История, любовь и шоколад
Шрифт:
— Год принятия Люблинской унии?
— Тысяча пятьсот шестьдесят девятый, — не задумываясь, ответила девушка.
— Конкретнее, и её суть.
— Первого июля. Согласно унии Польское Королевство и Великое княжество Литовское объединялись в одно государство — Речь Посполитую.
— Начало Второй Мировой войны?
— Первого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого, — вновь на автомате ответила девушка…
Задавая вопросы, которые парень не подготавливал, брал с головы по памяти, Вика отвечала так, словно читала его мысли. Ей нужно было не больше пары мгновений,
Она отвечала, словно натренированный робот, и если сперва это подогревало интерес и восхищало, то спустя десять минут такого блиц опроса у парня возник один вопрос: чем еще живёт девушка помимо истории? Тогда ему захотелось немного поиграть…
— Сколько раз распалась Речь Посполитая.
— Три.
— Года?
— 1772, 1793, 1795.
— Парень есть?
— Нет.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать… Эй!
Вика приготовилась отвечать на следующий вопрос, но только спустя пару секунд поняла, что что-то не так. Из-за сосредоточенности на своих воспоминаниях, усвоенной годами информации, Вика не сразу заметила, что сущность вопросов изменилась.
— Извини, извини, — сквозь смех прохрипел парень, — но, по крайней мере, понятно, на что ты пускаешь всё своё личное время. Ты очень хорошо всё знаешь, теперь я уже не уверен в своих силах.
Парень стал лукавить, Вика это раскусила, и поняла, что закрытость и страх выставили её не в самом лучшем свете. Элла всегда ей говорила, что порой Вика может казаться колючей и жестокой и тысячу раз просила быть с репетитором мягче. Только сейчас Цветаева вспомнила наставления подруги, потому с тенью улыбки прошептала:
— Вы задаёте лёгкие вопросы.
— Ты права, — мужские пальцы потёрли подбородок. — Ладно, посмотрим, что я могу для тебя сделать.
Сказал, словно одолжение сделал. Вика чувствовала смешанные чувства глядя на того, кто сперва заявил о своём нежелании тратить на всё это время, затем строил неплохой опрос, продемонстрировав и свои знания при этом, и всё это сопровождая какими-то глупыми издевательствами.
— И кстати, ты чем-нибудь ещё живёшь, кроме как учёбой?
Парень кивнул на длинный коридор, давая знак, чтобы девушка следовала за ним. И шагая по новенькому паркету, девушка внимала нравоучения парня, который всё еще не показывал своего истинного отношения ко всему этому.
«Серьёзен он или нет?» — этот вопрос был главным, ведь от ответа на него зависело будущее Вики.
Оба зашли в светлую комнату, обшитую вагонкой. Из-за лаковых поверхностей стен солнечный свет, проходящий через окно, давал дополнительное освещение. Где-то сверкали лучики радуги из-за преломления света, где-то лежали тетрадки, которые парень стал сгребать в одну кучу, освобождая собственную кровать, стол, кресло и стул.
— Я не зубрилка, если вы так подумали.
— Ну да… — девушке явно не поверили. — Итак, начнём с нормального знакомства. Меня зовут Виктор, и можешь обращаться ко мне на «ты», я не так уж и стар, как ты думаешь.
После этих слов Виктор на мгновение снял маску,
— Еще кое-что, я терпеть не могу ложь, лень и глупые оправдания. Не подготовилась — так и скажи, или мы закончим раньше, чем ты отправишься на первый этап.
Схватив бесцеремонно девушку за плечи, что так и стояла посреди комнаты, посадил её за кресло, пододвигая его ближе к стулу и рабочему столу.
Вике не по своей воле пришлось смотреть прямо в лицо человека, который никак не был похож на Михаила Андреевича. Что могло быть общего у седовласого мужчины с голубыми глазами и отличными манерами с черноволосым парнем с настолько тёмными и раскосыми глазами, что нельзя было разделить радужку и зрачок, у которого к тому же не было манер.
Но было кое-что, что не давало покоя Цветаевой. Парень однозначно был не здоров.
Его кожа была словно прозрачной, настолько белой, что, казалось, парень попадёт под лучи солнца и те его пронзят насквозь. Голос охриплый, под глазами синяки и всё это не мешало ему рассказывать о том, что Вику ждёт впереди.
— Зря ты решила пойти этим путём. Ты или глупая или наивная.
— Почему? — Вика была в корне не согласна.
— Я был на последних этапах, я знаю, как там получают места.
Не раз это Вика слышала от Эллы, и даже наивных Нюши с Яной. Хоть они и говорили, что у такой, как Вика, всё получится, но она видела, что они думают на самом деле.
— А что насчёт тебя?
Парень посмотрел в лицо уже более уверенной себе девушки и впервые попал под гнёт чьих-то глаз. Тяжёлый, выпытывающий взгляд, от которого вряд ли что-то может скрыться, и эта девушка стала напоминать ему сводного брата. Только у того за спиной огромная власть и уверенность в себе была оправданной, а что же за спиной у такой малышки?
— Мне просто повезло, — уверенно и твёрдо ежесекундно ответил он, возвращая «взгляд» Вике.
Девушке пришлось постараться, чтобы сосредоточиться на голосе парня, потому что как раз настало время «золотого часа»[1], и лучи сквозь окно перед столом упали прямо на чёрные пряди, что вылезли из пучка на затылке и идеальную кожу потенциального репетитора, заставляя рассеяться любое внимание.
Но так уж случалось, что, когда девушка кого-то собиралась уличить во лжи, взгляд её «тяжелел», становился цепким, ведь ей нужно было уловить каждую деталь от рядом сидящего человека, чтобы понять врёт он или нет.
— Дважды?
— Так бывает, когда рождаешься с мозгами.
Виктор отодвинулся от девушки и с тенью улыбки стал вновь её рассматривать.
— Ты тоже на вид умная, но поверь, только на этом далеко не уедешь.
— Мы будем заниматься? — прервала сомнения парня Вика, что не собиралась выслушивать что-то от человека, который был ей всё же неприятен.
Он набивал себе цену, так решила девушка. Ведь перед ней сидел человек, который собственными силами дважды получил призовые места на олимпиаде, так зачем же заявлять сейчас ей, что выиграть там так уж невозможно?