сама она из-за жизни рядом с зеленокожим стала куда крепче, мясистей. Не стоит забывать и того, что Ардонт действительно заботился о Рабыне, о чём свидетельствовал факт: она была до сих пор в своём уме на смотря на то, что день за днём, годами, вдыхала феромоны орка, и это при том, что она всё ещё была человеком, а не каким-то оркоидом, в которого обычно и превращался Раб любой расы в результате длительного нахождения рядом с зеленокожим.
Но, не смотря на кажущуюся обоснованность одержанной победы, Ардонт всё же был несколько удивлён: ему-то казалось, единственной целью, что осталась в жизни
Шутку в том, что Рабыня до недавних пор тоже была уверенна: единственное доступное ей удовольствие – видеть страдания орка.
Всё изменилось два месяца назад, когда вновь услышала она зов героической души. Услышала и вспомнила не только долг забытый свой и приказ Воителя, но и имя своё.
«Скульд» – нацарапала руны последняя из норн на своём предплечье, чтобы никогда больше не забыть имя, что даровал ей Отец Дружин.
Межреальность. Город. Кобольтовы Шахты. Храм Ящера. 3002 год после Падения Небес.
Кобольтовы Шахты – в простонародье Яма – городской район, что являл собой классического представителя районов уровня Е: полное отсутствие Надзирающих, каких-либо лицензий, как у обитателей района, так и организаций представляющих этим обитателям услуги и товары, что вполне логично выливалось в зашкаливающие преступность и смертность среди местного населения.
Но Гнилоглазый Рёда бывал в местах и похуже, в районах уровня Ф, например.
Уровень Ф так-то специально ввели, когда Канализацию официально признали частью Города, той славной его частью, попаданию в которую обитатели более высоких уровней предпочитали статус Раба.
– Глупцы, они на то и глупцы, что всегда предпочитают гибель неизвестности. – высказался бы на эту тему Пройдоха, будь он рядом.
Пройдохи рядом не было.
Гнилоглазый виделся (если, конечно, в отношении слепого можно пользоваться термином «виделся») с гоблином в последний раз лет восемь назад, когда по просьбе Великого Шамана сумел-таки отыскать то, что осталось от внучки Пройдохи.
Гоблин не забыл об оказанной услуге.
Предоставленное им убежище, было чем-то гораздо большим, чем просто надёжным убежищем для клиентов частной сыскной конторы «Ильменсен и Ильменсен» – это тосиец понял после нескольких бесед с настоятелем Яа-Шэром. Длинные, часто уходящие за полночь, беседы эти помогали осмыслить произошедшее в Канализации, и давали возможность если не просунуть свой нос за ширму, скрывавшую истинную суть храма, то хотя бы подойти к ней чуть ближе. Напрямую же расспрашивать настоятеля о его связи с Пройдохой, а значит и всеми Мародёрами, Рёда считал излишним: у него и без того хватало проблем, напрашиваться на новые по собственной глупости тосиец не собирался.
– Глупость – прелестнейший из грехов хотя бы потому, что ты так можешь никогда и не узнать о нём, списывая все свои проблемы на дурака-коллегу, начальника-кровопийцу и жену-гадину, сам являясь при этом причиной всех своих проблем. – не преминула бы процитировать своего деда Доби, будь она рядом.
Но и Доби рядом не было.
Только оно ведь даже и хорошо, что рядом с Рёдой не было ни Девятисотой, ни её говорливого деда, иначе бы тосийцу пришлось послать куда подальше уважаемых представителей гоблинского рода, чтобы те не мешали… нет не думать… чтобы просто не мешали…
Нежные руки одной из наложниц, общего числа которых не знал и сам настоятель Яа-Шэр (да это число никогда его никогда и не волновало), гладили шерсть на спине тосийца. Глупая, она думала, что упрямый слепец Рёда явился в храм за тем же, за чем являются сюда многие: пройдя Глубокий Колодец, сбросить оболочку старого тела, став частью прихода, став одним из нагов… или умереть… умирали чаще… умирали просто потому, что на самом деле, не одними лишь словами, не были готовы они отказаться от старого…